Мороз - Кирилл Артюгин

– Дара! – слабо позвал Аркус, разлепляя веки. Вокруг все тот же шлюз, но вихрь успокоился и холод отступил. – Тепло! Я жив! Долго мы спали? Они передумали? Закрыли ворота!?

Впервые в жизни он почувствовал эйфорию, и уже потянулся снимать шлем.

– Чего удумал! – Дара ударила его по рукам. – Смотри.

Она аккуратно выглянула из-за корабля и тут же спряталась обратно.

Аркус поднялся, придерживаясь за двигатель, и посмотрел наружу. Волна адреналина разогнала дремоту. Сними он шлем сейчас – уже бы задохнулся. Внешние ворота никто не закрывал. Из темноты бесснежной ночи на него смотрели два огня корабельных осветителей. Их свет и разбудил Аркуса. Шум двигателя он не мог спутать ни с чем, но на всякий случай спросил:

– Это же к-корабль? – язык еще заплетался.

– Кажется, да. Не светись! – Дара потянула Аркуса за рукав.

– Давно он тут?

– Странные вопросы. С минуту. Ты сказал "люблю" и закрыл глаза. Я испугалась, что это конец, но вдруг стало тепло, и ветер успокоился. Я думала, почудилось, но вскоре услышала шум, а через мгновение показались эти огни. Они не залетают внутрь, ждут чего-то.

Последние сомнения в реальности происходящего отпали.

Послышался треск камня. Аркус с Дарой выглянули из-за укрытия: корабль сел в тоннеле перед шлюзом. Смысла прятаться Аркус больше не видел и вышел навстречу. Дара не рискнула идти за ним.

Шум двигателей затих. Перед одним из огней встала высокая худощавая фигура, отбрасывая тень на пол тоннеля. Несомненно, Аркус уже видел этого человека. Слишком часто память играла с его образом в затянувшемся на годы видении, чтобы не узнать его сейчас.

– Кто ты? – донеслось со стороны корабля.

– Волк, – сухо ответил Аркус.

– Значит, мы одного племени? – фигура подалась вперед, прижимая правую руку к телу, и перед воротами резко остановилась.

– Что ты тут делаешь, Толиман?

– Пришел в гости, как и обещал, – он попытался развести руками, но правая лишь неубедительно задергалась, явно доставляя немало боли. Не обеих кистях Толимана блестели толстые накладки, издалека похожие на Мороз-перчатку. – Удивительнее то, что ты решил подышать свежим воздухом не с той стороны ворот. Заскучал в городе?

– Не говори с ним, Аркус! – Дара вышла из-за корабля.

– Ты тоже здесь! Как я рад, – Толиман замолк и схватился руками за голову. Он все еще медлил проходить в шлюз. – Кстати, ты показал ей письмо?

– Ты чего-то ждешь? – Аркус кивнул на гермоворота, в тайне надеясь, что механизм откажет, и они рухнут на Толимана всем весом.

– Да, не хочу быть отрезанным от моей армии. Мы попали в ураган, потеряли один из семи кораблей. Остальные должны скоро прибыть. Так что с письмом?

– Каким? – удивился Аркус.

– Не увиливай, я чувствую фальшь в голосе.

– Карту записей изъяли, – холодно ответил Аркус.

– Тогда сам расскажу Даре, раз ты не хочешь! Охотск, Становой Хребет и Пекин…

– Заткнись! – Аркус сжал кулаки. – Не доставай ее этим.

– Чем? – она заглянула ему в лицо.

– Как забавно, письмо все-таки дошло! – расхохотался Толиман. – Правда в том, Дара, что по моей вине погибли три города. Первым стала наша родина, Охотск.

– Врешь! – Дара попятилась.

– В чем именно? Хочешь, расскажу, как я это сделал?

– Врешь, – еле слышно повторила она.

