Волшебный дар цыганки - Линда Конрад

— Я не мог дать ей ребенка, зато мог позаботиться о том, чтобы исполнить ее мечту.

— Но ты и сам получил тогда сильную травму. Ты, должно быть, очень сильно ее любил. — Энни почувствовала, как одинокая слезинка выкатилась из глаза, и, чтобы окончательно не расплакаться, отвернулась.

Вместо ответа Ник повернулся к Энни и приподнял ее голову за подбородок так, что она вынуждена была посмотреть ему в глаза. Он ласково стер слезинку, затем заправил выбившуюся прядь ей за ухо.

— Думаю, сейчас мне, пожалуй, лучше уйти к себе в кабинет. Спасибо за чудесный ужин. Уверен, что ураган не причинит тебе слишком много беспокойства.

— О, со мной будет все хорошо, — быстро сказала Энни. Его прикосновение потрясло ее настолько, что теперь ей самой захотелось побыть одной.

Ник опустил руку и направился к двери.

— Спокойной ночи, Энни.

— Не забудь дать мне знать, если тебе что-нибудь понадобится, — крикнула она ему вслед.

Но он уже ушел. А она сразу же ощутила холод от его отсутствия, словно острые ледяные пальцы одиночества коснулись ее сердца.

Ник взял графин и налил себе порцию бренди. Его мысли то и дело возвращались к Энни, к тому, как она перенесет ураган одна в своей комнате. И будь он проклят, если его не волновало то, что она может надеть, ложась спать.

Может, на ней будет одна из этих прозрачных вещиц с оборочками, которые так любят женщины? Если так, то она должна быть шелковой и мягкой, но непременно какого-нибудь буйного, экзотического цвета. Под стать характеру Энни. Ее ночное одеяние не может быть просто белым или черным.

Ей подошел бы глубокий травянисто-зеленый оттенок, под цвет ее глаз. Или, быть может, аквамариновый, как вода в Карибском море. Он даже мог представить ее во взрыве ярко-красного или кораллового, который прекрасно оттенял бы цвет ее кожи.

Тряхнув головой, Ник поднес стакан к губам и сделал глоток обжигающей жидкости. Он не должен думать так о женщине, которая работает на него. К тому же это предательство памяти Кристины.

А что, если Энни спит в тенниске? Или, быть может, вообще без ничего?

От этой мысли стрела жаркого желания пронзила его до самых внутренностей. Он ссутулился на широком диване и взглянул на фотографию Кристины в рамке, которая стояла на приставном столике рядом с ним.

Ему нравились аристократически утонченные прически Кристины, сочетающиеся с ее изысканным стилем одежды. Она казалась ему хрупким серебристым ангелом. Но он никогда не испытывал к Кристине такого обжигающего желания, которое вызывала у него одна лишь мысль об Энни.

Ник закрыл глаза и стал ждать, когда привычная меланхолия снизойдет на него. В свои тридцать лет он имел сексуальные отношения только с одной женщиной за всю жизнь. Некоторые сочли бы его старомодным идеалистом, но он никогда не хотел никого, кроме своей жены.

Его раздражало, что именно сегодня, когда он должен вспоминать божественно безупречное лицо Кристины, мысли вращались только вокруг Энни.

Энни — само искушение, соблазняющее его покинуть безопасный серый мир. У нее гипнотические глаза и голос сирены — манящий, чарующий звук чувственного желания.

Ник встал и налил себе еще бренди. Затем повернулся и поднял бокал в сторону Кристининой фотографии.

— За тебя, дорогая. Я сдержал все свои обещания. Твой научно-исследовательский центр функционирует в полную силу. — Он сделал глоток бренди. — Прости, что я не смог подарить тебе ребенка, о котором ты так мечтала, и подталкивал тебя стать такой, какой хотел, чтобы ты была.

Ник намеренно не рассказал Энни о своих холодных сомнениях по поводу смерти жены.

В ожидании ледяной тоски, которая обычно охватывала его, когда он думал об утраченных возможностях Кристины, он с удивлением отметил, что чувствует лишь какое-то оцепенение. В отличие от прошлогоднего ритуала прощания, в этом году острота утраты несколько смягчилась, стала смутной и расплывчатой.

Допив второй стакан бренди, Ник налил себе еще. Теперь пора сделать условленный звонок в исследовательский центр.

Мысль о том, что дельфины могут оказаться беспомощными, если случайно уплывут из лагуны, где они выросли, вызвала у него холодную дрожь.

Когда Ник направился к телефону, стоящему на столе, его взгляд упал на книгу цыганки. Он протянул к ней руку, но вдруг резко отдернул: книга показалась ему теплой на ощупь.

Не сегодня.

Цыганка сказала, что эта книга приведет его к исполнению самого заветного желания. Вряд ли. Скорее, сказки о вечной любви только принесут ему еще больше боли.

— Ну нет, не бывать этому, — проворчала Пассионата Чагари, глядя в свой хрустальный шар.

Николас Сковил намеревается игнорировать волшебство. Но старая цыганка не позволит ему сделать это.

Она не имеет права вмешиваться в будущее, но может подправить кое-что в настоящем. Думая о путях, которые ведут молодого человека к его судьбе, Пассионата сосредоточилась на своей конечной цели.

Ураган… Да, пожалуй, у их безопасного убежища есть слабое место. Нечто, что приведет Николаса ближе к правде и в то же время не разрушит его представление о себе.

Молодому человеку нужно многому научиться и от многого отучиться. И именно она, старая цыганка, с помощью отцовской магии преподаст ему эти уроки.

Свет мигнул еще раз, и Энни, отложив книгу в мягком переплете, уставилась на настенное бра. Может, электричество продержится еще немного, и тогда она успеет дочитать очередную главу любовного романа, который она обнаружила в посылке от сестры Бренны. Плитки шоколада, лак для ногтей, кусок мыла с ванильным ароматом и новый роман ее любимого автора. Что еще нужно человеку для счастья!

Энни взглянула на свои только что накрашенные ногти на ногах и улыбнулась. В деревне на острове есть небольшой бакалейный магазин, где торгуют самым необходимым, но голубого лака для ногтей там, определенно, нет.

Буря набирала силу, ветер ревел, и ветки деревьев стучали по крыше и окнам. Впрочем, здесь, в своей комнате, Энни чувствовала себя в полной безопасности.

Ее взгляд снова остановился на книжке, лежащей с ней рядом. Это была потрясающе романтическая история, но Энни не могла прочесть и пары абзацев, не думая о Нике.

Уже много недель она во сне и наяву грезила о своем боссе, хотя и пыталась подавить свои глупые фантазии. Романтические мечты ни к чему хорошему ее не приведут. Но всякий раз, когда она закрывала глаза, его белокурые волосы с серебристыми кончиками и крупный чувственный рот неизменно прокрадывались в ее мысли.

А в последнее время каждый раз, когда они оказывались рядом, она чувствовала головокружение и нервозность.

Энни много думала об этом и в конце концов поняла, что попросту влюбилась в Ника. Ей не раз приходилось наблюдать, как с ее старшими сестрами происходило то же самое. В школе сестры не интересовались ничем, кроме мальчиков. Строгие родители пытались держать ворота на замке, но девчонки всегда находили лазейки, чтобы обойти запреты.