Очаровательный повеса - Элизабет Хойт

Самый талантливый обладатель высокого сопрано в Лондоне теперь будет петь только в моем театре.

– Ты не можешь так поступить, Джо, – проговорил Харт. – Мы же договорились, что в этом сезоне ты будешь петь здесь.

– Разве? – легкомысленно переспросил певец, сделав удивленные глаза. – Но у мистера Шервуда великолепный оперный театр, к тому же мне предложили хороший гонорар. А у тебя, Харт, только грязь и протекающая крыша. – Кастрат пожал плечами. – Что же здесь удивительного, если я предпочитаю петь в комфортных условиях?

– В моем театре всегда выступают только самые лучшие певцы, – весело воскликнул Шервуд, размахивая зажатым в руке листом бумаги. – Пора бы тебе уже к этому привыкнуть, Харт.

Харт прищурился и прорычал:

– Будь ты проклят!

– Ха! – Шервуд еще больше развеселился. – Тебе удалось переманить к себе Робина Гудфеллоу и Ла Венециано, но посмотрим, как ты обойдешься без ведущего сопрано, Харт!

Не сказав ни слова, мистер Харт быстро шагнул вперед, и его огромный кулак врезался в улыбающееся лицо Шервуда. Коротко взвизгнув, владелец Королевского театра рухнул на землю, заливая ее кровью из разбитого носа.

А Харт продолжал стоять над ним – без шляпы, в одной рубашке, насквозь мокрой и прилипшей к телу, – и выглядел как воплощение дикой силы, даже варварства.

Эва, ненавидевшая насилие, судорожно вздохнула. Это была ошибка, ужасная ошибка. Сад оказался совершенно заброшенным, здание театра, судя по всему, так и не будет достроено, а владелец всего этого хаоса – грубое животное.

– Поехали отсюда, Жан-Мари, – попросила она, с трудом сдерживая слезы.

Глава 2

Король обратился к пророку после рождения своего первого сына, и тот сказал ему, что, если кто-то из королевских детей доживет до полуночи своего восемнадцатого дня рождения, король умрет, но если съест сердца всех своих детей, то будет жить вечно.

Бриджит Крамб вела хозяйство самого грешного человека во всей Англии.

Валентайн Нейпир, герцог Монтгомери, был красив почти по-женски, могуществен, богат и полностью – насколько это можно было видеть со стороны – лишен морали. Ее наняли всего за несколько недель до высылки герцога из страны. Один из слуг герцога узнал, что у нее репутация лучшей домоправительницы во всем Лондоне, и предложил сумму, вдвое больше, чем она получала в доме леди Маргарет Сент-Джон. По правде говоря, деньги для Бриджит были только одной из причин сразу согласиться на новую работу. За короткое время, что оставалось до отъезда в Европу, герцог разговаривал с ней всего однажды – когда без особой заинтересованности полюбопытствовал, что случилось с его дворецким. Бриджит вежливо ответила, что он решил вернуться на родину в Уэльс. Строго говоря, это была правда, хотя и не вся, поскольку она сама уговорила его вернуться на родину, чтобы исполнить наконец свою мечту – открыть там магазин.

Она также не стала объяснять, почему не наняла нового дворецкого. Зачем ей нужен еще кто-то в доме, если ее авторитет может быть непререкаемым?

Теперь Бриджит безраздельно властвовала в городском доме герцога, который именовался Гермес-Хаус. Это было очень даже удобно, учитывая другие причины согласиться поступить на службу к его светлости.

Между тем отсутствие дворецкого все-таки доставляло некоторые неудобства – мисс Бриджит приходилось самой встречать посетителей.

Вот и сегодня, услышав стук в дверь, она величественно проплыла по роскошному мраморному полу – розовому с серыми прожилками, – отполированному только сегодня утром, ровно в шесть часов. Остановившись у висевшего на стене зеркала в красивой позолоченной раме, она удостоверилась, что чепец сидит прямо, а тесемки завязаны под подбородком аккуратным бантиком. Бриджит было всего двадцать шесть – неслыханный возраст для такой высокой должности, – и она сумела обратить этот факт себе на пользу. Все без исключения слуги ей подчинялись беспрекословно.

Открыв входную дверь, Бриджит обнаружила на пороге сестру герцога, в сопровождении лакея. В отличие от его светлости мисс Динвуди не обладала и долей привлекательности. С братом ее роднили только роскошные золотистые волосы.

– Доброе утро, мисс Динвуди.

Бриджит посторонилась, впуская посетителей. Ей показалось, что девушка взволнована, что было для нее необычно.

– Доброе утро, миссис Крамб. Я пришла проверить бухгалтерские книги брата, – объяснила свой визит Эва.

– Конечно.

Мисс Динвуди посещала Гермес-Хаус один-два раза в неделю, после того как герцог покинул страну, чтобы контролировать инвестиции в «Хартс-Фолли».

– Прислать вам в библиотеку чай и легкие закуски, мисс?

– Нет необходимости. – Эва сняла промокший плащ и отдала домоправительнице. – Я ненадолго.

– Как скажете, мисс. – Бриджит властным жестом подозвала лакея и передала ему плащ гостьи. – Около часа назад принесли письмо от его светлости. Прошу прощения, что не отправила вам его немедленно.

– Ничего страшного. А что, его опять доставил тот странный парень?

– Да, мисс. Элф принес его прямо в кухню.

Эва тряхнула головой и что-то пробормотала себе под нос.

– Не понимаю, почему мой брат так упорно не пользуется обычной почтой. Интересно, как его корреспонденция переправляется через канал?

У Бриджит были мысли на этот счет, но комментировать средства связи, выбираемые герцогом, – не ее дело, поэтому она молча повела посетительницу по парадной лестнице вверх, а потом по широкому коридору в библиотеку. Штат прислуги в доме был уменьшен, поскольку герцог отсутствовал в стране, но Бриджит вела корабль с немногочисленной командой твердой рукой. Комнаты на этом этаже проветривались и убирались каждую неделю: именно сегодня был день уборки. Домоправительница остановилась у открытой двери, заметив одну из горничных, протиравшую деревянные панели.

– Затопи камин в библиотеке, Элис.

Элис – была симпатичная девушка лет девятнадцати, немного медлительная, но трудолюбивая – поднялась с колен и, кивнув, поспешила выполнять распоряжение.

Когда они добрались до библиотеки, Бриджит открыла дверь перед мисс Динвуди и кивком указала на столик из розового дерева в углу, на котором лежало письмо.

– Могу я еще что-нибудь для вас сделать, мисс?

– Нет, спасибо, – пробормотала Эва, взяла письмо, сломала печать и начала читать. Ее тонкие губы почти сразу сжались, а уголки – слегка опустились.

Бриджит, наблюдая за Элис, стоявшей на коленях перед камином с зажженной свечой в руке, подумала, как, вероятно, нелегко быть незаконнорожденной сестрой герцога Монтгомери.

Но ведь это не ее дело, не так ли?

Домоправительница дернула подбородком, и Элис, со страхом следившая за каждым ее движением, поспешно вскочила на ноги и выбежала из библиотеки.

Бриджит, вздохнув, закрыла дверь. Ну сколько можно объяснять этим невеждам, что в доме нет и не может быть никаких привидений.

Впрочем, сама она не была в этом уверена.

Только после полудня Эва и Жан-Мари добрались до дома.

Герцог