Грозовая вспышка - Кэрол Финч

Мики спрыгнула с седла, Кейл сделал то же самое. Когда она устремилась к палатке, Кейл протянул руку, чтобы ее остановить.

– Я хочу, чтобы ты упаковала свои вещи и поехала со мной, – потребовал он более резко, чем намеревался. – Забудь про свои фантазии, пока тебя не убили. Если ты хочешь ранчо, я тебе его построю. Если ты хочешь разводить жеребцов – потомков Санданса, я найду тебе лучших кобыл в стране.

Черт бы его побрал, подумала Мики. Он хочет купить ее пустыми обещаниями. На самом же деле единственное, что ему нужно, – это прогнать ее с земли, а все, что он только что говорил, – ложь. Мики не желала, чтобы в строительстве ее ранчо участвовал Кейл, чтобы он доставил породистых кобыл, купленных на деньги переселенцев, желавших иметь к гонкам самых быстрых лошадей. Она лишь жаждала его любви. Но ее привязанность нельзя купить. Она может дать ее только сама, а относительно Кейла у нее слишком много сомнений. Она никогда не поверит в любовь этого непонятного человека, пока не убедится наверняка, что действительно ему дорога. А она знала, что это не так.

Любящий мужчина не станет предавать свою женщину. Что ему надо? Когда он говорил, что любит, то хотел, чтобы она сопровождала его в Техас. Теперь же он желает нажиться на ее земле, а потом перебраться, без сомнения, вместе с ней на тот участок, который он выберет. Но Мики не собиралась ему уступать, как не собиралась уступать никому!

Она со злостью посмотрела на загорелые пальцы, схватившие ее за руку.

– Убери руки, или я вытащу свой пистолет, – угрожающе прошипела она. – Я никуда с тобой не пойду. Я приехала в Оклахому за своей мечтой, и я ее нашла. На протяжении многих лет я вела цыганскую жизнь, и мне ее хватит по горло!

Она чувствовала, как в ней кипит гнев, и была полна решимости высказать Кейлу все наболевшее, до того как он уедет.

– Ты никогда не обещал ничего стабильного или долговечного. Где у тебя дом? – Она презрительно рассмеялась. – Потолок со звёздами? Ты нигде не пустишь корней, даже если тебя ткнуть в яму и регулярно поливать. Через две недели тебе надоедает жить на одном месте, и ты пускаешься в дорогу. Ты меня не любишь. Ты даже не знаешь, что такое любовь. Ты не увидишь ее, даже если она пройдет по тебе или упадет на тебя!

Кейла монолог этой разъяренной фурии разозлил так, что ему захотелось сильно ее встряхнуть. Но он молча смотрел, как Мики заползает в свою палатку. Дьявол, он должен уехать до темноты и предоставить Моргану возможность съесть ее живьем. С этой невеселой мыслью Кейл отправился складывать палатку и собирать вещи.

Пусть ведет свою борьбу с компанией по продаже городских участков и железнодорожной компанией, решил он. Даже если ей удастся привлечь этих жуликов к суду, судебное заседание затянется надолго. Ее запутают в спорах, и ее тяжба продлится годы. К этому времени Морган найдет способ от нее избавиться. А когда она поймет, что не сможет выиграть, то сама приползет к Кейлу с просьбами о помощи. Тогда он и посмеется, глядя в ее умоляющие синие глаза, тогда и вспомнит ее упрямство и самомнение.

Как она могла сказать, что он не знает смысла слова «любовь»? Это она слепа ко всему на свете, кроме своей мечты.

Когда Кейл ходил по лагерю, собирая вещи, Мики сидела на краю кровати, слыша все шумы снаружи. Ей не терпелось увидеть, как ее спутник уедет. Теперь она может больше не сдерживать свои чувства. Если ей захочется поплакать, она сделает это.

Погруженная в свои мысли, Мики не поднимала глаз, пока в палатке не появился Кейл. Когда Мики увидела его, у нее оборвалось сердце. Серебристые глаза Кейла были мрачными. Как только его тень упала на нее, Мики поспешно отпрянула, опасаясь, что он до нее дотронется, а она, с ее сентиментальностью, тут же растает.

