Попутчики - Кира Страйк

То, что это не больница, было понятно сразу. (Ага, кривая свечка и мужик на соседней койке, что ли? Явно же не доктор - пульс не щупает, количество пальцев считать не заставляет.) А где я ещё могла находиться в таком разобранном виде - страшно подумать.

Мысленно одёрнула себя - сейчас важнее всего было рассмотреть того, кто со мной говорил, понять, насколько он опасен, и что ему от меня вообще нужно.

Обмирая от удушающей паники, сосредоточила взгляд на нём.

Мужчина был молод - годов двадцати двух, жидкого телосложения, но высокий. