Судьба в руках твоих - Ена Вольховская

Йозэль пару раз хлопнул глазами, не совсем вернувшись к реальности, и Нэна, вперив в парня нахмуренный взгляд, грозно нависла над ним. Немая сцена продлилась всего несколько секунд, после чего женщина бросила «Кыш отсюда!», притопнув ногой, и парня как ветром сдуло.

Он вышел на улицу, чуть покачиваясь от ударившего в голову вина, и потопал за угол, где расположился дровник и другие хозяйственные пристройки кабака. Первой попавшейся под руку лентой он стянул в хвост длинные темные волосы с единственной седой прядкой. Скинув потрепанную временем куртку из мягкой кожи на рубочную колоду, чтобы не мешалась, он принялся таскать высушенные солнцем дровишки прямиком на жаркую кухню. Речи Нэны имели смысл, и все же парня не особо вдохновили. Однако под пристальным изучающим взглядом женщины Йозэль старался вести себя более непринужденно, будто бы понемногу приходил в себя. То и дело он останавливался, чтобы переброситься шуткой-другой с девушками или ни о чем поболтать с поварятами, пока старшие повара не разгоняли их «делом заниматься».

Время летело незаметно. За тасканием воды парня застала вечерняя духота, когда солнце еще только клонилось к горизонту, а земля уже начала отдавать тепло. В кабаке все еще было безлюдно, и Йозэль решил немного передохнуть внутри до того, как рабочие скопом повалят запивать трудовые будни. Приближаясь к главному входу, он с удивлением обнаружил, как небольшая группа людей скрылась за занавесом. Ничего необычного, но плохое предчувствие заставило парня притормозить и заглянуть в окно. Солнечный свет, отражаясь от стекол, едва ли позволял что-то рассмотреть снаружи, но даже так было видно, как незнакомцы всей гурьбой приблизились к стойке. Йозэль тут же подскочил ко входу, попутно подмигнув заинтересованным детишкам и приложив указательный палец к губам, и прижался к косяку, прислушавшись.

— Опять вы! — чуть ли не взревела медведицей Нэна. — Я же сказала вам, оборванцам, чтоб даже не приближались к моему кабаку! Ирма, принеси мне кочергу! Опять этих нелегкая притащила!

Йозэль сдавленно хохотнул, зажав рот кулаком.

— Тише ты, тише, хозяйка! — без толики страха, даже с насмешкой, прозвучал хриплый мужской голос, а вот Йозэлю стало не до смеха. — Мы вообще не к тебе пришли, а к мальцу, что у тебя тут ошивается, — с напускной серьезностью продолжал один из пришедших, в котором Йозэль с некоторым удивлением узнал прихвостня местной шайки бандитов, Морских Волков, подмявших под себя всю контрабанду, проходившую в Илинке.

Похоже, за последний провал главарь неслабо намял ему бока — черты его исказились настолько, что и не узнать. На мгновение мелькнувшая жалость тут же испарилась, когда свежий шрам в боку напомнил о себе. За золотую статуэтку из коллекции одного столичного толстосума пришлось побороться, и в том бою Йозэлю досталось все: и ножевое ранение от этого противного лизоблюда, и статуэтка, которая в конечном итоге оказалась подделкой. Но о последнем Йозэль никому рассказывать не стал.

— И что вам от него нужно? — едва сдерживая рвущуюся наружу ярость, спросила Нэна, прекрасно знавшая их историю знакомства, а потому не ожидавшая добра.

— Дело у нас к нему, — важно ответил разбойник. — Не боись, хозяйка, ничего ему будет! Просто культурно побеседуем, — усмехнулся он.

В это мгновение занавеска на двери приподнялась, и внутрь вальяжно, будто не подслушивал под дверью, согнувшись в три погибели, вошел Йозэль и боком оперся на косяк, сложив руки на груди.

— И какое же дело может быть ко мне у «мокрых псин»? — с нахальной улыбкой приторным тоном произнес он, особенно выделив искаженное название шайки.

Компания почти синхронно развернулась к нарушителю спокойствия, и мужчина с изуродованным шрамами лицом радостно улыбнулся, являя миру сгнившие зубы. Нэна, стоя за их спинами, выпученными глазами смотрела на Йозэля и медленно качала головой, призывая его немедленно прекратить. Однако Йозэль продолжал стоять у входа, скучающе и чуть высокомерно глядя на пришедших.

— И тебе не хворать, бродяжка! — осклабился разбойник. — Так и будешь у двери стоять или пройдешь внутрь, да поговорим как цивилизованные люди?

— Мне с вами говорить не о чем, — фыркнул Йозэль, не сдвинувшись с места. — Я даже имени твоего не помню! — отмахнулся он.

Улыбка на какие-то доли секунды сползла с лица разбойника: очевидно, слова зарвавшегося мальчишки задели его за живое. Однако мужчина быстро взял себя в руки.

— Риц, — процедил он, с трудом сохраняя доброжелательный вид. — Так ли важны имена, когда речь заходит о золоте? — призывно улыбнулся он, с удовольствием наблюдая, как брови Йозэля заинтересованно дернулись.

Мгновенно возвращая себе отстраненный вид, Йозэль двинулся мимо компании.

— Мне это не интересно, — зевнул парень, а хозяйка кабака едва не поперхнулась воздухом. — Я хочу отойти от дел. Работа, маленький домик, хозяйство… Сами знаете, — походя, он обернулся на них, глядя, как вытягиваются лица всех присутствующих. Даже Нэна, ставшая свидетельницей его эмоционального порыва, едва-едва держала себя в руках.

В следующую секунду зал взорвался хохотом. Под недоумевающим и немного обиженным такой реакцией взглядом парня разбойники чуть ли не пополам сгибались от смеха, а Нэна старательно отводила взгляд, поджав губы. Редкие зеваки облепили окна и вход, но тут же ретировались, увидев вооруженных людей. С трудом подавляя приступ, утерев рукавом рубахи выступившие слезы, Риц, наконец, выпрямился и выдавил:

— Ну ты и шутник, бродяжка! Еще лицо такое серьезное состроил!

— А кто шутит? — холодно бросил Йоз.

— Тогда тебе точно нужно меня выслушать, — продолжал скалиться мужчина. — Таким звездочкам и уходить следует красиво! У нас, как раз, подходящее для этого дельце имеется.

Йозэль мельком глянул на Нэну, грозно покачавшую головой. Но если Нэну смущал факт готовящегося у нее под носом грабежа с участием Йозэля, то самого парня мучил совсем иной вопрос.

— А сами что? — фыркнул Йозэль. — Руки отвалились? Не ты ли горланил, что всякая псина лучше меня и в жизни ты не опустишься до того, чтобы просить помощи у «этого желторотого клоуна».

Он говорил совершенно спокойно, будто о погоде рассказывал. И в позе, и в легких движениях головы и рук сквозила расслабленная надменность. Не будь он одет в затасканную тунику, покрытую древесной пылью, его можно было бы принять за любимого сыночка каких-нибудь богатеев, вынужденного общаться с отбросами общества. Не хватало только брезгливо сморщенного носа.

Однако Йозэль — бродяга, к тому же изрядно потасканный жизнью и никаких иллюзий не питавший. Несмотря на расслабленный вид, взгляд его был серьезным. Он оценивающе скользил по собеседникам, высматривая малейший подвох в мимике и жестах. К каждому