Искусство Мертвых - Павел Миротворцев

Раньше, когда только-только начали создавать первые амулеты, они выглядели настолько громоздко и «сыро», что ни о каком массовом производстве-использовании не могло идти и речи. Потому как первые амулеты представляли собой стопку дощечек толщиной в метр, где на самую первую, верхнюю, дощечку накладывалось исполняемое плетение, а все остальные представляли собой один большой энергетический резервуар. Причем энергия в этой конструкции удерживалась с помощью других плетений и пополнялась самим Искусником. На выходе получалось, что для одного дня работы с амулетом, который мог выполнять лишь одно самое примитивное действие, требовалось собирать энергию в Кристалл Силы чуть ли не целый месяц кряду. И все же, несмотря на такую чудовищную нерациональность в плане времени и энергии, даже этим амулетам нашлось применение, из-за чего до поры до времени жилось им вполне вольготно. Должен заметить, подобное положение вещей, не считая незначительных доработок, продержалось добрую сотню лет, прежде чем на свет родилась и выросла одна умная голова, носившая имя Ульберта Арийского.

Ульберт, как утверждает история, всего на двадцать третьем году своей жизни первым сумел вычленить рунную составляющую создаваемых плетений. Собственно, с этого и началась Великая Тысячелетняя Эпоха Возвышения Искусства, среди учеников Гильдии Видящих более известная как… гм… нехорошо известная. Потому как надо учить историю за целую тысячу лет, да еще с каждым новым учебным годом все глубже и глубже. Поэтому просто сказать «ее не любили» – это сильно преуменьшить действительность. Бывали случаи, когда подвыпившие студенты били морду лишь за одно упоминание об этой эпохе… правда, такое обычно случалось только после экзаменов. Неудачных, разумеется.

Таким образом, когда на руках у Ульберта оказалась цепочка символов – они же впоследствии были названы рунами, – которые и являлись плетением, дальше дело пошло ударными темпами. Пока весь остальной мир буквально захлебывался от восторга и превозносил гениальность молодого Искусника, а на тот момент Видящие уже наловчились сотрудничать друг с другом и даже сделали первые шаги к созданию своей Гильдии, Ульберт сосредоточил все свое внимание на создании амулетов. Естественно, простая запись рун в определенном порядке на куске дерева ни к чему не привела, поэтому Искусник стал выискивать способ для активации записанного плетения. Направление поиска могло быть только одно – печати. Последние на тот момент тоже пребывали в зачаточном состоянии, поэтому Ульберту приписывают развитие не только всего Искусства Видящих в целом и амулетов в частности, но еще и развитие печатей.

Итак, зная направление, имея на руках руны и обладая незаурядным умом, Ульберт достиг своей цели – по меркам Видящих, молниеносно. Не прошло и двух лет, как он сумел создать нужную печать, которая смогла объединить всю цепочку рун в определенной последовательности, напитала эти руны энергией и превратила их в то, чем эти руны являлись изначально, – плетение. Первый шаг, самый сложный, был сделан, а дальше начались годы и годы упорного труда по доводке и усложнению придуманной схемы создания амулетов.

Так или иначе совершенствование амулетов идет и по сей день. Хотя, если смотреть на вещи объективно, последние пару сотен лет этому аспекту Искусства не уделяется почти никакого внимания – по крайней мере, в Империи. Последнее тысячелетие Видящие больше озабочены восстановлением знаний, утраченных в ходе Хазлордской войны (произошла около трех тысяч лет назад, в момент самого расцвета Искусства Видящих), а затем и Акарнийской мясорубки (последовала практически сразу же за Хазлордской войной, которая, по сути, и стала первопричиной этой самой «мясорубки»), чем совершенствованием давно известных вещей. Не могу ничего сказать по поводу рациональности таких действий (прошло слишком много времени, но зато порой даже крупицы восстановленных знаний открывали Искусникам потрясающие горизонты), а вот факт остается фактом: производство амулетов в Империи на удручающе низком уровне, хотя информации по ним просто немерено.

Собственно, учась в Гильдии, я и сам пренебрегал соответствующей тематикой, а всю имеющуюся у меня информацию получил по ходу изучения совершенно других областей Искусства. Мои знания по этому вопросу можно охарактеризовать всего одним словом – сопутствующие. С другой стороны, всему свое время, а сейчас как раз настало время для амулетов. Вдобавок ко всему прочему, теперь в моем распоряжении находилась целая тонна информации по соответствующей теме. Ведь я, помимо доставшейся мне библиотеки Пирита, многое позаимствовал и у Эрвиса. Поэтому за ближайшие полгода рассчитывал основательно подтянуть себя в теоретическом плане, то есть по возвращении в лагерь Легиона незамедлительно приступить к практической части. Конечно, я ни в коем разе не собирался прекращать изыскивать способ возвращения полного контроля над своими Источниками, но это, как бы странно подобное ни звучало, отошло на второй план. Просто, не имея даже малейшего представления, с какой стороны подойти к моей, такой частной, проблеме, я считал нерациональным тратить свое время впустую. Мне совершенно не улыбалось просиживать часами в Лрак’аре с умным лицом и пустой головой, из-за чего и решил всерьез заняться амулетами – благо для этого не нужно было создавать хоть каких-то плетений.

– Создание амулетов, – раздался голос Лирта рядом со мной. – И как, интересно?

Я, посмотрев на обложку книги, лишь многозначительно хмыкнул.

– Ты многословен как никогда. А поподробнее?

Горестно вздохнув, я закрыл книгу и затолкал ее себе за пазуху.

– Ну-ну, не все тебе счастье, – довольно улыбаясь, прокомментировал Лирт мой вздох. – Так что там с книгой?

– А тебе действительно интересно? – приподнял я бровь.

– Да, мне действительно интересно. Я вообще люблю узнавать что-нибудь новое.

– Знаю, – слегка поежился я от холода.

Легион к этому времени вот уже второй день шел по дну ущелья. Двигались мы медленно, и причиной тому являлись многочисленные телеги с инструментами, оружием, едой и еще целой массой самых различных вещей. Из-за снега, пусть и утоптанного впередиидущими воинами, колеса иногда все же умудрялись проваливаться. Не критично, но время отнимало. Впрочем, как сообщили разведчики, посланные вперед, в скором времени предполагалось удобное место для ночлега, а там и реконструкцией телег займемся. Сделали бы сразу, да до Заставы и рядом с ней была целая туча камней – запарились бы больше, чем с колесами. Сейчас люди проваливались в снег больше чем по колено, а значит, полозья на телегах стали предпочтительнее.

В следующую секунду мои мысли прервал Лирт. Дав мне подзатыльник, он, выдав самый настоящий рык, обхватил меня рукой за шею, едва не уронив лицом в снег.

– Ты вообще по человечески-то разговаривать умеешь? – не скрывая раздражения, спросил парень. – Я хоть и в лесу большую часть жизни прожил, но и то по сравнению с тобой – просто душа компании!

– Уронил бы меня в снег, я бы тебя тогда точно сделал душой компании, – буркнул я. – Летал бы у меня над костром в виде призрака.

– Ты от темы-то не уходи, – погрозил мне пальцем Лирт… жест получился несколько более грозным. Носившие варежки да поймут меня.