Из царства тьмы - Вера Крыжановская

Крики, ругательства и конвульсии возобновились, а затем из ванны вдруг поднялась черная, походившая на тесто масса, наполнившая комнату ужасной трупной вонью. Медленно плывя в воздухе, эта масса двигалась к камину, куда Гаумата только что бросил пригоршню ладана. Но едва только она прошла над огнем и исчезла в печной трубе, как раздался грохот, точно разорвалась бомба.

Замертво лежащего в наполовину опустевшей ванне больного перенесли на диван, завернули в фосфоресцирующую простыню и накрыли одеялом, а в рот ему влили теплой, ароматической жидкости.

— Теперь обморок перейдет в глубокий сон, и он проснется здоровым, — самодовольно объяснил Гаумата и, повернувшись к Заторскому прибавил: — Вы присутствовали, мой друг, при изгнании одержавших больного духов.

Дахара объявил ученику, что он должен на несколько дней остаться в больнице для практического ознакомления с оккультным лечением под руководством Гаумата.

Наступившее затем время было для Вадима Викторовича полно захватывающего интереса. Гаумата, оказавшийся великим ученым, посвящал его в такую науку, о существовании которой он даже не подозревал, а если бы год назад с ним заговорили о чем-нибудь подобном, он, конечно, счел бы своего собеседника кандидатом в дом умалишенных. Теперь он знал, что всякий организм — будь то камень, растение, животное или человек — одинаково подвержен болезням, лишь только в нем произойдет повреждение, нарушающее естественный обмен веществ и тем самым дающее доступ нечистым субстанциям, которые укореняются и начинают свою губительную работу разложения.

Больной минерал, камень, жемчуг теряют свой блеск, а потому недаром говорят о «мертвых» камнях и жемчуге. Старые вещи, изношенные платья также издают отравленный, гнилостный флюид, который заражает живых. Врач, желающий лечить астрал, непременно должен научиться хорошо распознавать свойства магических веществ, которые преодолевают разлагающие начала, изгоняют лукавых духов и очищают ауру. При лечении, флюидами ароматы, цвет и вибрации играют первенствующую роль, так как всякой болезни соответствуют особые аромат, окраска и вибрации. Для лечения служат металлы и растения, всосавшие в себя наибольшее количество солнечных или лунных токов; ароматы, пресекающие вредные запахи, и, наконец, музыкальные вибрации, которыми необходимо уметь владеть для производства желательного воздействия на больного. Ведь установлено же, что лишь для грубого глаза тела кажутся плотными, а на самом деле они являются скоплением подвижных клеточек, из которых каждая снабжена центром одического света, представляющего собой прибор, посредством которого клетка дышит, воспринимает ароматы, вибрации и краски. Лишь только тело перестает правильно дышать, т. е. не функционирует правильно некоторая часть клеток, его охватывает флюид разложения, закрывающий дыхательные пути, и наступает распад. Для каждого посвященного и адепта обязательны дыхательные упражнения.

Проходя курс в лечебнице Заторский научился, между прочим, оживлять увядшие цветы, излечивая их особым запахом и музыкальными вибрациями, соответствующими нежной организации растений. Подобные опыты, как и многие другие, указали ему, как управлять этими могучими двигателями природы и придавать им, смотря по необходимости, ту или иную силу, а также распознавать их специфические действия: так как одни и те же ароматы, цвета или вибрации могут быть целебными или вредными, чудодейственными лекарствами или смертельными ядами. Сила добра действует при посредстве света, а сила зла пользуется тьмой. Великая победа в этой борьбе заключается в том, чтобы светлые субстанции поглощали темные, а хаотическая разноголосица побеждалась гармоническими звуками сфер, дабы страсти ослаблялись проникновением чистых веяний добра.

Когда Заторский вернулся из лечебницы на виллу, Дахара поздравил его со сделанными успехами и сказал, что теперь ему предстоит заняться развитием шестого чувства, которое даст возможность разобраться в оккультном лабиринте, помогая отличать вибрации и ароматы демонических духов от благотворных излучений светлых.

