Преследуемая - Лилиана Карлайл

Omega, я найду ее? — Он слегка наклоняет голову, ожидая моего ответа.

— Да, — настаиваю я, но знаю, что уже проиграла.

— Нет, я бы не стал, Ария, — тихо говорит он, и я смотрю в пол. — Потому что ты лжешь.

Я не могу скрыть слез. Они катятся по моим щекам, позорно обнажая меня.

— Это не так. — Я шепчу.

— Ты знаешь, когда врешь, — сообщает он мне, и я в замешательстве вскидываю голову. — У тебя подергиваются пальцы. Это то, что делают многие люди.

Он опускается на уровень моих глаз, наклоняясь ко мне лицом. Я вынуждена снова заглянуть ему в глаза, ища хоть каплю человечности или сострадания.

Я не нахожу ни того, ни другого.

— В последний раз, пока все не усложнилось. Скажи. Мне. Кого. Ты. Прячешь. — Он рычит, и я застываю на месте.

Я выдерживаю его взгляд, безмолвно умоляя. Но его стены непроницаемы, и я встречаю сопротивление настолько сильное, что мне никогда не достучаться до него.

Слова слетают с моих губ прежде, чем я успеваю их остановить.

— Мне жаль твою Омегу, — шепчу я.

Это неправильное выражение.

Его стены исчезли. Его холодные глаза расширяются от шока, пусть всего на мгновение, прежде чем сузиться. Он делает вдох, затем выпрямляется, глядя на меня сверху вниз.

— Ты выбрала трудный путь, Ария, — объявляет он. Он поворачивается и выходит из комнаты, оставляя меня сидеть в кресле, дверь за ним захлопывается.

Я разрыдалась.

ГЛАВА 8

КАЛУМ

Я ожидал от нее всего, кроме этого.

Мне жаль твою Омегу.

Никто так не действует мне на нервы.

Особенно не Бета.

Но я поймал ее на лжи. Она не смогла скрыть выражение поражения на своем лице, когда я сообщил ей о рассказе, о рассказе, который я придумал.

Просто чтобы быть уверенным, я беру свой ноутбук и ищу имя, которое она мне дала, в базе данных.

Конечно, совпадений нет.

Рычание зарождается в моей груди.

Она не только солгала, но и имела наглость говорить о моей Омеге.

Ярость выплескивается из меня, и мой кулак ударяется о стену, штукатурка падает на пол. Я не останавливаюсь, пока костяшки пальцев не начинают кровоточить, сосредотачиваюсь на боли, позволяя ей сосредоточить меня.

Стена, однако, еще более хреновая штука, чем моя рука. Конрад убъет меня. Это его любимая конспиративная квартира.

Мои мысли возвращаются к Арии. Как она смеет вмешиваться в то, чего никогда не могла понять.

Я закрываю глаза, чувствуя, как боль в груди грозит подступить к горлу.

Меня сотрясает рев, звук агонии и тоски, которым я долгое время не позволял всплыть на поверхность.

И это все из-за нее и того тупого гребаного предложения.

Я в нескольких секундах от того, чтобы придушить ее, войти в ту комнату и рычать ей в лицо, пока она не расскажет мне все, что знает.

Вместо этого я направляюсь в гостиную. Я расстегиваю спортивную сумку и достаю ее блокнот, листая страницы.

Что за хрень.

Ее записная книжка полна информации о Коллекционерах.

Есть рисунки нашей темной одежды, повторяющиеся наброски лиц, закрытых масками.

Ее заметки скрупулезны и подробны, содержат список фактов и информации.

Я в шоке перелистываю каждую страницу.

Она провела свое исследование — или, по крайней мере, попыталась.

Но мы обучены быть тенями, и у общественности очень мало информации о нас.

Несмотря на это, она собрала все, что смогла.

Остальные страницы пустые, за исключением последней, со словами такими маленькими, что я почти не могу их прочесть.

21-е августа

9:30 вечера

Пятеро мужчин.

Я перечитал информацию, довольный тем, что у меня есть что использовать против нее.

Если бы я был более жестоким человеком, я бы использовал кулаки вместо того, что у меня на уме.

Есть много способов сломить людей, и они никогда не должны быть физическими.

Я найду Омегу, которую она прячет.

Это только вопрос времени.

ГЛАВА 9

АРИЯ

— Бекка, что ты делаешь?

Я быстро закрываю журнал и бросаю его на диван, мои щеки пылают. — Ничего.

— Тебе не стоит читать мои материалы. Там полно вещей, которые ты слишком молода, чтобы понять.

Клара садится рядом со мной на диван. Ее взгляд суров, но я могу сказать, что она пытается скрыть улыбку.

— Я смотрела только на фотографии, — настаиваю я.

Но Клара всегда видит меня насквозь.

— Угу. — Она смотрит на меня так, что я начинаю ерзать. — Я знаю, у тебя есть вопросы, дурочка. Просто спроси меня.

— Что такое течка? — Выпаливаю я.

Теперь ее очередь краснеть, когда она издает неловкий смешок, ее темные глаза сияют. — Тебе не обязательно знать. Я говорила тебе не читать эту чушь!

— Мне тринадцать, я имею полное право знать. Я скоро представлю.

Клара закатывает глаза. — Ты не появлялась на публике пять лет. А течка — это то, что случается только с Омегами.

— Тогда что такое ”узел"?

Она розовеет, и ее глаза расширяются. Она встает и отходит от меня, качая головой.

— Этот разговор окончен. И не упоминай больше это слово.

— Просто скажи мне! Пожалуйста? — Я умоляю. Я хотела знать все, что знала Клара. Она всегда была такой умной; у нее были ответы на все вопросы.

Она вздыхает и кладет руку на голову. — Хорошо. Послушай. Когда Альфа любит Омегу, вот тогда и происходят такие вещи. Но опять же, тебе не нужно беспокоиться об этом! Мы даже не знаем, станешь ли ты Омегой!

— Ты хочешь быть Омегой? — Спрашиваю я. Она проявится меньше чем через шесть месяцев.

— Я хочу быть той, кем я должна быть, — тихо отвечает она. — Моя жизнь была бы проще, если бы я была Бета. Если я Омега, я только надеюсь, что у меня будет добрый Альфа.

— Они могут быть злыми? — Спрашиваю я.

Она замирает. Ей требуется мгновение, чтобы ответить. — Иногда, — тихо говорит она. — Я кое-что слышала…

Рев эхом отражается от стен, и я, вздрогнув, просыпаюсь.

Это животный звук, и страх пронзает мою грудь, когда я пытаюсь определить источник.

Это исходит от него.

Я напугана больше, чем тогда, когда он напал на меня из засады в моей спальне.

Это звук монстра.

Но по какой-то необъяснимой причине у меня щемит грудь, когда я слышу этот шум.

Для кого-то испытывать такую сильную боль…

Что с ним случилось?

Я застываю от страха, сидя на кровати, когда он открывает дверь. Он закрывает ее за собой, и я замечаю, что у него в руках две вещи.

Бутылка с водой и мой блокнот.

Я мысленно проклинаю себя, испытывая ужас и стыд за то, что он отнял у Клары мой единственный спасательный круг.

Он швыряет в меня бутылку с водой, его глаза такие же холодные, как и