Возвращение в Бэлль-Эмбер - Маргарет Уэй

— Я не могу согласиться. Говорю вам, это было бы неправильно. Мама бы перевернулась в могиле. Если бы вы только знали… мама… Эмберы… ваши дипломатические уловки невыносимы. Это все слишком подозрительно, слишком опасно…

Кэрин, давясь от слез, оборвала свою речь и внезапно очутилась в его объятиях. Ее голова лежала на его плече, она мелко дрожала, прижавшись к его сильному худому телу.

Вдруг Кэрин почувствовала жгучее желание впитать в себя силу, исходящую от этого грубого, энергичного человека. Вокруг них кружился мир. Тишина стояла такая, что от нее звенело в ушах. Кэрин физически ощущала почти непреодолимый магнетизм Гая, влияющий на нее. Она с силой отпрянула от него, до боли прикусив губу. Почувствовав во рту привкус крови, она окончательно пришла в себя.

— Простите, — коротко шепнула Кэрин, имея в виду как раз противоположное.

Он слегка сжал губы.

— Не надо извиняться, хотя я впервые оказался способным вынести рыдающую женщину. Но ты же еще не женщина, правда? Просто девочка, вдруг становящаяся женщиной, — опасное сочетание. — Он повернул Кэрин лицом к себе. — Не борись со мной, малышка. Ни теперь, ни когда бы то ни было. Я всегда буду заботиться о тебе, если ты мне это позволишь. Подумай о Филиппе, даже если себе ты отказываешь в праве на поддержку и счастье. Филипп, насколько я помню, всегда любил Бэлль-Эмбер, хотя был совсем маленьким. Это, в конце концов, часть его наследства!

— Но вы же, конечно, женаты… у вас есть дети… Вы привыкли…

— Иметь бешеный успех? — иронически докончил он. — У меня еще бывают счастливые моменты в жизни, малышка, но не могу сказать, что я когда-либо встречал женщину, которая привлекла бы мое внимание… во всяком случае, на необходимое для женитьбы время! — Его черные глаза насмешливо глядели на Кэрин. — Мы можем никогда не быть друг другу симпатичны, но, по крайней мере, пообещай относиться ко мне лояльно.

— Обещаю, если это нужно, — отрывисто бросила Кэрин.

Холодно суровая и неприступная, она была вполне готова к этому моменту, так как давно ждала его.

В глазах Гая промелькнула ироническая усмешка.

— Ты разрушительно влияешь на мое «я», дитя мое! Вижу, мне придется действовать осторожно.

— Приятно, по крайней мере, узнать, что и у вас есть слабости, — мягко парировала Кэрин. — Вы производите впечатление стального человека. Это несколько приободряет меня.

Его рука нежно коснулась ее плеча.

— У меня была идея найти тебе какого-нибудь славного молодого человека, который мог бы справиться с твоим нравом, но вижу, что этот номер не пройдет. Я вовсе не уверен, что симпатичный молодой человек переживет такое стихийное бедствие. Ты определенно нуждаешься в сильном хозяине.

Кэрин инстинктивно высвободилась, рассерженная и смущенная своей реакцией на его прикосновение.

— Думаю, что нет, — сухо и сурово ответила она. — Такой человек встретит лишь отчаянное сопротивление!

В его глазах появилось выражение холодного раздумья.

— Ты так думаешь? Ты выглядишь необыкновенно юной и в то же время такой измученной, что можно подумать, тебя разрывают на части какие-то враждующие силы. Ты все принимаешь близко к сердцу и усложняешь свою жизнь, малышка. Вот почему я хочу быть рядом с тобой.

Кэрин удивленно посмотрела на него, приподняв дугой свои черные брови. Ее кожа при свете лампы казалась необычайно белой.

— Надо отдать вам должное — вы умеете убеждать, что почти и сделали со мной. Но ваша сила — в вашем голосе, о чем вам, конечно, не раз говорили, не привлекавшие вас, леди. Говоря о Филиппе, как о потенциальном наследнике, вы затронули мое слабое место.

Его глаза потемнели и угрожающе сверкнули.

— Не играй с адским огнем, малышка! Ты дорого можешь за это заплатить!

Кэрин не отвела от его лица своих огромных золотистых глаз.

— Почему вдруг такая вспышка? — вкрадчиво усмехнулась она. — Вас, наверное, прежде оскорбляли?

— Такие опытные люди, — произнес он, растягивая слова и глядя, как предательски бьется жилка на ее шее, — с которыми ты не идешь ни в какое сравнение.

— Вы меня недооцениваете, — покраснев, произнесла Кэрин с юношеской бравадой.

— Все может измениться в один момент. — Суровое выражение его губ смягчилось. — Не слишком спекулируй тем, что ты женщина, малышка. Пытайся осторожнее пользоваться привилегиями своего пола!

— И кому я этим доставлю удовольствие? — тотчас же парировала Кэрин.

— Мне. — Он смотрел на нее, явно забавляясь. — Это был бы верный шаг. — Его взгляд словно стегнул Кэрин по лицу. — Научившись правильно одеваться, краситься и справляться с этой гривой, ты будешь достойным членом своей семьи, правда несколько экзотичным и искушенным.

Кэрин остолбенела от удивления.

— Вы когда-нибудь видели, чтобы курс акций исключал личную выгоду?

Он похлопал ее по щеке, глядя на нее глубокими, как стремнина реки, глазами.

— Ты просто убиваешь меня, дитя мое. Это для меня неожиданное испытание. Но оставим наши разногласия, хотя бы ради Филиппа. Ему нужна мужская рука, мужская дисциплина, не сейчас, но через год-два. Оставь работу и возвращайся в Бэлль-Эмбер. Даю тебе слово, не гасить весь этот прекрасный огонь.

Тень ресниц полукругом ложилась на ее щеки.

— Простите. Все это очень соблазнительно, но я не готова к ответу. Мне нужно время. Я не могу так быстро уладить свои дела.

С болью в сердце, Кэрин понимала, что капитулирует. Заручиться ее лояльностью к Эмберам — значило вернуть ее к прошлому. Сможет ли она справиться с чувством вины перед матерью, хотя той уже давно не было в живых; не причинит ли ей это горя и обиды? Кэрин вдруг почувствовала себя ребенком с детскими понятиями о добре и зле, совершенно несовместимыми друг с другом. Но не все в жизни так просто: всегда есть полутона, размытые границы… Часто благородные жесты ведут к саморазрушению. Мать погубила себя своей непоколебимостью.

От него ни на минуту не ускользнули колебания Кэрин.

— Не задумывайся ни над чем слишком глубоко, Кэрин! Это и в лучшие времена изнурительное занятие. Сейчас ты страдаешь от первой реакции на мое предложение. Завтра ты преодолеешь кризис и попытаешься привыкнуть к мысли, что не все Эмберы — враги для тебя. Когда ты будешь более восприимчива к моим словам, я постараюсь объяснить, почему произошел разрыв между двумя нашими семьями. Семейные ссоры — худшие из ссор, но ты еще не готова услышать об этом. — Его голос звучал тихо и нежно, как колыбельная. — Ты можешь быть совершенно независимой. Это, я вижу, в твоей натуре, но не двадцать же четыре часа в сутки, дитя мое. Я хочу заботиться о тебе. По-видимому, мы люди одного склада, в таком случае, по логике, мы должны ладить, что было бы для нас, единственно разумным, выходом из всей этой истории. Возвращайся в Бэлль-Эмбер, Кэрин. Там теперь даже красивее, чем ты помнишь!