Толиман вдруг отвернулся от Дары и заговорил в сторону:

– Ну, наконец, долетели! Я высаживаю мою армию у первого шлюза, вы летите на крыши и ставите заряды. Всем глушители наготове. Сестры уязвимы, когда сканируют нас. – Толиман поднял левую руку и помахал: из корабля высыпали несколько десятков человек в военных скафандрах Иркутска с белыми металлическими накладками на руках. Среди всех выделялись несколько человек в желтых гражданских скафандрах и пара имок. Все они выстроились колоннами за своим предводителем. Толиман повернулся к Аркусу с Дарой: – Хорошие новости! Благодаря тебе, в Сахалинске о нас еще не знают. Спросишь как? С твоей стороны было мило забрать все копии Мороза-Два из наземной базы. Чтобы прилететь сюда, пришлось забрать часть генераторов из теплого купола. Хоть корабли и двигались на расстоянии друг от друга, чтобы поля от Мороза не пересекались, все равно случались смерчи. Корабль с полусотней людей на борту влетел прямо в пасть одного из них, там уж никакой генератор не спас! Представляешь, тот корабль думал, что летит за нами, но на радаре ледяной смерч не отличим от корабля.

– Ты соврал? – Аркус закусил губу в ожидании.

– Честное слово не отличим! С помощью Мороза мы устроили ураган вокруг Сахалинска. Пройти незамеченными дальше – дело техники.

– Письмо! – заорал Аркус. – Ты соврал в нем?!

– Нашел, что вспоминать! Я честен до последней буквы.

– Аркус! – позвала Дара.

– Подожди! Ты не только соврал, но и привел людей из Иркутска на смерть!

– Чушь, они пошли за мной сами. Так ведь, парни? – Толиман обернулся, и в огне осветителей Аркус разглядел его болезненное осунувшееся лицо.

Солдаты хором выкрикнули "так точно".

– Видишь? Я выстрадал право быть волком, убив Киру! Я потерял два литра крови и был так изранен, что на меня ушел весь клеточный матрикс в городе! Но это мелочи по сравнению с тем, что забирает у меня Скворец. – Толиман неловко дернул правой рукой и сжал дрожащие пальцы в кулак. – У моей команды в Охотске начиналось точно так же. Сначала отмирали нервные окончания, затем… Я заслужил ее и давно уже жду, – Толиман замолчал.

– Аркус! – слабо позвала Дара, но опять осталась незамеченной.

Он не находил слов, чтобы описать боль предательства. Толиман не только взломал невинного репликанта Киру и избавился от нее, но еще убил Яна и стал виновником сотен смертей в Иркутске. Вдвойне паршиво Аркус чувствовал себя от того, что сам спас Толимана, а затем еще и дал ему гражданство.

"Если действовать быстро, успею подскочить к нему и разбить стекло шлема. Его люди не успеют среагировать", – соображал Аркус.

Имки закрыли Толимана со всех сторон, будто прочитав мысли Аркуса. Инженеры в оранжевых скафандрах подтащили металлические балки и принялись приваривать их термопорошком к воротам шлюза.

Аркус дышал все быстрее и не мог надышаться, голова закружилась. Сначала он приписывал это вспышке ярости и адреналину в крови, но теперь стало ясно – кислород кончается.

– Аркус, – совсем слабо позвала Дара. – Не могу…

Ее глаза закрылись. Она обмякла и рухнула. Напрягая все мышцы, Аркус поймал голову Дары в сантиметрах от пола и нежно опустил.

– Воз-дух! – отчаянно крикнул он, чувствуя огонь в легких. Мир закружился и врезался ему в лоб. Все тело закололо, как будто после холода, в глазах поплыло. Чувства обманывали и чудилось, будто он лежит на кровати дома, в Иркутске. Его перевернули на спину. Шлем заполнился холодным живительным воздухом, сухим, но необычайно вкусным. Аркус жадно дышал, и, как только в голове прояснилось, вскочил в поисках Дары.