Клуб Дюма, или Тень Ришелье - Артуро Перес-Реверте

– Вы Корсо, если не ошибаюсь?.. Рада с вами познакомиться.

Она протянула ему свою единственную руку, тоже очень миниатюрную, протянула с необычной энергией, при этом ямочки у нее на щеках сделались еще глубже. По-французски она говорила с легким немецким акцентом. Корсо вспомнил, что где-то читал, будто некий фон Унгерн прославился в Маньчжурии – или в Монголии? – в начале двадцатых годов: он был своего рода благородным воином, последним из тех, что сражались с Красной армией, встав во главе оборванного войска – русских белогвардейцев, казаков, китайцев, а также дезертиров и бандитов. В этой истории было все – и броненосцы, и грабежи, и побоища, а потом эпилог – расстрел на рассвете[111]. Возможно, легендарный фон Унгерн имел какое-то отношение к баронессе.

– Да, он приходился двоюродным дедушкой моему мужу. У мужа русские корни, но их семья незадолго до революции эмигрировала во Францию и смогла вывезти кое-какие деньги. – В тоне ее, по правде сказать, не чувствовалось ни печали, ни гордости, а выражение лица говорило: то были иные времена, иные люди. Какие-то неведомые ей персонажи, поумиравшие еще до ее рождения. – Я родилась в Германии; когда к власти пришли нацисты, мы потеряли все. Замуж я вышла здесь, во Франции, уже после войны. – Она осторожно оборвала сухой лист с цветка, стоявшего у окна, и слегка улыбнулась. – Как я ненавидела запах нафталина, которым все было пропитано в семье мужа: ностальгические воспоминания о Санкт-Петербурге, тезоименитство императора. Жизнь, превращенная в вечные бдения у гроба.

Корсо бросил взгляд на письменный стол с грудой книг, на плотно заставленные стеллажи. По его прикидке, только в этой комнате находилось не меньше тысячи томов. Здесь, надо полагать, были собраны самые редкие, самые ценные экземпляры: и новые издания, и старинные – все в кожаных переплетах.

– Но вы тоже неравнодушны к старине, – кивнул он на книги.

– Это совсем другое дело; для меня они объект научного исследования, а никак не культа. Я с ними работаю.

Дурные времена настали, размышлял Корсо, раз уж ведьмы, или как их нынче называют, рассказывают о родственниках по мужу вместо того чтобы колдовать над чугунком с волшебным зельем, и живут среди шкафов с книгами, каталожных ящиков, а также ведут посвященную бестселлерам колонку в крупных газетах. Через открытую дверь он видел, что и в других комнатах, и в холле полно книг. Книг и растений. Горшки с цветами стояли повсюду: на окнах, на полу, на деревянных подставках. Квартира была очень большой и очень дорогой, с видом на набережные Сены, и ничто здесь не напоминало о минувших временах и кострах инквизиции. За некоторыми письменными столами сидели молодые люди студенческого вида. Сквозь зеленые листья просвечивало золото старинных переплетов. Фонд Унгерна владел самой богатой в Европе библиотекой по оккультным наукам. Корсо уже успел заметить неподалеку «Daemonolatriae Libri» Никола Реми[112], «Compendium Maleficarum» Франческо Марии Гуаццо[113], «De Daemonialitate et Incubus et Sucubus» Людовико Синистрари[114]…

Здесь был составлен один из лучших каталогов по демонологии, и здесь же помещалась штаб-квартира фонда, который носил имя покойного барона, ее мужа. Но кроме того, баронесса Унгерн имела большой и заслуженный авторитет как автор книг о магии и колдовстве. Ее последний труд «Исида, или Нагая дева» вот уже три года значился в списке бестселлеров. Надо добавить, что бурным спросом книга стала пользоваться после того, как Ватикан публично осудил ее за недопустимые параллели между языческой богиней и Богородицей: восемь изданий во Франции, двенадцать в Испании, семнадцать в католической Италии…

– А над чем вы работаете сейчас?

– «Дьявол: история и легенда». Своего рода биография, и я надеюсь закончить ее к началу следующего года.

Корсо остановился перед шеренгами книг, и внимание его привлек «Disquisitionum Magicarum» Мартина дель Рио[115]– три тома, первое издание; Лувен, 1599-1600, классическое сочинение по магии.

– Как вам удалось это добыть?

Фрида Унгерн помедлила с ответом, видимо прикидывая, стоит ли вдаваться в подробности.

– Я купила трехтомник в восемьдесят девятом году на аукционе в Мадриде. С немыслимым трудом отвоевала его у вашего соотечественника Варо Борхи. – Она вздохнула, словно все еще не пришла в себя после той схватки. – И стоило это больших денег. Кстати, я бы ни за что не заполучила эту книгу без помощи Пако Монтегрифо[116], если вам известно это имя… Такой обаятельный человек…

Корсо криво ухмыльнулся. Он не просто знал Монтегрифо, директора испанского филиала «Клеймора», они частенько вместе проворачивали сомнительные и очень выгодные операции, скажем, продали одному швейцарскому коллекционеру «Космографию» Птолемея, готический манускрипт 1456 года, который незадолго до того загадочным образом исчез из университета Саламанки. Книга попала в руки к Монтегрифо, и тот попросил Корсо выступить посредником. Все прошло без сучка и задоринки – тихо и аккуратно; братья Сениса помогли свести печать, которая могла дать след. Корсо самолично доставил книгу в Лозанну. И получил за труды тридцать процентов комиссионных.

– Да, я с ним знаком. – Он провел кончиками пальцев по горизонтальным полосам, украшающим корешки «Disquisitionum Magicarum», пытаясь угадать, сколько содрал Монтегрифо с баронессы за содействие на аукционе. – А что касается этого Мартина дель Рио, то раньше я видел подобный трехтомник лишь однажды – в библиотеке иезуитов в Бильбао… Все три тома были переплетены вместе, в кожу. Но издание то же самое.