Демон. Противостояние - Маргарита Блинова

Я не хочу секретов. Не от него.

– Рик был словно фейерверк в ночном небе, – признаюсь я. – Он ворвался в мою жизнь, и она круто поменялась. Он любил удивлять. В один день мы могли кататься на лыжах в Аспене, вечером ужинать в Париже, а рассвет встречать на берегу моря.

– Не рассказывай про «красивую жизнь», – хмурится Кристоф. – Лучше объясни, почему ты терпела.

Я вздыхаю, мысленно пытаясь подобрать слова, и не нахожу нужных.

У меня не хватало душевных сил, чтобы объяснить все Азалии, у меня не хватало красноречия, чтобы рассказать все психологам, и только Королева Кед поняла.

– Это сложно… – предупреждаю я. – Я не знала границ. Рик был для меня первым во всех смыслах – первый мужчина, первые отношения, первая любовь… Первый во всем.

– Ты забыла добавить, что он стал для тебя первым демоном, – его рука сжимается на моем запястье, но он тут же убирает ее.

Я вздрагиваю, опускаю глаза.

Неприметная змея выбирается из кучи шуршащей листвы и, резко вонзив клыки, отравляет наши начинающиеся отношения первой порцией яда.

– Откуда ты знаешь? – выдавливаю я.

– Я видел фотографии, – наклоняет голову лаэрд. – Лаэрд Матиаз посчитал, что мне будет полезно знать все о вашей половой жизни. Да и ты сама сказала, что он учил тебя вести себя как лаэра.

– Осуждаете, мистер Дамир? – догадываюсь я и опускаю голову еще ниже.

Мне кажется, что Кристоф сейчас встанет, окинет меня взглядом, полным отвращения, и пересядет в другой конец салона. Но проходит минута, за ней другая, а он все так же сидит рядом и жадно поедает глазами.

– Его – да, – наконец отвечает Кристоф. – Аврора – это всего лишь природа. Демоны делают это с демонами, белки с белками, носороги с носорогами. Все остальное является извращением. У демона и человека разная физиология, разные способы получить удовольствие. Где мы целуем – они кусают, где мы гладим – они рвут когтями кожу.

Кристоф замолкает, проводит рукой по своим растрепанным волосам и качает головой.

– Он не имел права подвергать тебя такому риску и такой боли.

Я вздыхаю. А что еще сказать?

Да, Рик не имел права подвергать меня такому риску. Да, он не должен был использовать цепи, ошейники, плетки, когда был человеком. Да, он не должен был привязывать, шлепать и хлестать меня палками, когда я делала что-то, что ему не нравилось. Да, он много чего не должен был делать…

Но винить надо не его одного. Я тоже виновата.

Я должна была очнуться от этого любовного безумия. Я должна была сказать ему «нет» хоть раз. Я должна была снять с себя розовые очки, вернуться на службу и рассказать все начальству, но я этого не сделала.

Из желто-коричневой жухлой листвы прошлого появляется еще одна змеиная морда, пробует воздух раздвоенным языком и готовится к атаке.

– Кристоф, есть еще кое-что… – выдавливаю через силу. – Мы с Азой полукровки.

– Что?! – лаэрд удивлен, если не сказать, озадачен. – Но Зверь не чувствует в вас демона, да и Марк обычный человеческий ребенок. И потом, – он осторожно поднимает мое лицо за подбородок, – твои глаза.

Я киваю и неуверенно беру его за руку.

На всякий случай… Чтобы не убежал…

– В нас только одна двенадцатая. Слишком мало, чтобы иметь отпечаток демона, – признаюсь я. – Именно поэтому Марк обычный мальчик, но именно из-за этой одной двенадцатой нас взяли на службу.

По проходу идет один из телохранителей, подходит к стюардессе, что-то негромко говорит, и они скрываются за шторкой.

Это почему-то удивляет и настораживает меня, но от дальнейших раздумий отвлекает легкий поцелуй Кристофа.

– Эй, сладкая, вернись мыслями ко мне, пожалуйста, – просит он и обольстительно улыбается. – Как то, что ты мне рассказала, связано с лаэрдом Матиаз?

Чисто машинально беру забытую на время разговора клубнику, неторопливо откусываю.

– Мы попали в отдел контроля над демонской сущностью, – нехотя говорю я. – Азалию, как более способную из нас двоих, перераспределили в оперативную группу, занимающуюся стабилизацией вырвавшихся на свободу демонов. Я попала в блок по изучению демонов «Красной зоны».

Рука Кристофа, которую я все еще продолжаю сжимать своей, едва заметно дергается.

– Рик был в числе «красных»? – как бы между прочим спрашивает он.

Я пожимаю плечами.

– Не помню, – и, видя замешательство на лице лаэрда, поясняю. – Ментальный блок, – указательным пальцем стучу себя по лбу. – Меня заставили забыть о прежней работе, разве ты забыл? Так вот, – я собираюсь с мыслями, – после моего увольнения мы начали встречаться с Риком, и в какой-то момент он узнал, кем я была раньше.

– Дай угадаю, – фыркает мужчина, – он вышел из себя?

– Сначала да, а потом… Потом ему в голову пришла идея…

Опустив голову, я молча смотрю пустым взглядом на мисочку с клубникой. В душе живет сомнение – а стоит ли говорить о таком Кристофу сейчас или стоит немного подождать?

– Что за идея? – Мужчина осторожно касается пальцами моей щеки, ласково гладит. – Говори, смелее. Я хочу знать о тебе все…

Шумно выдохнув, я опять поворачиваю к нему голову.

– Перед зачислением на службу всем колют лейкоциты демона, – быстро говорю я, стараясь не обращать внимания на ускорившее ритм сердце. – Это стандартная практика, позволяющая нам быстрее восстанавливать ресурсы организма, заживлять полученные на заданиях раны… Рика не интересовали деньги, ему хотелось безоговорочной власти надо мной, поэтому… – я замолкаю, собираясь с силами, и все-таки произношу это вслух: – Он колол мне свою кровь.

Кристоф закрывает глаза, по лицу пробегает судорога трансформации, как тогда в лимузине. Я охаю от боли и пытаюсь вырвать свою руку из его окаменевших пальцев.

– Мразь! – лаэрд резко открывает глаза, тихо, но замысловато ругается и невидящим взглядом смотрит сквозь меня.

Я испугана, в груди нервно бьется сердце и трясутся поджилки, а еще очень сильно болит сжатое рукой лаэрда запястье, но, невзирая на испуг и боль, я завороженно смотрю в сине-зеленое море его глаз.

Это можно сравнить разве что со штормом. Огромные валуны ярко-синей водной массы взлетают вверх и ударяются в зеленый массив более спокойной воды. Зеленая гладь усмиряет бушующий поток сини, но вот сверху налетает еще один страшный вал непокорной, рокочущей стихии, и все повторяется.

Мамочка, какие же они оба сильные – и Зверь, и сдерживающий его Кристоф.

– Аврора, – он вздыхает, подхватывает меня на руки и сажает к себе на колени. – Сладкая моя девочка, – его руки сжимают меня в объятиях, и я сдавленно охаю.

– Прости, я не хотел, – он тут же умеряет свой пыл. – Прости, – шепчет он, осторожно берет мою ладонь, подносит к губам. – Прости! – повторяет лаэрд как заведенный, вымаливая легкими поцелуями прощения у каждого синяка, проступившего даже сквозь загар.