«Он уходит, и ты его больше не увидишь!» – кричало ее разбитое сердце.

«Скатертью дорога», – презрительно возражала логика.

Кейл резко поднял Мики на ноги. Его пальцы сжимали ее локти так сильно, что перекрыли движение крови.

– Больше не говори мне, что я не знаю, что такое любовь, – мрачно проговорил он в ее побелевшее лицо. – И что я не имею ни малейшего представления о том, чем любовь не является. Любовь – это не тогда, когда дают только часть сердца, а все остальное предоставляют мечте о большом ранчо и разведении чистокровных лошадей. Любовь – это не тогда, когда о человеке думают самое худшее, отказываясь ему верить. – На мрачном лице Кейла было видно разочарование. Он хотел, чтобы напоследок она обрела хотя бы немного здравого смысла. – Иди своей дорогой, думай обо мне самое худшее, верь в Моргана. Посмотрим, куда это тебя заведет.

Внезапно Кейл освободил ее руки. От неожиданности Мики не удержала равновесия и упала на койку. Синее платье разметалось по одеялу. Кейл мрачно посмотрел на нее, зловеще и угрожающе. Взявшись за кружевную отделку, он внезапно рванул, разорвав платье в клочья. Мики сдавленно вскрикнула. Она не успела сообразить, что произошло, и что-то предпринять, как Кейл схватил ее за волосы и закрутил их на руку, как веревку. Мики пришлось повернуть голову – иначе ее волосы были бы вырваны с корнем.

– Ты хочешь думать, что я грубый дикарь, которому женщины нужны только для удовлетворения животных инстинктов? – вскричал он, видя, как побелели ее щеки. – Возможно, мне следует ответить на твои ожидания. Несправедливо, что обо мне думают так плохо. Я этого не заслужил. Если ты презираешь меня, возможно, как раз сейчас наступило время оправдать твое отношение.

Его рот с такой силой вжался в ее губы, что они заныли. Мики не могла ни сделать вдох, ни выразить свой протест против столь жестокого обращения. Кейл показывал, как он вел бы себя, если бы хотел доказать свое мужское превосходство и полное отсутствие уважения к ней. Всего за мгновение платье, которое Мики недавно приобрела в городке, оказалось кучкой рваных тряпок. Руки Кейла бродили по ее трепещущему телу, словно желая вызвать боль и оставить следы насилия. Но хотя Кейл и был зол, он не мог заставить себя нанести ей какой-либо вред. Он мог заставить Мики ненавидеть себя, но не хотел ненавидеть себя сам.

И скоро его гнев перешел в нежную страсть. Желание, которое сдерживалось на протяжении двух мучительных недель, разгоралось в нем. Теперь Кейл не хотел ее как-то унизить. Он жаждал, чтобы она откликалась на его ласки. Буря чувств захлестнула его. Если ему суждено уйти из ее жизни, ему хотелось пережить еще раз те волшебные моменты, что были у них, забыв на какое-то время разделяющую их ненависть.

Он заметил, что Мики тихо плачет. Это кольнуло его в самое сердце. Он начал сыпать беспорядочные извинения прямо в ее раздувшиеся от поцелуев губы.

Что Мики действительно было нужно, хотела она это признавать или нет, – так это любовь, глубокая и безграничная. И потому Кейл, прежде чем уйти, решил зажечь в ней огонь, который сделал бы ее мечты разнообразнее. Нужно было, чтобы эти мечты не ограничивались прерией и быстрыми лошадьми, но чтобы они зажгли ее сердце и расправили бы морщины в ее душе.

Кейл мягко коснулся ее губ своими, а потом начал убирать поцелуями ее соленые слезы. Гнев сменился самой нежной страстью, а сладкие ощущения за считанные секунды вылечили раны, вызванные оскорбительным отношением. Его умелые ласки обрушились на ее обнаженное тело, заставляя радостно петь каждую клеточку. Его поцелуи были подобны теплым солнечным лучам, пришедшим на смену грозовым облакам. Мягкие полные губы шептали нежные слова так близко, что обдували ее кожу и заставляли Мики трепетать, словно от поглаживания листьев под ветром.