Накануне 23 августа 1939 года - Арсен Мартиросян

Но это еще что. 20 марта 1939 г. отсутствие германского ультиматума подтвердил и посол Румынии во Франции – Тартареску, – о чем стало известно и советскому полпреду Сурицу, а тот немедленно проинформировал Москву, Литвинова. Вот текст телеграммы полномочного представителя СССР во Франции Я. З. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел СССР от 20 марта 1939 г.: «Сообщил Бонне ваш ответ. Он благодарил и просил вам передать, что с вашим предложением в принципе согласен, но должен проконсультироваться в Лондоне и Бухаресте. Что касается круга участников, то он считал бы желательным, кроме намеченных вами, привлечь также и Югославию. Бонне ознакомил меня с содержанием его бесед с Татареску и Лукасевичем.[205] Татареску, отрицая наличие ультиматума, подчеркивал исключительную серьезность угрозы, нависшей над Румынией, и поставил вопрос о французской помощи. Бонне ответил, что Франция одна такой помощи оказать не сможет и что нужно выяснить позицию других заинтересованных стран, в том числе и СССР. На это Татареску ответил, что в первую очередь следует повлиять на Польшу и Венгрию. Что же касается СССР, то, «учитывая роль, сыгранную Россией еще в прошлом, и роль СССР как экспонента коммунизма», к привлечению СССР следует подойти «с особой осторожностью». Тогда Бонне задал вопрос, следует ли это понимать в том смысле, что Румыния не хочет советской помощи. Татареску ответил, что такого вывода делать не следует, и что он говорил лишь о необходимости осторожности. Бонне просил все это держать пока в секрете. Лично я не исключаю, что Бонне, который далеко не в восторге от перспективы воевать за Румынию и который, вероятно, предпочел бы получить и от нас более уклончивый ответ, такими сообщениями намеренно пытается нас «охладить», усилив недоверие к Румынии. Но возможно, конечно, что он на этот раз и не соврал. Что же касается Лукасевича, то, по словам Бонне, он «был исключительно сдержан» и все время напоминал, что обязательство Польши в отношении Румынии касается лишь случая войны с Советским Союзом.[206] Полпред».[207]

21 марта английский посланник в Москве Сидс напросился на прием к Литвинову и сообщил ему следующее (далее приводится запись беседы Литвинова с Сидсом): «Английский посол потребовал сегодня срочного приема, и я его вызвал к себе в 2 час. 30 мин. Он раньше всего сообщил мне, что перед своим уходом из дому он получил телеграмму от английского посланника в Бухаресте, который сообщает, что ввиду известных недоразумений с демаршем румынского посланника в Лондоне, он по поручению Форин офиса обратился лично к румынскому королю за разъяснениями. Тот ему подтвердил, что ультиматума, собственно, не было, но что Германия выдвинула совершенно недопустимые требования. Король сказал, что Румыния оказывает сопротивление германскому нажиму, но она не будет в состоянии это делать бесконечно, если не получит обещания посторонней помощи.

Комментарий. Король Кароль II отчаянно врал. Что ж, быть королем нации, которая не является нацией, но профессией – профессия вдвойне. Тем более что и королям не чужды простейшие людские пороки. А врал он вдвойне. В конце ноября 1938 г., возвращаясь из поездки в Англию и Францию, Кароль II неофициально посетил Германию. 24 ноября он имел тайную встречу с Гитлером. Румынский король, указав на существование «хороших отношений с германским рейхом», заявил, что Румыния желает «сохранить и углубить» эти отношения, в частности развивать торговые и экономические связи с Германией. В ходе беседы король неоднократно подчеркивал антисоветский характер внешней политики Румынии.[208] 26 ноября 1938 г. румынский король имел в Лейпциге встречу с Г. Герингом. Касаясь вопросов европейской политики, король заявил, что польско-румынский союз «направлен исключительно против Востока». Он выразил готовность «поддержать планомерное сотрудничество по развитию экономических отношений» между Румынией и Германией и высказался за разработку долгосрочного плана (на пять – десять лет) товарооборота между обеими странами.[209] Визит Кароля II в Германию показал, что румынские правящие круги после Мюнхена стали на путь все большего подчинения экономики и в значительной степени и политики своей страны интересам фашистского рейха. В связи с подавлением в Румынии в конце ноября 1938 г. попытки мятежа прогитлеровской «Железной гвардии» и последовавшим за этим временным ухудшением германо-румынских отношений переговоры по экономическим вопросам между двумя странами начались только в феврале 1939 г. С германской стороны эти переговоры было поручено вести Г. Вольтату, чиновнику по особым поручениям в возглавлявшемся Герингом ведомстве по осуществлению четырехлетнего плана. И когда 13 февраля Х. Вольтат прибыл 13 февраля 1939 г. в Бухарест для ведения переговоров по вопросам германо-румынского торгово-экономического сотрудничества, то лично сам король заявил ему следующее. По его, короля, поручению министерством иностранных дел совместно с министерством национальной экономики, финансов и вооружений подготовлена широкая программа экономического и политического сотрудничества Румынского королевства с Германией.[210] Непосредственно во время переговоров румынская сторона предлагала разработать широкую экономическую программу, которая предусматривала бы экспорт в Германию из Румынии продовольствия, леса, нефтепродуктов, минерального сырья, а также развитие румынской промышленности, строительство различных коммуникаций и т. д. И все это с учетом интересов Германии.[211] Если по-простому, то Румыния сама «ложилась» по нацистский рейх, без всяких ультиматумов. А вопли насчет якобы имевшего место неприемлемого ультиматума со стороны Германии понадобились лишь только для того, чтобы показать внешнему миру, что-де Румыния действует под давлением, а заодно пошантажировать Лондон – авось чего-нибудь да выйдет. К такому выводу принуждает также и то обстоятельство, что когда 23 марта 1939 г. между королевским правительством Румынии и правительством гитлеровской Германии был подписано соглашение «Об укреплении экономических связей между Германией и Румынией», то говорилось следующее: «Румынское королевство и Германская империя намерены… расширять свои экономические взаимоотношения и достигнуть широкого и планомерного сотрудничества в экономической области». Более того. Соглашение предусматривало также и разработку «многолетнего экономического плана», который «учитывал бы германские импортные потребности». Хуже того. К состоявшему всего из пяти статей соглашению имелся также и подписанный сторонами секретный протокол. Причем если в статьях соглашения определялось, что стороны намерены делать в торгово-экономической сфере, причем в интересах импортных потребностей Германии, то секретный протокол давал толкование статей соглашения.[212] Согласно секретному протоколу, правительство Румынии брало на себя обязательство всячески содействовать и поощрять деятельность нефтяных компаний по осуществлению более обширной программы добычи нефти и развития нефтеперерабатывающей промышленности. Королевское правительство также дало согласие на создание в Свободной зоне смешанных румыно-германских промышленных предприятий и торговых обществ и т. д. Фактически вся экономика Румынии по этому соглашению и тем более секретному протоколу была добровольно, со стороны королевского правительства, поставлена на службу нацистского рейха.[213] Так что вопить о каком-то ультиматуме со стороны румын было просто неприлично. Не хотели бы – не делали бы этого. Англичане, к слову сказать, прекрасно это знали, но на некоторое время сделали вид, что поверили в сказку об ультиматуме. Уж что́ такое румынский король, Лондон знал не понаслышке. Но ведь надо же было устроить провокацию. Тут все что угодно сойдет!