25 июня. Глупость или агрессия? - Марк Солонин

Из всего огромного многообразия вопросов, связанных с историей советско-финляндского противостояния в 1940–1941 гг., в данной работе будет рассмотрена лишь малая их часть, а именно: стратегическое планирование, оперативное развертывание и боевые действия Красной Армии в первые недели войны (июнь–июль 1941 гг.). Особое внимание будет уделено событиям 25 июня 1941 г., т.е. тому массированному удару советской авиации по объектам Финляндии, который и послужил поводом к объявлению войны. Не пытаясь объять необъятное, автор, тем не менее, счел необходимым дополнить основной материал кратким, конспективным изложением истории советско-финляндских отношений 1918–1939 гг. и столь же кратким обзором хода боевых действий «зимней войны» и летней кампании 1944 г. Все это позволит включить драматические события лета 1941 г. в общий исторический контекст.

Выбор именно такого, «военного» угла зрения, имеет две причины. Первая связана с характером использованных автором источников — это, главным образом, документы военных архивов: Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО, г. Подольск) и Российского Государственного военного архива (РГВА, г. Москва).

Вторая причина заслуживает более подробного пояснения. Дело в том, что советско-финская война, начавшаяся 25 июня 1941 г., происходила в рамках другой, большой войны, являясь ее неотъемлемой составной частью. Красная Армия, которая в июле 1941 г. вела боевые действия в Карелии, — это та же самая армия, с тем же вооружением, тем же командным составом, той же системой боевой подготовки, что и разгромленные летом того же 1941 года армии Прибалтийского, Западного и Киевского военных округов. Причины их разгрома по сей день остаются в центре ожесточенной научной и общественной дискуссии. Как известно, чаще других называются следующие причины:

- внезапное нападение противника;

- неотмобилизованность частей и соединений войск западных округов;

- техническое превосходство вооружений немецкой армии и авиации;

- первый и внезапный удар по аэродромам базирования советской авиации, позволивший германским ВВС сразу же захватить господство в воздухе;

- двухлетний опыт ведения современной войны, накопленный вермахтом и люфтваффе к моменту вторжения в СССР.

Не будем сейчас отвлекаться на обсуждение достоверности этих тезисов. Ряд современных российских историков (в том числе и автор данной книги) подробно и аргументированно показали ошибочный, если не преднамеренно лживый, характер этих утверждений [47, 48]. Для целей данного исследования гораздо важнее другое. Если мы посмотрим на весь вышеперечисленный перечень «причин» катастрофического разгрома Красной Армии, то мы обнаружим, что ни один из этих факторов не может быть применен к описанию хода боевых действий (т.е. поражения Красной Армии) на «финском фронте». Ни один.

Боевые действия начала советская сторона, причем начала как раз внезапным авиаударом по финским аэродромам. Активная фаза боевых действий наземных войск началась в первых числах июля, т.е. через 10 дней после объявления в СССР открытой мобилизации (не говоря уже о скрытой мобилизации и развертывании войск Ленинградского ВО. о чем пойдет речь далее). Не приходится даже говорить о каком-либо «техническом превосходстве» нищей финской армии. Что же касается «опыта ведения современной войны», то обе противостоящие стороны приобретали его в одно и то же время и в одном месте — на заснеженных полях сражений «зимней войны» 1939–1940 гг.

Таким образом, изучение хода боевых действий на финском фронте дает нам уникальную возможность взглянуть на Красную Армию образца 1941 года в благоприятнейших для нее условиях: заранее отмобилизованные войска начинают боевые действия в выбранный ими момент, по планам собственного командования, против противника, значительно уступающего в технической оснащенности. Можно сказать, что анализ реальных событий финской войны может послужить в качестве «машины времени», позволяющей ответить на сакраментальный вопрос советской истории: «А что было бы, если бы внезапного нападения немцев утром 22 июня 1941 г. не было?»

Прежде чем перейти, наконец, к изложению основного материала, остается только определиться с терминами.

Во избежание обвинений в предвзятости автор предлагает использовать в дальнейшем для обозначения событий июня-ноября 1941 г. абсолютно нейтральное, безоценочное определение: «2-я советско-финская война». Соответственно. боевые действия лета 1944 года будут называться «3-я советско-финская война». Таким образом, настоящее исследование посвящено истории начала 2-й советско-финской войны.

Принятый и устоявшийся в отечественной исторической литературе термин «финская» (финская армия, финская война, финская авиация) будет использован и в этой книге. Но при этом не следует забывать о том, что политически корректным и исторически правдивым был бы термин «финляндский» (Финляндия — страна двуязычная, и в ее армии, кроме финнов, воевали граждане многих национальностей, а в дни «зимней войны» — и многочисленные иностранные добровольцы).

Определенные сложности создают и метаморфозы топонимики театра военных действий. На момент начала 2-й советско-финской войны большая часть территории Карельского перешейка входила в состав Карело-Финской ССР. На всей территории К-ФССР были сохранены прежние (финские) географические названия, поэтому, читая документы командования Ленинградского военного округа, мы видим россыпь труднопроизносимых финских топонимов. После окончания 3-й советско-финской войны весь Карельский перешеек был передан в состав Ленинградской области, и его топонимика и 1949 году была радикально «русифицирована». Кексгольм превратился в Приозерск, Койвисто — в Приморск, Энсо — в Светогорск, Антреа — в Каменногорск и т.д. Примечательно, что на Онежско-Ладожском перешейке (т.е. в административных границах нынешней Карельской АССР) Вуонтеленмяки, Питкяранта, Найстенъярви и прочие места остались при своих исконных названиях.

В настоящей книге принята следующая система: географические названия будут всегда приводиться в том виде, как они были указаны в оригинальных документах, с указанием современных названий в скобках. Под словами «Приладожская Карелия» будет пониматься территория северо-восточного побережья Ладожского озера (Сортавала, Питкяранта, Олонец) и Онежско-Ладожского перешейка (Лоймола, Суоярви, Петрозаводск). Территория к северу от Онежского озера (Медвежьегорск, Реболы, Кемь, Кестеньга) будет называться Беломорская Карелия. Треугольник суши между Финским заливом и западным берегом Ладожского озера (Выборг, Кексгольм, Ленинград) будем называть так, как он и назывался в документах советского командования: Карельский перешеек или сокращенно — Карперешеек.

Своим приятным долгом автор считает выразить искреннюю благодарность за разностороннюю помощь в работе друзьям и коллегам: Е. Балашову, А. Завальному, Л. Лурье, М. Мельтюхову, Л. Наумову, М. Поваляеву, А. Степанову, С. Тиркельтаубу, А. Хенинену (A. Heninen), М. Шаули.

Важную роль в создании книги оказали творческая дискуссия и документальные материалы, предоставленные К.Ф. Геустом (C.F. Geust), которому автор выражает глубочайшую признательность.