Ингви фон Крузенштерн - Владимир Атомный

– Правда научишь?

– Обещаю, – улыбнулся я, а Марина уже прильнула к губам в поцелуе.

Вернувшись в гостиницу, обнаружили Ивана, уминающего ужин. Подняв голову, он сделал большие глаза, но предпочел сначала доесть. Впрочем, мы не торопили – заперевшись у Марины, предались легким ласкам.

– Мне пора, – разорвал я поцелуй, услышав покашливание брата.

– Поосторожней там. Не восстановился еще.

– Как скажешь.

Девушка слезла с колен, и я вышел к Ивану. Во взгляде белых глаз царит вопрос: «Ну сколько можно?» А так как ответить мне нечего, я промолчал.

– Я уже пригнал телегу.

– Отлично, – хлопнул я по плечу, – как раз устал после прогулки. Ноги уже не стоят.

– Кое-что бы другое не стояло лучше, – едко отметил он.

– Ты меня пугаешь. Что, совсем? – нервно рассмеялся я.

– Во всяком случае, поменьше. Дел полно, лучше бы восстанавливался, лежал, чем бродить.

– Ну, я подумаю над этим.

– Ага, ага, – отмахнулся Иван.

Вместе запрягли лошадь, перешучиваясь на тему взаимоотношений. Иван взял удила, а я, раз руки свободны, потянул из кармана трубку. Теперь ношу с собой постоянно.

Решив не лезть в центр, выехали из города со своего края, а потом уже взяли в объезд. Груза особого нет, оси отлично смазаны, так что лошадка бежит резво, немного играя. Солнце бросило последний лучик и пропало, окрашивая громадный небосклон красно-желтой палитрой цветов. Облака словно уснули после долгого дня.

Не прошло и получаса, как мы съехали с дороги и осторожно двинулись по равнине, перемежаемой темными пятнами лесов.

Я успел задремать, когда Иван потряс за плечо.

– Ты про этот говорил?

Березы сначала показались чуждыми, но стоило приглядеться, как узнал место.

– Да. Подождешь здесь?

– Не спеши там, я пока тоже отдохну, – отозвался брат и полез в телегу, на остатки сена.

– Дай-ка флягу, – вдруг вспомнил о роднике я. – Допей, если не пуста. Принесу тебе особенной воды.

Иван довольно крякнул, вылил остатки в рот и бросил емкость. От шлепка где-то в кроне закричала птица, шумно захлопав крыльями. Вечерний лес уже начал обретать таинственность, запах легкой опасности и особый шарм. Я осторожно пошел к месту силы, ощущая благосклонность духов. После случившегося, а также деяний в других местах, отношение ко мне значительно улучшилось. Отец бы одобрил старания.

Эфирный узел несколько изменился. Это нормально – постоянно идут перестройки. Даже кажется, что окреп. Я снова напился из родника, наполнил флягу, а после блаженно растянулся на поляне, устремив взгляд к звездам. Загораются и мерцают одна за другой. Первые этапы медитации дались легко. Веки незаметно смежились, и мир расцвел энергиями, оставив плотному плану лишь призрачные образы. Шаг за шагом я настраиваю свои мельчайшие, в сравнении с природной циркуляцией, токи, качественнее соединяясь с тонким миром, подстраиваясь под вибрации и циклы. Это тоже из практики Северного пути. Мало-помалу сквозь поврежденное сражением тело стал бежать уверенный поток энергии. Особо вибрирующей, что способствует удивительной скорости восстановления. На эфирном теле тоже хватает ран, и пока плотное тело заживает самостоятельно, я латаю его тень.

Время пролетело совершенно незаметно. Очнулся уже глубокой ночью. Полные энергии часы показали половину третьего. Поднявшись, заметил сквозь деревья мелькающий костер. Надо поспешить к заждавшемуся Ивану.

Я взял быстрый темп бега, ощущая звенящую силу в абсолютно здоровом теле. Кажется, что сейчас мне никто не соперник.

– Прости, брат, задержался, – выбежал я к сидящему возле телеги Ивану.

– Главное, ты в норме, – поднялся он.

– Даже лучше.

– Вот и хорошо, – стал разминаться Иван, а после принял флягу и надолго приложился. – Уф! Вот это да! Никогда такой не пил.

– Рад, что понравилась. Она целебная. Пусть будет в качестве маленькой награды за долгое ожидание.

– Благодарю, брат, благодарю. Запрыгивай давай, а я пока затушу.

– Пф-ф, – картинно закатил я глаза, а потом повел кистью, и костер мгновенно потух, даже угли быстро потеряли красноту. – Если от магии нет пользы, то какая это к черту магия вообще?

– Игорь! – послышалось после стука. – Брат, просыпайся. У нас новости.

Я спешно выбрался из объятий Марины, натянул исподнее и поспешил на выход.

– Тебе бы одеться. Там Семен явился, хочет что-то важное сообщить.

– Какой Се… а-а, понял. Минутку…

Вскоре мы уже сидели напротив потеющего здоровяка. Заспанный служка принес самовар с заварником для чая и турку кофе. Дрожащими руками Семен поднял чашку и шумно хлюпнул.

– Да не надо нас так бояться, – произнес я. – Что там случилось?

– Й-й-а не вас, – он снова приложился к чашке и уже уверенней продолжает: – Наш чемпион сегодня ночью умер. Теперь в финале будет другой боец. И это он покалечил погибшего.

– Ты его боишься? – сухо спросил Иван.

– Д-да. Я видел глаз-з-з-за… он не человек.

Мы с Иваном переглянулись. Понятно, что коль Семен так напуган, то там точно не простой боец. Ведь и я припугнул несчастного бандита, но он так не дрожал.

– Игорь, слово за тобой, – остро посмотрел брат.

Пришлось побороться с собой. Подмывает ответить что-то смелое и безрассудное. Но у меня великая цель, долгий и тяжелый путь к вершине. Сгинуть в самом начале из-за паршивого боя – это ли достойная смерть для оставшегося представителя рода Крузенштернов? Конечно нет.

И все же только в битвах закаляется воин. Если я буду постоянно оценивать риск, то опозорю славное имя предков. Сквозь земли и государства мне положено идти лосем или секачом. Нельзя проявлять слабость.

– Я его сам убью и на арене же вырву сердце, – проскрежетал я.

На лице Ивана появилась знакомая кривая улыбка.

– Отлично. Давай, Сема, создай шума, пусть богатеи поставят на этого новенького все, что имеют. Нам нужно много денег, чтобы потом закатить грандиозное празднование в лучшем ресторане.

На крепыша смешно смотреть – побледнел весь. Коротко кивнув, он осушил стакан и поспешил ретироваться. Мы проводили его взглядами. Обоих распирает от предвкушения и будоражит вкус неизвестности.

Служка принял заказ и вприпрыжку помчался на кухню. Мы пошли к себе, прихватив по чашке с напитками: я выбрал кофе, а Иван-чай. Уселись перед окном и разглядываем серое, полное дождливых обещаний небо. Ветер мечется над Петергофом, норовя что-нибудь подхватить и оторвать, но кроме листьев нечего. Кирпично-кованый город стоит крепко, защищаясь от погоды красными, светло– или темно-коричневыми крышами, а также грозя скульптурами великих полководцев и воинов. Мятежное небо спешит, опускаясь все ниже. В такую погоду хорошо сидеть в натопленной комнате перед камином. И мы вместе глянули в сторону нашего закопченного. Нужно попросить принести дров.