Погрузясь в интересовавшую и поглощавшую все его мысли работу, Вадим Викторович не замечал, как летели недели и месяцы, совершенно позабыв внешний мир, с которым не имел никакого сообщения. Только с князем Елецким он поддерживал деятельную переписку, но преимущественно по поводу своих занятий.

Однажды вечером доктор и Дахара отдыхали после дневных занятий в комнате учителя, как вдруг Дахара спросил:

— Вадим, любишь ли ты еще свою прежнюю невесту?

— Люблю ли я Мэри? Конечно, люблю всей душой. Каждый день молюсь за нее, для нее только я неустанно работаю, так как вы сказали мне, что ей предстоят тяжкие испытания, а для этого я должен быть силен и хорошо вооружен, чтобы помочь ей.

— Да. Настала минута оказать ей помощь и оберегать ее, потому что душу бедной девушки постигло величайшее из несчастий: она попала под власть демонов, — сказал Дахара и увидев, что Вадим Викторович побледнел при этом от ужаса, подробно передал события, которые свели Мэри с Ван-дер-Хольмом и потом превратили ее в сатанистку, сестру Ральду.

— Неужели нельзя спасти мою бедную Мэри? — спросил доктор, и на его щеках заблестели горячие слезы.

— Со временем попытаются, а пока учителя поручают тебе охранять ее, чтобы предупредить их в опасный момент. Следуй за мной!

Дахара провел Заторского в занимаемую тем комнату, открыл в стене дверь, о существовании которой доктор не подозревал, и ввел его в круглую комнату, освещенную с потолка лампой. При первом же взгляде у доктора вырвался подавленный крик.

Перед ним стояла Мэри, пристально глядевшая на него большими черными глазами, с грустным и задумчивым выражением. Но всмотревшись он убедился, что это была восковая фигура, сделанная так восхитительно, что казалась живой. Она помещалась на цоколе, в свою очередь стоявшем на большом металлическом диске, покрытом кабалистическими знаками. Статуя была в белой тунике и держала в руках большую, толстую восковую свечу, горевшую голубоватым светом. На ее шее на золотой цепочке висел крест. Со слезами на глазах смотрел Вадим Викторович на прелестное личико, настолько живое, что, казалось, ее уста вот-вот откроются и улыбнутся. Потом он шепотом спросил, что ему делать.

— Утром и вечером усердно молясь за любимую девушку, ты будешь совершать обкуривания из веществ, которые я тебе укажу, и окроплять статую очистительной водой. Ее голову ты накроешь вот этой бархатной салфеткой с вышитым крестом и посыплешь ладаном. Свеча будет гореть спокойно, но если ты почувствуешь как бы укол иглой в область сердца, то должен немедленно идти сюда, а если услышишь, что огонь начинает трещать и колебаться, будто от сильного ветра, это будет означать, что Мэри грозит большая опасность. Тогда ты должен тотчас молить о помощи учителей. Вот веревка, которая, если ты дернешь за нее, приводит в действие аппарат, а он известит учителей. Сам же ты должен молиться со всеми доступными тебе пылом и силой.

Со смерти баронессы Козен прошло около четырех с половиной лет, но за это время мир не стал лучше. Наоборот, пуще прежнего процветал материализм, люди предавались всяким безумствам, а «наука» измышляла способы уничтожить старость и сгладить морщины: все должно было быть молодо, чтобы возраст не мешал наслаждаться жизнью. Культ плоти первенствовал, а пренебрегаемая душа омрачалась все больше и больше: видя, как осмеивались и попирались долг, честь, вера, она теряла почву под ногами и погружалась в сумерки флюидических эпидемий. Опьяненная беспутством и жаждой наслаждений, слепая толпа справляла свою вакханалию среди этой зараженной атмосферы убийств, самоубийств и безумий, избегая или забрасывая грязью тех, кто еще не отрекся от Бога, которого исполинская тень духа зла скрывала от людей, сделавшихся недостойными понимать Творца и чувствовать Его присутствие.