Сломленный ангел - Лесли Пирс

— Ты кому-нибудь рассказала тогда о том, что с тобой случилось? — спросил Стивен.

— Нет, никому, — ответила она, уткнув лицо в его пиджак. — Даже Серене и Роберту. Если не считать моих родителей, ты — единственный, кто знает об этом.

— Это очень страшная тайна, и тебе пришлось носить ее в себе, — сказал он. — Как же ты выдержала?

— Просто я планировала свой побег, — ответила она, высвобождаясь из его объятий. — Я работала, как проклятая, чтобы получить отличные оценки на экзаменах той весной. Университет казался мне землей обетованной, возможностью удрать из дома, и я намеревалась поступить туда любой ценой. Я сказала себе, что если провалюсь, то стану таким же бесполезным существом, как мой папаша.

Внезапно она рассмеялась, и Стивен испуганно посмотрел на нее.

— Не беспокойся, — заявила она, увидев выражение его лица. — Я еще не сошла с ума, просто вспомнила о том, как славно я расквиталась с Монти. Не думаешь же ты, что ему все сошло с рук? — Бет усмехнулась. — Поступив в университет, я дала ему ясно понять во время своих редких посещений, что приезжаю домой только ради матери. Он никогда не слышал от меня с тех пор доброго слова. Отец старел и слабел, а я вела себя с ним так же бесчувственно, как и он со мной когда-то. Я насмехалась над его болячками, унижала его, как только могла. Я дала ему понять, что говорила о нем в деревне, и вскоре он перестал туда ходить. Я забирала мать на каникулы и оставляла отца одного, чтобы он сам обслуживал себя. Потом, когда мама умерла, я заявила своему папаше, что ему придется согласиться отправиться в дом для престарелых, в противном случае я угрожала рассказать Роберту историю с изнасилованием. Это добило его окончательно, он никак не хотел, чтобы его сын узнал об этом. Серена с Робертом были потрясены легкостью, с какой отец согласился на этот переезд, тем более что он распорядился продать дом, чтобы заплатить за свое содержание там.

Стивен ощутил некоторую неловкость. Ее отец и вправду был чудовищем, но носить камень за пазухой все эти годы, чтобы потом шантажировать пожилого мужчину, почти старика, — это показалось ему немного чересчур.

— Пора забыть об этом, Бет, — сказал он, и мысли его вернулись к Сюзанне и к тому, чем закончилось ее желание отомстить. — Постарайся простить его.

Она повернулась к нему и, к немалому его удивлению, поцеловала в щеку.

— Я бы очень хотела, — сказала она, положив руки ему на плечи и глядя прямо в глаза. — Ты — первый мужчина, которому я смогла довериться, Стивен. Тебе не кажется это грустным?

Стивен понял, что она на самом деле имеет в виду.

— Да, это печально, — согласился он. — Но ты преодолела первое препятствие, поговорив об этом со мной.

Она улыбнулась ему, и впервые за все время их знакомства он увидел настоящее тепло в ее глазах.

— Ты такой славный человек, — вздохнула она. — Но тебе придется взять свой барьер и что-то сделать с Анной. Обещаешь?

— Обещаю, — ответил он. Теперь Стивен вполне мог понять, почему Сюзанна так восхищается Бет. Она была очень мужественной женщиной и, скорее всего, решила заняться уголовной практикой потому, что испытывала огромное желание помочь другим. Ей удалось превратить нечто очень плохое в благородное и прекрасное.

— А Сюзанну мы вытащим вместе, — сказала Бет, проводя ладонью по его щеке. — Мы останемся друзьями?

— Один за всех, и все за одного, — откликнулся Стивен. — А теперь мне пора домой.

За несколько недель, прошедших после ее столь неожиданного признания Стивену, Бет ощутила в себе слабые, почти незаметные перемены. Ничего особенного, но теперь она стала уже не такой отстраненной, не такой осторожной и уж, конечно, намного менее пессимистичной. На следующее утро после разговора со Стивеном ее вдруг охватила паника, она с ужасом представила себе, что он рассказывает о случившемся с ней всем и каждому, но, встретившись с ним днем, она заметила в его лице нечто, что подсказало ей: Стивен никогда не обманет ее доверия.

Может быть, это и стало самым главным — она не могла припомнить, когда в последний раз всецело доверяла кому-то. Даже приближение Рождества она ожидала без обычного уныния. В обеденный перерыв Бет отправилась покупать подарки своим племянникам и племянницам и с удивлением обнаружила, что получает от этого удовольствие. Когда позвонила Серена и поинтересовалась, не хочет ли она провести с ними Рождество, Бет мгновенно согласилась, даже не спросив, приедет ли к ним и Монти из своего дома для престарелых.

К счастью, как она, смеясь, рассказывала Стивену позже, Серена сама проговорилась, что отец в любом случае останется в доме для престарелых. Бет сказала, что ее вновь обретенное рождественское настроение все-таки не простиралось настолько далеко, чтобы радостно приветствовать своего папашу.

Что касается самого Стивена, то он наконец предъявил Анне ультиматум. К его невероятному удивлению, она отнюдь не возрадовалась возможности оставить его, как он ожидал, а сразу же отправилась к своему врачу на консультацию. Тот порекомендовал ей провести недельку в клинике для страдающих алкоголизмом и наркотической зависимостью, и Анна в тот же день зарезервировала себе место в одном из таких заведений. Сейчас она уже вернулась домой и с помощью Стивена и организации «Анонимные алкоголики» изо всех сил старалась навсегда покончить со спиртным.

Стивен проявлял осторожный оптимизм. Тот факт, что Анна предпочла остаться с ним и девочками, внушал надежду на ее выздоровление и сохранение их брака, но в то же время он опасался, что при первой же возможности жена вновь примется за старое. Хотя он и сознавал, что доверие в этом случае играет решающую роль, самое трудное оказалось удержаться и не звонить поминутно Анне, чтобы проверить, чем она занята.

Бет стала замечать за собой, что ее глубоко волнует то понимание, с каким Стивен относится к недостаткам людей. Как-то после ленча, который они теперь часто проводили вместе, она сказала ему, что с тех пор, как он стал ее другом, для нее словно бы зажегся свет в темной комнате. Они посмеялись над ее аналогией, а Стивен еще и спросил, сколько же ватт она нашла в нем, но Бет действительно чувствовала именно так. Он принес с собой свет в темные закоулки ее души.

Она испытывала к Стивену любовь, хотя, разумеется, ни за что не позволила бы себе высказать такие мысли вслух из страха быть неправильно понятой. В конце концов, ее чувство было платоническим, а не романтическим или плотским. Ей нравились его сострадание, те маленькие знаки внимания и доброты, которые Стивен оказывал каждому, с кем ему приходилось иметь дело. У Бет еще никогда не было наперсника, доверенного человека, которому поверяют сокровенные мысли и тайны, она и предполагать не могла, что он ей когда-нибудь понадобится. Тем не менее, уверенность в том, что она может во всем признаться Стивену, не опасаясь, что он разболтает об этом, согревала ей душу. Он тоже очень доверял ей, и от этого она чувствовала свою важность и значимость.