Книги онлайн и без регистрации » Разная литература » Сименон и Дениз Уиме - Людмила Григорьевна Бояджиева

Сименон и Дениз Уиме - Людмила Григорьевна Бояджиева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 62
Перейти на страницу:
Ты пишешь совсем не то, что хотел.

— Милая! — Он вальяжно расположился в кресле с торчащими сквозь протершуюся обивку пружинами и налил в бокал дешевого красного вина. — Это только заработок, а настоящее искусство будет потом. Нам надо немного разбогатеть, а мне — набить руку.

— Я верю, ты станешь известным писателем. Ты здорово разбираешься в жизни — всегда рассказываешь мне о незнакомых людях так, словно давно знаешь их. — Тижи пристроилась в его ногах на табурете, преданно заглядывая в глаза.

— Я хочу знать обо всем, что живет, и о том, что не живет…  — Он закурил трубку. Приятно выглядеть гением в глазах такой умницы.

— Но ведь ты уверен, что все сущее — живое!

— Весь мир — все, что есть в нем, живое. И трава и камни…  Но главное — люди. Мне хочется быть не только самим собой, таким молодым и совсем незначительным, но быть всеми людьми — теми, что на земле и на море, быть кузнецом, садовником, каменщиком, быть всеми людьми!

— Это необходимо, что бы писать, да?

Жорж задумчиво сделал пару глотков: — Конечно, что бы писать. Но и вообще… И вообще — страшно хочется!

Жажда знать все обо всем, прожить множество разных жизней, останется неутоленной до конца дней Сименона, даже тогда, когда сотни разных персонажей обретут жизнь на страницах его сочинений, а он сам объездит весь мир.

Тижи не хотела торопиться с ребенком, и они купили огромного черного датского дога, назвав его Олаф.

Короткие каникулы на берегу моря в Нормандии у подруги Тижи. Супругам выделена пара простыней и комнатушка с вязанками соломы на полу. Керосиновая лампа и окна без занавесок. Дети фермеров приходили подглядывать, как молодые занимались любовью.

Однажды Жорж, мывшийся в тазу, выскочил на двор и поймал за руку пухленькую девчонку лет четырнадцати.

— Как тебя зовут?

— Анриетт, — она не отводила взгляда от массивного пениса парижанина.

— Какая любопытная крошка! Как считаешь, на что похожа эта штука?

Она задумалась и, наконец, сообразила:

— На шампиньон.

Жорж никогда не отличался стыдливостью, его ранняя и активная сексуальная жизнь отменяла пуританские табу, делала естественным все, что было связано с отношение между полами. Ему была свойственна некая первозданная телесная свобода, будто родился он не в индустриальном и достаточно пуританском обществе, а на жарких островах Фиджи.

Дочка бедного фермера Анриетт стала часто приходить к домику парижан, и Жорж начал испытывать по отношению к ней симпатию и даже желание.

Тижи, избегая созвучия имени девчушки с именем свекрови, называла толстушку Буль, что означает «булочка». Когда осенью молодые вернулись в Париж, Буль приехала с ними.

— Смотри, не распускай руки — она только прислуга! — пригрозила Тижи, нахмурив темные густые брови. — Предупреждаю еще раз, я страшно ревнива. В тот день, как я узнаю, что ты изменяешь мне — покончу с собой!

— Клянусь — никогда! Это никогда не случиться! — с излишним и несколько шутовским пылом заверил Сим.

Буль станет постоянной женщиной в его жизни, сопровождавшей Сименона во всех переездах и странствиях. Эта полуграмотная крестьянка до старости будет звать его «Мой маленький, красивый господин» и верно служить его женам, детям, внукам.

«В первые годы мы с Буль изменяли Тижи только наполовину, потом на три четверти. Затем на девять десятых. Ибо мы втроем жили в двух комнатах… » — сформулирует писатель в преклонные годы принцип содружества с Буль.

Трудно понять эту арифметику, можно лишь сказать, что Тижи ни о чем не догадывалась. Пока.

5

Тижи активно занималась рисованием, мечтая пополнить бюджет семьи. На площади Константен-Пекер на Монмартре проходили регулярные «Ярмарки мазни» — выставки уличных художников. Картины висели на деревьях, на веревках, протянутых между столбов. В этом лабиринте бродили люди с наметанным глазом, надеясь купить за гроши картины будущего Рафаэля или Веласкеса. В те годы можно было сделать состояние, покупая по дешевке Ван Гога, Ренуара, Сезанна или Пикассо.

Что бы продать рисунки Тижи, сделанные углем, требовалось обрамление. Они покупали багет на метры и Сим собственноручно изготовлял рамки. На полу разлит клей, все в опилках и обрезках фанеры. Столяр поранил палец пилой, но так и не добился желаемого результата: планки багета не желали сходиться на углах.

— Проклятый угол! Опять не сошелся! Замажешь краской, — слизывая кровь с царапины, Сим поставил он перед Тижи готовое изделие.

— Да… И кривовата. — Заметила та. — У тебя куда лучше получается выбирать натурщиц.

— Ну, в этом вопросе я хоть что-то смыслю, — довольный результатом, он смел в совок опилки и щепки. — Итак, когда приступить к заданию?

Натурщиков и натурщиц выбирали на танцульках на улице Лапп. Здесь встречались те, кого называли жиголо и жиголетты — юные провинциалы, приезжавшие в Париж искать клиентов. А после рабочего дня девушки отправлялись танцевать «со своим мужчиной». Жорж охотно отправлялся «за натурой» и приводил домой «отличный материал» — мужчину или женщину, а Тижи писала «ню» угольным карандашом. Сим скромно принимал благодарность жены, опустив рыжеватые ресницы — ведь он успевал заняться любовью с нанятыми девушками, ловко скрывая это от ревнивой Тижи.

Как же бедняге приходилось осторожничать! Только в старости Сименон сможет признаться, что ему с тринадцати лет требовалось две-три женщины в день. Поразительный темперамент, если учесть восемьдесят страниц, выдаваемых ежедневно. Рецепт прост — чтобы не случилось, всегда и везде — писать по шесть часов в день, прерываясь лишь для того, чтобы набить трубку. А женщины — это вопрос отдельный.

Пока Тижи сидит со своими рисунками на Монмартре, ожидая покупателя, Сим, устроившись с машинкой за столиком ближайшего кафе, пишет первый развлекательный роман о любви машинистки. Прочитав несколько «популярных романов», он легко усвоил схему — больше страданий и больше слез. «Романы для горничных» требуют море слез, несчастий и много любви в душещипательном финале.

Вскоре он уже работает на пять специализированных издательствах, забрасывая их словно целый писательский цех, небольшими романами «бульварного жанра», под доброй дюжиной псевдонимов. Микетт, Арамис, Жан дю Перри, Люк Дорсан, Жермен д'Антиб. Гонорары за произведения всех этих писателей шли неизменно по одному адресу: Париж, площадь Вогез, 21, Жоржу Сименону.

В каждой серии были свои табу. В некоторых издательствах не допускалось слово «любовница» и во всех персонажи печатной продукции не «занимались любовью», а лишь «соприкасались губами». Только в самом дерзком романе могла идти речь о «любовном объятии». Не трудно представить, как далеко уходила за рамки принятого «формата» фантазия автора, только что посетившего бордель и пишущего о «трепетном соприкосновении губ». От судорог смеха его спасало лишь

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 62
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?