Звезда - Дмитрий Тыщенко

хан позвал Сауле. «После полудня пойдём с тобой на курган в простой одежде: души умерших не любят чванливых и гордецов самоуверенных… да и выбери ягнёнка для орошения могил чистой кровью»: сказал тихо Мунак и начал одеваться в походную одежду, глядя на себя в жёлтое зеркало. Отражение своё ему не понравилось, и он провел синим камнем на рукояти сабли по зеркалу: глубокая царапина засияла солнечными искрами на фоне тусклого зеркала… «Вот чем отличается молодость от старости… блеском!»: подумал он. Позвал Молге и она вошла, взглянув на него пронзающим взглядом. Мунак ладонями обхватил её головку и стал вдыхать аромат её волос и золотистой кожи, прижиматься губами к прохладным уголкам её губ… «От природы подарок… она лучшее, что у меня есть»: подумал Мунак и слегка оттолкнув её, быстрым шагом вышел…

Все мужчины от мала до велика уже ждали хана, теряясь в догадках причины схода. Хан встал на белый ковёр – только правитель мог стоять на нём, выступая перед людьми. Некоторое время вглядывался в лица мужчин, при полной тишине: многих он знал с молоду – это были закалённые воины, но время… Много молодых воинов, с вопрошающими острыми глазами, смотрели на хана. Подняв в приветствии правую руку, он начал говорить: «Многие годы кидане жили с уверенностью в хорошем будущем, растили детей, охраняли кочевья, ходили в победные походы, но сейчас в моём сердце поселилась тревога и тому есть причины. Вы видели двух монгольских воинов, которые торговали вчера товарами: мы со старшинами родов пришли к общему заключению, что они шпионы, посланные вперёд перед их ордой… Их тьма и нам не устоять с тремя десятками тысяч воинов. Они в свою орду принимают все народы, которые им покорились и счёта своему войску монголы не знают, а продвигаются они вместе с семьями, как горная лавина и их цель завоевание всей земли. Есть земли, куда они не придут много лет: готовьте кибитки, арбы, оружие – можем откочевать внезапно, но до холодов они вряд ли придут и всем воинам необходимо уметь владеть оружием: я сам всех проверю, а в других родах проверят главы этих родов. Не надо бояться, презирайте смерть – трусы хуже предателей…» Все молчали, а хан Мунак резко повернулся и пошёл к ставке: он знал, что оторопь пройдёт и все возьмутся за дело, но прежде запричитают женщины… Так внезапно к селению подошла тревога и встала у каждого аила…

Хан ещё долго метал копья, пускал стрелы из лука в большой ствол высохшего дерева: люди видели это издалека – личный пример вдохновляет других. Перед полуднем искупался, натеревшись синей глиной, в большом котле, стоявшем в шатре, поел мяса с кислым молоком и уснул у низкого стола, тут же на подушках. Сауле вошла далеко за полдень и громко позвала барса – это был предлог прервать сон мужа. Мунак встрепенулся и резко встал, одел простую одежду – жена помогла ему. «Пошли пешком и прихвати маленький нож…»: сказал он. Идти пришлось долго к горе-кургану с другой стороны которого, чуть по одаль, находились развалины очень древнего города: никто не знал о нём ничего и только ветер гулял меж заросших развалин, почти сравнявшимися с землёй. Во многих местах застывшие огромные камни с надписями и колонны являлись молчаливыми свидетелями былого могущества, и трагедии исчезнувшего царства… Люди на развалины не ходили – нельзя тревожить подземных обитателей другого мира, но дети, подростки-пастухи, не смотря на строжайший запрет, навещали город. Находили после дождей оружие, наконечники стрел, кости и даже целую посуду. Однажды мальчишка провалился под землю, сильно повредив ногу при падении и его доставали арканом взрослые. Брадобрей вылечил ему ногу, но хромота осталась навсегда и это истолковали, как предупреждение духов иного мира. Невозможно запретить подросткам не ведомое – оно зовет, а из презирающих, запреты и страхи, вырастают смелые воины.

Подъём на курган отнял много сил – предки Мунака похоронены на вершине. Мунак прошептал обращение к предкам и перерезал горло барашку: кровь брызнула и ею он оросил могилы, и надгробные плиты… Под одной плитой не было захоронения – это дядя Мунака, не вернувшийся с посольством из жаркой страны, а надпись на камне гласила: «Ты ушёл прежде времени… мы не можем наслаждаться радостью твоего присутствия… мы грустим по тебе…». Хан окинул взглядом окрестные просторы: как мал и ничтожен человек на фоне этих просторов, заканчивающихся в дымке горизонта – горы с зелёными склонами и коричневыми вершинами смотрели на него. «Как там Миркен? Надо, не откладывая, сыграть свадьбу по возвращении его, не смотря на результат поиска. Пусть возглавит военное управление десятью тысячами воинов, так как я уже стар для такой деятельности»: подумал он. Солнце уже клонилось к закату и Мунак с Сауле ускорили шаги, долго шли молча, думая о своём. Подходя к ставке, Мунак сказал: «Готовьтесь к свадьбе Кызле с Миркеном – только вернётся и на другой день пускай сваты приходят. Я очень люблю свою дочь и мне будет не доставать её звонкого смеха, и песен, но останешься ты и …». Сауле выжидательно посмотрела на него, но он замолчал. К ним на встречу скакал старший стражник и подъехав, не решился сразу сказать плохую новость – на него смотрела Сауле… «Ну говори же, что там у тебя»: громко спросил Мунак. Стражник тихим голосом произнёс, что не вернулись с купания Молге со служанкой, но мальчишка видел одну Молге, переплывающую Онгю, а на берегу лежала одежда обеих женщин: мы обыскали весь берег… уже собираем конных стражников для дальнейшего поиска… «Ты что несёшь, серый пёс… догнать и живой ко мне… я сам лично головы отрублю всем ротозеям… зачем вы мне нужны, бездельники… догнать… её не смейте трогать… в мешок… ты ещё здесь?»: хрипел, задыхаясь хан. «Я знала, что ты змею греешь, хорошо, что тебя не зарезала… убей её, убей…»: кричала Сауле мужу. «Замолчи, карга… без тебя разберусь… кожу с него снимут… она не могла сама сбежать»: тихим голосом произнёс хан и присел на землю. Больнее всего ранит предательство близких людей и это происходит всегда неожиданно.

Сразу же, после ухода хозяина на курган к предкам, а об этом говорили слуги ещё утром – слуги всё знают лучше хозяев, Молге захотела, впервые, заплести волосы в одну косу – служанка удивилась, но спорить не стала – одна коса для замужних женщин обязательна. Молге разделась и стала разглядывать себя в жёлтом зеркале, кривляясь и показывая