Я тебя получу - Astra Maore

Зато скупал антиквариат и предметы искусства и одним из первых узнал, что ныряльщики выловили редкостную голубую жемчужину.

Прямо в цвет глаз Александры.

Купил, не раздумывая, урвал, почти разорился. Страсти на аукционе кипели дикие.

Когда остался с жемчужиной наедине, чуть с ума не сошёл от предвкушения - это ведь была она, она в жемчужину спряталась!

А теперь вот простила, пришла в ином обличье, как бабка и говорила.

Но чуда не случилось. Жемчуг оставался жемчугом редкого окраса, только и всего.

И через семь дней ничего не изменилось, и через тридцать.

Рамону словно пулю в сердце пускали всякий раз, как теперь жемчужину видел. Убрал с глаз долой, а потом и вовсе продать решил. Продать и на вырученные деньги построить школы, больницы, спортплощадки для детей и на что там ещё хватит.

Да такие, что если был бы у них с Александрой сын, сам бы его на такую площадку водил.

Жемчужина вновь вызвала огромный ажиотаж, только Рамона ничего не радовало.

Да и сердцем чёрным успокоиться не мог, изменилось оно.

А толку.

Все слова любви, сказанные тихо, так что только голубая жемчужина и слышала, не растрогали морского бога и его дочь.

Её семье он больше всех денег дал и принимал теперь в них живое участие. Одних лечил, других трудоустроил, третьи в новую школу пошли.

Однажды увидел из машины девушку - со спины вылитая она. Окликнули - он едва не умер - похожая да не Александра.

«Никуда вам не уйти друг от друга и друг без друга счастья не видать.».

Одно это надежду внушало.

Сколько раз Рамон умолял жемчужину простить его? Да и к морю съездил прощения попросил.

И ничего.

Только дела шли в гору, но кому их было передать.

Год прошёл, и два, и третий шёл.

Рамон никогда особо не пил, а тут увлекаться начал. И когда услышал у себя в кабинете женское пение, решил, что от выпивки его уже прихватило. Пусть и не могло, не столько же пил и не запоями.

Ради неё и держался, ради Александры. Казалось, неприятно ей было бы видеть его пьяным.

Тихо сунул голову в дверь и остолбенел.

Прозрачная Александра в белом платье сидела на краю его стола и болтала ногами. Весёлая, шальная, какой никогда не видел.

Она и пела.

Рамон на негнущихся ногах вошёл в кабинет.

Девушка не растаяла. Напротив, повернулась к нему:

- Что такой белый? Не рад видеть?

А у него все слова враз вышли.

Каяться? В любви клясться?

Александра спрыгнула со стола, подошла к нему и обвила шею руками. Почти не ощутимо, как ветерок подул.

И поцеловала. Только и поцелуй был не слаще объятия.

- Плохо мне без тебя, Рамон. Там, где была, много вспомнила. Да и тебе без меня не лучше, знаю...

А он, бережно прижимая невесомое тело, прошептал.

- Мне и с такой тобой хорошо... Не уходи...

- Вот что мы с тобой наделали...

Александра улыбнулась ласково и поцеловала его опять.

И мир треснул. Краски выцвели, звуки потеряли чёткость, все заволокло серой пеленой.

Рамон чувствовал, что задыхается, но не прекращал поцелуй.

И вдруг... проснулся.

Хренааа ж. Это все снилось?! И как боссом был, и девки, и Александра?

Глянул в окно - темень, посмотрел на часы - не поймёшь, сколько и проспал. А все равно в школе были каникулы, мог отоспаться. В реальности он пока школу заканчивал.

Сон не шёл из головы. Яркий, как видение будущего. Он поморщился: власть и деньги всегда любил, но вот так издеваться над девчонками?

Александра не давала покоя. Она бы ему и сейчас понравилась, ну, будь помладше, конечно. Там во сне она была на восемь лет моложе. Если и в жизни так, сейчас была совсем малявкой.

Рамон испугался вдруг, что ее вовсе могло не существовать.

Ну и брееед.

А любопытство терзало. Кое-как дождавшись утра - проснулся-то среди ночи, Рамон выскочил из дома якобы на пробежку.

Добежал до конца квартала и увидел её. Точно её, в каких-то розовых шортиках, Александра бежала прочь и точно Рамона не видела.

А шортики были недешевые и кофточка тоже, не то барахло, что во сне носила.

И главное, она не была малявкой.

Или судьба над ним опять постебалась. То есть, как и во сне, когда обознался.

Совершенно не представляя, что ей сказать, Рамон бросился в погоню, а обогнав, выскочил перед ней, и незнакомка упала прямо на него.

Она, точно она!

Что он там себе отшиб, ох, дьявол, больно как, роли не играло.

Александра барахталась в его руках, пытаясь встать - вот что имело значение:

- Я... Ты... Прости... Ты зачем вылетел и сбил меня с ног?! - кажется, она тоже не представляла как себя вести.

А он вглядывался в её черты, запоминая до боли - вдруг турнёт - и понимал, что не отпустит. Не сможет. Только не станет уже запирать в доме даже в будущем, а как-то уговорит встречаться.

Тихо спросил.

- Ты меня помнишь?

Она прекратила дергаться.

- Да... То есть нет, но я видела сон... Про нас.

Рамон прошептал.

- Всего того не будет, клянусь.

А она так же тихо ответила.

- Хорошо. Кажется, морской царь смилостивился...

Рамон помог Александре - её действительно звали Александрой, только моложе была всего на три года, подняться.

Они шли рядом, беседуя, и с удивлением поняли, что спустя полчаса прогулки страшный сон, о котором обоим было неприятно думать, стерся у обоих из памяти.

Со снами так и бывало, потому они нисколько не расстроились, но в будущем решили пожениться.

И поженились, и никогда не сомневались в выборе друг друга.

А когда Александра забеременела, Рамон почему-то был уверен, что родится сын. Жена подтрунивала над ним, но смеялась до первого ультразвукового исследования.

А потом родился ещё мальчик. И ещё один. И красавица-дочка.

Бандитом Рамон не стал, но власть и деньги в самом деле любил, а ещё верил в удачу. Потому он и сейчас процветает.

Проклинай меня. Убивай. Мучай. Режь. Преследуй меня со всей страстью. Распни, называй миллиардом обидных слов.

Я все вынесу, все стерплю.