Несущий Свет - Антон Булычов

Впрочем, если она встречала по пути знакомых священников, ей приходилось говорить больше. С одной только Миллой, своей подругой со времен академии и коллегой по паре проектов, она проговорила около пятнадцати минут. От Миллы было сложно отделаться. Она была увлечена своим проектом – описанием ученичества Великих богов. В другое время Асциена увлеклась бы темой, особенно после того, как Милла намекнула, что скоро, возможно, найдется какой-то редкий источник. Чуть ли не из потерянной библиотеки Капитула, древней столицы Империи. Ныне Капитул находится в самом центре Пустоши. Эта область оставалась выжженной с самого ухода Одина. Именно там начался прорыв Ничто, и богу Империи пришлось, оставив власть и силу шести ученикам, отправиться на борьбу с новой угрозой миру. Так писали в Догмах.

Правда была куда хуже. Пустошь – место смерти Одина. Место, где шесть учеников убили своего учителя и разделили его силы. Об этом знали только внутри церкви и в орденах магов. Люди об этом порой шептались, но неуверенно, боясь гнева церкви. Ведь по Догмам Один жив и сражается с великим Ничто. От этих мыслей Асциене было грустно и еще больше хотелось принять лекарство. Лекарство помогало от тоски и печали как ничто другое!

Если Милла права, то можно будет восстановить истинные события тех далеких дней. Сама Асциена открыла, что Амер Убийца Богов, который в Догмах представлен одним из адептов Ничто, был куда лучше большинства Великих и Младших богов. В древних текстах она нашла фрагменты о том, как он помогал людям бороться с самими богами, когда те поступали несправедливо, мстил, если боги слишком жестоко играли человеческими жизнями. Возможно, расшифровав тексты, на которые намекает Милла, удастся найти истинную причину Войны богов. Может быть, Убийца Богов, как думали некоторые историки, просто мстил за убийство Одина? Эта мысль так увлекла Асциену, что на минуту даже отступила тьма и отчаяние. Но потом они накатили с новой силой. Скорее в свои покои. Скорее принять лекарство!

Через пятнадцать минут она уже была у себя. Жадно пихая лекарство в рот, начала наслаждаться покоем и счастьем. Она почти успокоилась. Дверь внезапно открылась.

– Асциена! Они действительно там! Нам нужно срочно добраться до Кальциума, что на границе с Пустошью, туда доставят текст, о котором я говорила! Оригинальный текст кого-то из учеников Одина! Одного из будущих Великих богов! – Милла была явно очень обрадована и возбуждена. Даже не постучалась. А Асциена, как назло, забыла запереть дверь. Похоже, теперь все будут знать о ее постыдной слабости, о ее зависимости от лекарства. – Эй, Асциена, почему ты вся измазана шоколадом?

Силен, сколько себя помнил, всегда старался занять себя работой. Когда он отдыхал, ему часто приходили в голову странные мысли, будто бы чужие. Он их не любил, поэтому старался каждую минуту что-то делать. Эта черта очень нравилась его соседям в крупном, на пять десятков домов, поселении Краст.

Одна из проблем Силена, правда, была в том, что помнил он о себе совсем мало. Пять лет назад охотники из деревни нашли его в лесу без памяти, в изодранной одежде. Сначала думали, что он раб, сбежавший из свободного баронства на севере. Но клейма на нем не нашли, и староста Краста Оплен решил над ним сжалиться. Ему разрешили поселиться в заброшенном доме на краю деревни. Старик, живший там, умер тремя годами ранее, а когда жив был, за домом следил плохо, крыша текла в семи местах, крыльцо почти сгнило. Но Силен не жаловался. Добрый люд помог с утварью, большей частью старой, иногда поломанной, и живностью – парой молодых козочек и двумя несушками с петухом.

Большинство жителей Краста думали, что он сопьется еще до конца года. Но Силен не пил. От пива и местного самогона к чужим мыслям в его голове прибавлялись чужие голоса. Это его пугало. Он начал восстанавливать дом, следить за нехитрой живностью, помогать мужикам в поле. Сначала ему не хватало навыка, но он быстро учился у других и никогда не избегал работы. Постепенно его начали уважать в деревне. Охотнее помогать. Он почти заслужил право называться своим, чего другие приезжие в деревне порой не удостаивались годами. Первая зима была тяжелой. Но ему помогли с продуктами, кое-как выжил. А весной деревенские мужики собрались и помогли ему расчистить небольшое поле.

Так постепенно его жизнь наладилась и вошла в колею. Чем дальше, тем меньше требовалось помощи ему, и тем больше он помогал другим. Если бы Силена спросили, счастлив ли он, он бы не знал, что ответить. Но несчастлив он точно не был. Ему нравился покой деревенской жизни, пришлась по душе изматывающая порой работа. Ему даже начала нравиться одна женщина из местных. Шара была вдовой. Муж ее погиб на охоте давно, еще до того, как Силен появился в деревне. Детей они завести не успели. По хозяйству она справлялась сама, но мужские руки пригодились бы. Все в деревне, похоже, ждали, когда же они сойдутся.

В этом году Силен решил расчистить еще небольшой участок под озимые. Не стал просить у соседей быка, сам впрягался в плуг и неспешно вспахивал свой размеченный участок. Здесь, на севере Империи, места были не очень-то обжитые, и каждый мог обрабатывать столько земли, сколько сможет. Главное, чтобы успевал работать еще и на общинном поле и платить налоги сборщикам дважды в год. Работа была тяжелой, но Силен справлялся. Очень высокий и широкоплечий, немного сутулый, он был очень силен. Пожалуй, по силе во всей деревне с ним мог сравниться только кузнец. Но кто-то в роду кузнеца был полукровкой от Низших. Это проявлялось в желтых глазах, очень жестких волосах и довольно буйном нраве. Поэтому некоторые жители деревни шептались, что и Силен тоже из полукровок. Просто внешних признаков ему не досталось. Такие люди порой его сторонились, но их было немного.

– Силен, здоров! Боронить будешь? – Пока Силен работал, к нему подошел староста. Оплен всегда был дородным, но сейчас стал к тому же пузатым и неповоротливым.

– Да. – Чаще всего Силен так и отвечал – мрачно, немногословно. Может, где-то в другом месте решили бы, будто он слишком замкнут, но в Красте думали, что он просто говорит только по делу. Тут, почти на границе Империи, жило много замкнутых людей.

– Ты бы погодил немножко, мы на днях из Каллимара заказали для работ на общем поле титана. Он тебе тут быстро все вспашет. А заплатить придется всего чуть.

Силен задумался. Он не любил отвечать сразу. Лучше все продумать и оценить. Спешка вредна. Так он считал всегда, если в голову не лезли чужие мысли. С одной стороны, предложение Оплена было заманчивым. С другой, не его мысли начали появляться все чаще. Нужно больше работать. Если работать много в течение дня, то и снов, может быть, не будет. В последние месяцы ему часто снились темные сны. Очень темные. Где было много крови. Силен вздрогнул и ответил:

– Нет, Оплен. Я лучше сам. Медленно, но сам.

– Ну, воля твоя. – Староста еще помялся, посмотрел на часть поля, которую Силен уже вспахал. – Ну и здоров же ты! Я бы и с половиной так быстро не управился!

– Я люблю работать. – Силен ждал. Судя по тому, как староста мялся, он хотел поговорить еще о чем-то.