Мед и горечь - Дебора Смит

* * *

Молодая пара была хорошо одета, совсем как Скарлетт и Ретт, подумал Макс.

Он сделал им скидку на цену за костюмы, потому что им было всего лишь по двадцать одному году, и, взглянув на старый спортивный автомобиль парня, Макс понял, что они были небогаты.

Но бизнес есть бизнес. Он не хотел работать более трех вечеров в неделю и к тому же по субботам, а поэтому надо было придерживаться старых расценок. Макс возобновил работу фирмы всего две недели назад, не делая никаких объявлений, кроме заметки в газете «Вебстер Спрингс». Однако все мгновенно об этом узнали.

Скарлетт и Ретт были парой, назначенной на 6 часов; в 6.45 у него будет тридцатилетняя пара, которая уже женилась, потом дважды разводилась, и оба раза они заказывали кортеж у его отца, а теперь они женились в третий раз. Они выбрали средневековые костюмы – платье а la комлот для нее, доспехи для него.

В 7.30 у него будет пара, пожелавшая самое простое оформление – никаких костюмов, один круг свадебного марша под орган и брачное удостоверение с золотым обрезом. В 8.30 у него еще одно простое торжество, за исключением того, что эта пара хотела заснять все видеокамерой, так что ему нужно было выкроить время, чтоб установить оборудование.

После этого он пожелает Норме спокойной ночи, пойдет в свой обветшалый дом на горе выше конторы и проверит автоответчик: не было ли звонка от восхитительной Бетти Квинт. Эта мысль заставила его задрожать от нетерпения.

Макс на секунду сошел со своего устланного ковром возвышения и посмотрел на орган. Норма Бишоп уставилась на него сквозь свои бифокальные линзы с непроницаемым выражением лица. Макс наклонился к ней и прошептал на ухо:

– Жми на газ.

– Я играла свадебный марш на органе, когда ты еще сосал палец. Так что иди туда, откуда пришел. И поправь галстук.

Улыбаясь, Макс шагнул на возвышение. Он поправил черный узкий галстук, который надевал с выходным костюмом. Традиция Темплтонов – черные ботинки, черные брюки, смокинг, накрахмаленная белая рубашка и тонкий, как шнурок, галстук. Это был вид деревенского судьи, так говорил всегда его отец. Дамам это нравилось.

Скарлетт и Ретт прошли почти половину дорожки между рядами резных деревянных стульев, только некоторые из которых были заняты друзьями и близкими. Широкая юбка Скарлетт задела стул, и ее пришлось отцеплять. Макс отметил для себя, что надо немного расширить проход.

Двойные двери свадебного «бюро» немного открылись, и Бетти Квинт протиснулась в них. Она тихо опустилась на стул в последнем ряду и стала рассматривать происходящее широко открытыми глазами.

«У нее серые глаза, – мгновенно отметил Макс. Выпрямившись, он с удовольствием и удивлением рассматривал ее. – Глаза цвета олова со свинцом».

С момента их встречи два дня назад она сменила свою грибную одежду на нежно-серые слаксы и серо-голубой исландский свитер. Без комбинезона она была еще стройней, а формы у нее были волшебными.

Ее волосы были почти черными с оттенком каштанового, они ровно падали на плечи, завиваясь на концах. У Бетти было очень необычное лицо, худенькое и серьезное, но оно смягчалось широкими, полными губами, а большие серые глаза были обрамлены черными ресницами.

Эти глаза смотрели на Макса с сочувствием, с насмешкой и с капелькой отвращения. Она бегло, но внимательно осмотрела его, и все волосы на его теле встали дыбом. Замечательный эффект, если вспомнить о количестве волос, которыми он был покрыт. Он, конечно, знал, что Бетти старалась испепелить его взглядом, а не возвеличить.

Он кивнул ей, она ответила натянутой улыбкой. Когда Скарлетт и Ретт заканчивали обходить торжественный круг, Макс мысленно припомнил всю собранную им сегодня информацию о Бетти Квинт. Городские лавочники говорили, что она была открытой, деловой и очень милой. Она приехала сюда месяц назад, купила старый семейный дом и пятьдесят акров лугов и лесов, прилегающих к усадьбе.

Она выросла в Атланте. Ее отец, Джон Квинт, оставил Вебстер Спрингс еще молодым человеком и добился успеха, работая на рынке недвижимости.

Бетти была дипломированным специалистом по общественному питанию и собиралась расширять свое дело, открыв в городе ресторан, где будут подаваться копчености. Она была на восемь лет моложе его, она была одинока и жила одна – если не считать диковинного кота – в своем полуразвалившемся «новом» доме.

Макс оторвал от нее взгляд, когда Скарлетт и Ретт достигли конца дорожки и остановились, крепко держась за руки. Их юные лица сияли от всего вместе: предвкушения счастья и неловкости. Норма сыграла последний аккорд свадебного марша, потом села, опустив черные руки на колени, обтянутые голубым шерстяным платьем, и с сомнением в лице взглянула на Макса.

Макс женил эту пару в стиле, принятом в официальном мире, используя обычные в данном случае выражения. При этом он вставлял цитаты из восточной философии, которые узнал, побывав в Японии. Говоря о необходимости жить в гармонии и процветании, он с трудом подавлял зевоту. Он гордился своим умом. Заменив цветы лотоса на цветы кизила, он придал цитате несколько южный оттенок.

Пара обменялась кольцами, они сквозь слезы улыбнулись друг другу и потом целовались добрых пять минут, после того как их объявили мужем и женой. Макс посмотрел поверх их голов на Бетти и увидел задумчивое, открытое выражение ее лица. Она смотрела на Скарлетт и Ретта, склонив голову и грустно улыбаясь.

Ее сентиментальное отношение к происходящему озадачило Макса. Он решил, что она, видимо, уже была замужем однажды и теперь находилась во власти грустных воспоминаний. Или, может быть, ей стало грустно смотреть на молодых, со свежими лицами людей, которые с радостью двигались навстречу семейной жизни, но, возможно, скоро пожалеют об этом.

Когда пара уже спускалась по ступенькам под аккомпанемент Нормы, Бетти Квинт встала и открыла для них двери, потом отошла в сторону и улыбнулась им, пока молодые выходили в зал ожидания.

Макс с минуту смотрел на нее, потом собрал все свое самообладание.

– Ожидается еще прием в честь молодоженов, – сказал он друзьям новобрачной пары. – Прошу вас, пройдите за женихом и невестой в Послешоковую… в гостиную. Пока гости вставали и уходили, он продолжал смотреть на Бетти Квинт. Он настолько увлекся ею, что даже почти назвал гостиную домашним названием Послешоковая банкетная.

– Прекрасная работа, – обратилась к Максу Норма. Она подняла свое тучное тело с органной лавки и озорно взглянула на Бетти Квинт. – Давай входи, Бетти. Ты хочешь заказать такое же торжество?

Макс с восхищением наблюдал, как Бетти смахнула слезу, выпрямилась и снова стала спокойной. Она улыбнулась Норме.

– Я просто невинная зрительница. Я хотела сама посмотреть на все это. Надеюсь, вы ничего не имеете против. – Она стрельнула глазами в сторону Макса. – Я посчитала, что корзина с грибами служит чем-то вроде приглашения.

– Рад видеть вас здесь.