Одна женщина и много мужчин - Мария Жукова-Гладкова

И тут из расторгуевской машины показалась Светка и устремилась к Кондрату. Ее нового милого, легко задетого пулей, уже увезли, как, впрочем, и старого – Храпа. Она прекрасно поняла, что Расторгуев – мой и, по крайней мере, сейчас увести его не удастся, а хоть кого-то заполучить хотелось. Столько мужиков вокруг – не может же Светка уехать одна, потеряв столько времени и натерпевшись таких страхов?

Сестрица повисла на Кондрате.

– Это кто? – спросил у меня Шубаков.

Расторгуев тоже смотрел вопросительно.

В этот момент из моей машины показалась Валеркина голова, жующая помидор, и ехидненько поинтересовалась:

– Тетя Света, а как же ваш раненый?

– Заткнись, ирод! – приказала Светка моему старшему.

– Как ты разговариваешь с моим ребенком? – завопила я, понимая, что очередного семейного скандала не избежать. И вообще нервы у меня были на пределе, требовалось выпустить пар – говорят, полезно для здоровья, нельзя держать в себе отрицательные эмоции, а Светка казалась мне прекрасной кандидатурой. Тем более она вполне заслужила мой праведный гнев.

Шубаков с Расторгуевым без меня поняли, кто такая Светка, тем более наличествовало некоторое внешнее сходство. Мужчины в нашей перепалке не участвовали, а проследовали к остаткам еды в корзине, и, когда мы со Светкой наконец закончили перепалку, я выяснила, что мне из взятой с собой еды уже ничего не осталось. Хорошо хоть в первый заход в машину успела перехватить бутерброд. Шубаков с Расторгуевым в компании с Валеркой и Вадиком быстро со всем расправились, Мишаня с Олегом пожалели только, что нет хорошего винца, чтобы смочить горло и выпить за встречу. В общем, расставались они лучшими друзьями.

Кондрат молча слушал наши со Светкой пререкания, но не встревал и к остальным в машине не присоединялся. Когда мы заткнулись, а я проследовала к своему «БМВ», Кондрат увел Светку в дом Могильных. Мы не прощались.

Шубаков в очередной раз поцеловал мне ручку, сказал, что всегда рад видеть, очень сожалеет, что я выбрала Расторгуева, но ничего не попишешь – выбор в таких делах за женщиной, хоть она и коммерческий директор подшефной ему фирмы. Мишаня раскланялся и проследовал в дом за своими подчиненными и Светкой. Расторгуев плюхнулся за руль «Мерседеса», мы с детками поехали на моей, следуя за серебристым красавцем.

Проезжая по поселку, я не заметила ни одного человека – ни во дворах, ни в окнах. Может, все сидели по погребам?

20 сентября, суббота. Вечер

Вечером мне домой позвонил Цыган и вызвал нас с Расторгуевым. Детки давно отошли от приключений, Лариса немного похваталась за голову и тоже успокоилась. Меня волновало мое будущее в фирме «Техника-сервис», но на крайний случай я имела предложение от Юрия Леонидовича, владельца «Балттайма». С другой стороны, если они помирятся с родственником, тот может снова занять свой пост заместителя директора, а я останусь ни с чем. Родная кровь – это вам не фунт изюма. Расторгуев пытался убедить меня, что все образуется, а если что – то он меня будет содержать. Приятно, конечно, что кто-то готов тебя содержать в тридцать пять, да еще и двоих твоих детей от другого мужчины, но я не могла этого позволить – ни Расторгуеву, ни кому-либо еще. Да и без работы я жить не могу.

В общем, грустные мысли о неопределенном будущем я временно отогнала, и мы поехали к Цыгану, совершенно не представляя, что ему так срочно от нас понадобилось. За руль села я: Олег уже принял на грудь, я же только по возвращении выпила рюмку коньяка, а с тех пор уже прошло несколько часов. Олег же заливал в себя горячительно-успокоительные напитки и наполнял свой вместительный желудок в течение всего этого времени с малыми перерывами между дозами и порциями.

На сей раз мы оказались дома у Юрия Леонидовича. Я не увидела в хоромах ни жен, ни детей. Может, они и имели место быть (хотя по статусу ему вроде как и не положено их заводить, но теперь во всех сферах произошло столько изменений, что далеко не все традиции строго соблюдаются), но квартира была настолько огромной, что семья могла шумно праздновать что-то в одной из дальних комнат, а мы в гостиной, отделанной в светло-бежевых тонах, ничего бы не услышали. При входе дежурила охрана, нас обслуживал официант, больше никого постороннего не было. В гостиной мирно беседовали Храп с Цыганом.

Храпу уже оказали первую помощь: на лице и на руках его я заметила несколько кусочков пластыря, закрывающих ссадины, да и выглядел он не таким взъерошенным и потрепанным, как во время нашей последней встречи. Успел прийти в себя и пока не подвергся новым испытаниям. Этакая усталая белая мышь после проведения над ней экспериментов. Наверное, пока его отчет вполне удовлетворял Юрия Леонидовича.

Когда мы расселись и выпили по чашечке кофе из тонкого китайского фарфора, Юрий Леонидович извлек из какой-то папки, лежавшей на соседнем столике, лист бумаги и протянул мне.

– Ознакомься, Сашенька, – попросил он.

Я углубилась в чтение. Это была копия письма, отправленная моей родной фирмой в «Пeккa OY» – финскому перевозчику, обеспечивающему доставку грузов наземным транспортом из порта Хельсинки в Санкт-Петербург. Письмо было датировано прошлым годом.

Закончив чтение, я вопросительно посмотрела на Цыгана.

– Что скажешь?

– А что вы хотите услышать?

– Я хочу услышать, что ты скажешь.

Мы явно не понимали друг друга. По-моему, это письмо не играло вообще никакой роли. Мы отправляем их десятками. Обычное письмо нашему постоянному перевозчику. Я даже не помнила, что это за партия. Конечно, можно поднять бумаги, если это требуется Юрию Леонидовичу. Но это же прошлый год! Мы сейчас даже другие модели поставляем! Техника же постоянно устаревает!

Не дождавшись от меня ничего вразумительного, вообще ничего не дождавшись – я просто не знала, чего Цыган хочет, – Юрий Леонидович запустил руку в ту же папочку и извлек еще один лист. Это было уже письмо нашего перевозчика «Пекка ОY», но не ответ на только что прочитанное мной, а касающееся совсем другой партии. Дата была еще более ранней.

Я опять молча вернула лист и получила новый. Мне надоело читать по листочку, и я попросила Юрия Леонидовича дать мне всю папку. Он выполнил мою просьбу.

В папке лежало листов сто – всяких и разных – копий писем, полученных и отправленных нашей фирмой. Все они были старые – то есть датированы прошлым годом.

– И это еще не все, – загадочно сообщил Цыган, нажал на кнопку, расположенную под поверхностью столика, за которым мы сидели, и, как только появился один из охранников, велел ему принести «пачку бумаг из кабинета». Охранник кивнул, удалился и вскоре вернулся с пачкой, раза в два больше той, которую я только что пролистала.

Юрий Леонидович попросил меня приняться за изучение и этих бумаг. Расторгуев тоже заинтересовался (наконец-то до его затуманенного алкоголем разума дошло, что неплохо было бы тоже ознакомиться?) и стал читать выборочно. Юрий Леонидович с Храпом спокойно курили. Наверное, они уже хорошо знали, что это за бумаги.