Русская книга - Илья Стогов

Часы на экранчике мобильного телефона показывали, что пора закругляться. Тем более что водку аспирант с женой давно допили, а сигареты мои кончились. Но профессор все говорил, и прерывать его мне казалось невежливым.

На столе между стопками валялось несколько старинных, перепачканных в земле монеток. Я порассматривал одну из них. Интересно, в этой глуши продаются сигареты той марки, которую я курю?

За последние несколько лет я не поленился и съездил в каждый древнерусский город. Побывал даже в совсем никудышных, типа Гдова или какого-нибудь Овруча. Я просил об интервью каждого более или менее внятного специалиста по Древней Руси. Ездить в русскую глубинку — так себе занятие, а все эти археологические черви вовсе не были приятными собеседниками. Но я ни разу не пожалел о том, чем занимаюсь. Потому что знал: когда-нибудь я обо всем этом напишу. Уже давно я решил, что это будет детектив. Как в каждом хорошем детективе, шансов у сыщика и читателя будет поровну. Я не стану скрывать улики, по-честному поделюсь всем, что известно мне самому. Вопрос лишь в том, кто все-таки сообразит насчет разгадки первым? Читатель или сыщик? Успеете вы понять, что к чему, прежде чем на последней странице этой книги я объявлю, что дело закрыто?

Профессор продолжал что-то говорить, а я все еще думал о том, где с утра стану брать свои сигареты. На всякий случай сотый раз подряд похлопал себя по карманам куртки. Сигарет там не было, зато обнаружился диктофон. Все то время, пока я шлялся по раскопу и слушал байки профессора, я так ни разу его и не включил. Еще одно интервью ничего бы не прибавило к тому, что я и так знал. Дело в том, что разгадка всей этой истории была известна мне уже давно.

Рано утром я натянул кеды, сел на рейсовый автобус и двинул дальше. Уже к обеду был в Ростове. На крошечном ростовском вокзале кинул вещи в камеру хранения, купил, наконец, сигарет и пешком дошагал до белых стен красивого местного кремля. В газетном ларьке перед входом продавались открытки с видами и буклетики, рассказывающие, каким именно маршрутом артисты Яковлев и Куравлев бегали по кремлю во время съемок фильма «Иван Васильевич меняет профессию».

Сам кремль выглядел роскошно. Луковки церквей, могучие стены, тесные арки, строгие лики на фресках. Казалось, будто даже воздух тут пахнет чем-то древнерусским, хотя на самом-то деле кремль был выстроен не так и давно: достраивали всю эту лепоту всего лет триста назад, уже после основания Петербурга.

Единственное исключение: стоящий посреди кремля Успенский собор. Вот он — да, настоящая всамделишная старина. Поговаривают, будто это вообще самый древний христианский храм на территории России и даже былинный богатырь Алеша Попович получил свое прозвище потому, что был сыном попа — настоятеля этого самого собора.

Чтобы сомнений насчет богатыря ни у кого из экскурсантов не возникало, прямо напротив собора имелась дорогая пиццерия «Алеша Попович». Вход в нее украшал смешной мультипликационный Алеша с курносой рожицей и тяжелым мечом в руках.

В некоторых былинах отчество богатыря указывается конкретнее: не просто «Попович», а Леонтьевич. Оно и понятно: Леонтием звали крестителя Залесья — самого первого ростовского епископа. Кем он был и когда конкретно жил, на самом деле не известно. О том, что творилось на территории нынешней Российской Федерации до прихода татаро-монголов, вообще известно лишь из малоправдоподобных легенд. Ясно лишь, что лет через девяносто после крещения Киева Леонтий попытался крестить еще и залесских язычников. Те в ответ вроде бы подняли восстание и епископа убили.

Еще лет через семьдесят на гроб с мощами святителя случайно наткнулся князь Андрей Боголюбский. По местной легенде, князь велел отлить епископу красивую раку из чистого золота весом в несколько пудов. Понятно, что история насчет золотого гроба — такая же байка, как и все, что сегодня рассказывают о началах русской истории, но в древности кто-то явно пытался ее проверить. Когда уже в наше время археологи разобрали пол собора, под которым был похоронен владыка Леонтий, то обнаружили, что саркофаг вскрыт, крышка его расколота и валяется на полу, а мощи искрошены в труху. Выглядело все это так, будто древние расхитители гробниц пробрались сюда, расстроились, что гроб оказался вовсе не золотым, и с обиды просто надругались над похороненным телом.

В Ростов я приехал, чтобы поговорить с директором тамошнего музея-заповедника. Директора звали Андрей Евгеньевич. Даже дверная ручка в его кабинете была не простой, а этакой древнерусской: лев, держащий в пасти кольцо. Зато стоящий на столе компьютер был дорогим и вполне себе современным. Сам директор производил очень приятное впечатление: спортивная осанка, короткий ежик седых волос, мужественный подбородок. В пальцах Андрей Евгеньевич постоянно крутил незажженную сигарету. Индиана Джонс на пенсии.

Вверенный ему музей отмечал какой-то круглый юбилей. На директорском столе лежала поздравительная телеграмма из Кремля от президента РФ. Стоит ли удивляться, что, прежде чем согласиться со мной поговорить, господин директор попросил предъявить журналистское удостоверение?

Никакого удостоверения с собой у меня не было. Если быть совсем честным, то удостоверения у меня не было не только с собой, но и вообще никогда в жизни. Директор выжидающе на меня смотрел. Чтобы хоть как-то вырулить из ситуации, я набрал свою фамилию в Яндексе и показал Андрею Евгеньевичу пару собственных фоток с подписью «журналист». Фотки были дурацкие, но директора это устроило. Он сказал, что у меня есть полчаса.

— Мне рекомендовали вас как главного в стране специалиста по Алеше Поповичу.

— По Алеше Поповичу?

— Ну да. Я слышал, вы опубликовали статью о том, что этот былинный герой вроде как существовал в реальности и коллеги-археологи подняли вас на смех.

— Да нет. С чего вы взяли? Кто это поднял меня на смех? Никто не поднимал меня на смех. Эта моя статья вышла лет тридцать тому назад. В ней я проанализировал сведения относительно богатыря, известного как Алеша Попович, и в конце действительно сделал вывод, что поводов сомневаться в его реальном существовании вроде бы нет.

— А их нет?

— Почему я должен сомневаться в том, в чем не сомневаются даже сами древнерусские летописцы? То, что о нем рассказывается, это, конечно, легенды, но эти легенды неплохо соотносятся с данными археологии. Известна биография богатыря. Известно, какому именно князю он служил. Называется место, где он погиб. Об Александре Поповиче сведений у нас больше, чем о многих деятелях той поры, которые считаются вполне историческими.

Передо мной сидел серьезный ученый. И высокопоставленный администратор. Я еще раз посмотрел на лежащую у него на столе телеграмму от президента.

— Вы назвали его «Александр»? Разве он не Алеша?

— Летописи называют его Александр.