Мастер реальности  - Глеб Кащеев

Пашка вдруг замолк, провожая взглядом проходящую мимо девочку из восьмого «Б».

Иван ухмыльнулся. Та точно заметила Пашкин взгляд, но даже бровью не повела. Прошла мимо, гордо задрав подбородок.

Павел покосился на друга и грустно вздохнул:

– Тебе хорошо веселиться, Элпис. Твой безмолвный портрет тебя не игнорирует.

Умный, зараза. Одной фразой дважды подколол. Назвать его по фамилии можно было только на зло. Иван ее терпеть не мог. Да и имя тоже. Кроме как Иван-дурак к нему же ничего не клеится, как бы ты не воображал себя принцем или мушкетером, прочитав очередной роман. Ну а фамилия… это же ужас! Элпис! Что это вообще значит? Поисковики в интернете подсказывали, что это имя, причем женское. Тетя, носившая простую русскую фамилию Кузнецова, говорила, что у отца были какие-то европейские корни, но как только Иван начинал расспрашивать о родителях, так та сразу заявляла, что она вообще ничего не знает, не помнит. Докопаться до истины было невозможно – все вещи родителей почему-то сгинули вместе с их московской квартирой.

Хотя, наверное, фамилию стоило бы ценить за оригинальность, ведь все остальное в Иване, по его мнению, было каким-то средним и невзрачным. Про имя вообще можно не говорить. Внешность не лучше. Средний рост – на физкультуре он стоял ровно в середине строя, уступая даже некоторым девочкам. Невзрачного цвета жесткие волосы. Ни русые, ни каштановые. Серо-коричневые. Ни блондин, ни брюнет. Серые бесцветные глаза. Ни тебе мужественных скул, ни ямочек на щеках. «Хоть бы шрам какой, чтобы чем-то выделяться», – думал иногда Иван. Хотя Пашка говорил ему, что по мнению девочек класса, Иван считался красавцем, но он ему не верил. Чего в его внешности может нравиться?

Намек на потрет тоже был подколкой. Иван, блуждая как-то по интернету, наткнулся на фото одной российской актрисы. Та высветлила волосы почти до белого цвета и хвасталась новой необычной для себя короткой прической. Ни в фильмах, ни на других фото она совсем не походила на девушку из сна, но тут фотограф поймал именно тот особенный ракурс, когда сходство с синеглазой феей было просто поразительным. Разве что глаза, конечно, были не те.

Актриса была намного старше Ивана, в то время как девушка из снов была вроде как его ровесницей, но все равно, чтобы иметь перед глазами хоть какое-то напоминание о фее, он распечатал фото и прикрепил к тумбочке возле кровати. Некоторое время друзья подкалывали его на предмет влюбленности во взрослую женщину, но, так как Иван никак не реагировал, быстро перестали.

Правду знал только Пашка. Секретов они друг от друга не держали. С тех пор тот любил иногда пошутить про несуществующую любимую из мира снов. Иван не обижался. Он на самом деле не мог понять, как относится к беловолосой фее. Он ощущал необычное чувство родства с этой девушкой с удивительными глазами, в синеве которых можно было навсегда потерять себя, как в бездне. После каждого сна, где он не смог ее спасти, он просыпался с ощущением сильной горечи и утраты, как будто он не смог сохранить что-то очень дорогое. Значило ли это, что он в нее влюблен? Неужели любовь именно такая и приносит только горечь утраты?

***

Прозвучал звонок последнего урока. Ребята вскочили с мест и стремительно распихивали учебники и тетради по рюкзакам и сумкам. Теплый солнечный майский день за окном сладко манил на улицу, и все старались выскочить из школы как можно быстрее. Физике в этом полугодии вообще не повезло. Она была первым уроком в понедельник, встречая хмурых и не выспавшихся восьмиклассников, а также последним уроком в среду и пятницу, и всю вторую половину пары дети сидели как на иголках, желая поскорее выскочить прочь из школы, особенно когда на улице наступил неожиданно теплый в этом году май.

– Элпис, останься пожалуйста.

