Тысяча Имен - Джанго Векслер

– Привет, капрал, – бросил Бугай, отложив мушкет. – Что, решил поглазеть на представление?

– Не будь идиотом, – пропыхтел Тафт. – Думаешь, я потащился бы на этакую верхотуру только ради того, чтоб поглядеть, как толпа рекрутов учится плавать? К черту! – Он согнулся вдвое, пытаясь перевести дух, мундир на спине задрался, обнажив внушительного объема седалище. – Ей-богу, треклятая стена как будто становится выше всякий раз, когда я на нее поднимаюсь.

– Капрал, что ты сделаешь, когда вернешься в Вордан? – осведомился Бугай.

– Трахну жену Втыка, – огрызнулся Тафт. И, повернувшись спиной к разнузданной троице, вперил взгляд в Винтер. – Игернгласс, поди сюда.

Винтер мысленно чертыхнулась и поднялась на ноги. Для капрала Тафт был не так уж и плох, но сейчас в его голосе звучало раздражение.

– Да, капрал? – вслух отозвалась она. За спиной Тафта Втык сделал непристойный жест, и его сотоварищи закатились беззвучным смехом.

– Тебя желает видеть капитан, – сказал Тафт, – но сначала с тобой хочет поговорить Дэвис, так что на твоем месте я бы поторопился. Он внизу, во дворе.

– Слушаюсь, капрал! – отчеканила Винтер, проглотив новое проклятье. Она закинула мушкет на плечо и двинулась вниз по лестнице, ступая уверенно и не глядя под ноги, – сказывалась долгая практика. Сдается, помимо унылого дежурства на стене ей уготовано еще какое-то испытание – наверняка очередной маленький сюрприз от старшего сержанта. Дэвис – гнусь, каких поискать.

Крепость, или Форт Доблести, как назвал ее некий ворданайский картограф, причем явно не в шутку, была невелика и представляла собой типичную средневековую постройку – пять стен с каменными двухъярусными башнями по углам. Все прочие строения, которые в прошлом располагались внутри этих стен, давно обрушились и обратились в прах, оставив после себя обширное открытое пространство, на котором ворданаи установили свои палатки. Наилучшие места были под самыми стенами, где почти весь день лежала хоть какая-то тень. «Двором» именовалось незанятое место в середине лагеря, изрядный кусок намертво утоптанной почвы, который мог бы служить отменным плацем для учений и смотров, если бы Колониальному полку пришло в голову заниматься подобной ерундой.

Винтер обнаружила Дэвиса на краю ряда палаток. Дожидаясь ее, сержант праздно наблюдал за тем, как двое солдат, раздевшись до пояса, решают на кулаках какой-то мелкий спор. Зрители, кольцом окружившие спорщиков, подбадривали выкриками обоих.

– Сэр! – Винтер вытянулась по стойке «смирно», отдала честь и замерла, ожидая, когда сержант соизволит повернуться к ней. – Сэр, вы хотели меня видеть?

– А, ну да. – Рокочущий бас сержанта исходил, казалось, из самых недр его огромного брюха. Не будь Дэвис настолько высок ростом, он выглядел бы намного толще, а так – скорее нависал над собеседником, как гора мяса. Кроме того, он, как Винтер уже не раз имела возможность убедиться, был продажен, мелочен, жесток и почти всегда туп, как буйвол, хотя мог при случае проявить злобное хитроумие. Иными словами – идеальный сержант. – Игернгласс. – Дэвис ухмыльнулся, продемонстрировав гнилые зубы. – Ты слыхал, что капитан приказал тебе явиться к нему?

– Так точно, сэр. – Винтер поколебалась. – Вы не знаете зачем?..

– Я подозреваю, что отчасти приложил к этому руку. Прежде чем ты отправишься к капитану, я хотел бы кое-что для тебя прояснить. Кое-что.

– Да, сэр?