Голос физика подло, как выстрел в спину, догнал ученика почти на пороге класса. Иван даже пару секунд думал не сделать ли вид, будто он не расслышал и не побежать ли вслед за товарищами.

Постояв секунду в дверях, он вздохнул, с тоской посмотрел вслед убегающим по коридору одноклассникам и вернулся в класс. Предательский холодок страха уже побежал по спине.

– Закрой дверь пожалуйста, – не отрываясь от чтения бумаг попросил Александр Сергеевич.

Иван послушно вернулся к двери и плотно ее захлопнул. Подошел к первой парте, не зная, как себя дальше вести. Помялся, нервно перебирая край форменной жилетки. Положил рюкзак с учебниками на пол, затем поднял обратно. Физик все смотрел в какие-то листочки и держал паузу.

Спустя минуту Александр Сергеевич все-таки взглянул на ученика поверх очков в тонкой квадратной золотой оправе и неожиданно тепло сказал, указав на первую парту перед собой:

– Да ты присаживайся.

Иван послушно сел.

– Знаешь, я посмотрел твои результаты по последним контрольным. Весьма недурственно, молодой человек, – внезапно объявил физик, – Да и муниципальную олимпиаду по физике ты неплохо написал. Ошибся в вычислениях, поэтому баллы потерял и в призеры не вышел, но верный путь к ответу почти везде нашел. Мне кажется, у тебя хороший потенциал, над которым нужно поработать.

Иван решил, что ему послышалось. Он был уверен, что Александр Сергеевич начнет с осуждения вчерашней драки на улице, но тот делал вид, что ничего особенного не произошло.

– Я решил позаниматься с тобой индивидуально. Бесплатно, конечно, – тут же добавил он, увидев, что Иван хотел возразить, – Мы порешаем с тобой некоторые задачи для подготовки к следующим олимпиадам. Не сейчас. Осенью. Сначала я бы хотел немного подтянуть тебя по теории… но не из школьной программы. Предлагаю выйти, так сказать, за рамки. В следующем году вам же всем надо будет делать проект к зимним экзаменам. Вот и займешься одной интересной темой. Эти знания, я уверен, – последнее слово физик произнес подчеркивая, с каким-то нажимом в голосе, – могут еще тебе сильно пригодиться.

Александр Сергеевич выразительно посмотрел на ученика, ожидая какой-нибудь реакции. К чему был этот взгляд Иван не понял. Вообще все это было очень странно. Он и физика? Бред же. Не любил он ее. На олимпиаду, как обычно, погнали весь их физмат класс и по результатам он даже в призеры не попал. По меркам одноклассников это был провал. Грамоты то получил почти весь класс. Возражать учителю, который легко мог перевести беседу на неприятную тему вчерашней драки, Иван не стал. В конце концов, до каникул оставались всего две недели. Можно и потерпеть. Он обреченно кивнул.

– Тогда начнем. У тебя же есть сейчас полчаса? Можешь не записывать, это можно и так запомнить. Я уже как-то рассказывал на уроке про элементарные частицы, из которых состоят атомы. Сейчас я хочу, чтобы ты запомнил, что в микромире нельзя предсказать как поведет себя частица. Можно говорить только о вероятности. Если ты положишь маленький шарик в стакан, то он там и будет оставаться, да? Но в микромире частица может внезапно просочиться сквозь стенку и укатиться прочь. Какой-нибудь электрон должен бегать по орбите, но вдруг самопроизвольно перескакивает на другую. Квантовая нейробиология, кстати, считает, что именно так в нашей голове зарождаются мысли. Но нам важно не это. Физика утверждает, что наблюдатель всегда влияет на поведение частиц. Представляешь, просто тот факт, что ты посмотрел на частицу и подумал о ней, изменяет ее поведение. Это подтверждается множеством опытов. Поведение частиц влияет на наш мозг, а наши мысли, наоборот, влияют на микромир. Разум и микромир связаны. Главное, что эту взаимосвязь можно использовать. Вот об этом я и хотел бы рассказать…