Винтер могла лишь гадать, во что Дэвис втравил ее на этот раз. С тех самых пор, как ее против воли сержанта перевели в его роту – а было это год с лишним тому назад, – он поставил себе личной целью сделать ее службу невыносимой.

– Капитан скажет, что я рекомендовал тебя за выдающиеся качества – храбрость, воинское мастерство и тому подобное. Возможно, после этого тебе придет в голову, что старина Дэвис, в конце концов, не так уж и плох. Что в глубине души, за дымовой завесой ругани и выволочек, он питает к тебе слабость. Что все его колкости и издевки служили только одному благому делу – закалить твое тело и душу. Верно ведь?

Гнилозубая ухмылка сержанта стала еще шире.

– Так вот, я хочу, чтобы ты заранее, прямо сейчас узнал: фигня все это. Капитан попросил меня рекомендовать человека, который хорошо себя проявил, для выполнения какой-то особой миссии. Я достаточно имел дела с офицерней, а потому хорошо знаю, что все это значит. Тебя пошлют куда-то на верную бессмысленную гибель, и если такая участь уготована кому-то из моей роты – я хочу быть уверен, что этим человеком окажешься именно ты. И очень надеюсь наконец-то от тебя избавиться.

– Сэр, – деревянным голосом отозвалась Винтер.

– Знаешь, – в тоне Дэвиса появилась задумчивость, – за эти годы я начал испытывать некое подобие симпатии к большинству солдат, которые служат под моим началом. Даже к полным уродам. Даже к Втыку, хотя в это трудно поверить. Порой я пытаюсь понять, почему ты оказался исключением. Я знаю, что невзлюбил тебя с той самой минуты, как впервые увидел, и так продолжается до сих пор. Не догадываешься почему?

– Понятия не имею, сэр.

– Я думаю, потому что ты в глубине души считаешь себя лучше всех нас. Большинство людей со временем теряет эту убежденность, а вот ты постоянно напрашиваешься на то, чтобы тебя ткнули мордой в грязь.

– Так точно, сэр.

Винтер давно уже обнаружила, что самый быстрый, а заодно и самый безопасный, способ улизнуть от разговора с Дэвисом – попросту соглашаться со всем, что он скажет.

– Что ж, ладно. Я собирался поручить тебе непыльную работенку по чистке отхожих мест. – Дэвис пожал плечами. – Вместо этого ты отправишься выяснять, что за чушь взбрела в голову капитану Д’Ивуару. Сомнений нет – ты умрешь смертью героя. Я хочу только одного: когда какой-нибудь искупитель станет нарезать из тебя ломти мяса для жаркого, помни, что ты оказался там только потому, что сержант Дэвис хотел от тебя избавиться. Тебе это понятно?

– Понятно, сэр, – ответила Винтер.

– Вот и хорошо. Свободен.

С этими словами сержант вернулся к наблюдению за дракой, которая между тем уже подходила к концу. Один из солдат, обхватив рукой шею противника, другой методично молотил его по лицу. Винтер поплелась мимо них к угловой башне, в которой размещался штаб полка.

Ее мутило. Хорошо будет оказаться вдали от Дэвиса. Вот уж в этом точно нет сомнений. Пока полк находился в обычном своем лагере, возле хандарайской столицы Эш-Катарион, измывательства сержанта еще можно было сносить. Дисциплина в полку разболталась. Винтер имела возможность проводить много времени за пределами лагеря, а Дэвис и прочие развлекали себя выпивкой, игрой в кости и прелестями шлюх. Потом грянуло Искупление. Принц удрал из столицы, точно побитый пес, а за ним последовал и Колониальный полк. С тех самых пор все эти долгие недели прозябания в Форте Доблести Винтер приходилось совсем несладко. Запертая в этих древних стенах, как в ловушке, она нигде не могла укрыться, и Дэвис, лишенный привычных развлечений, регулярно вымещал на ней злость.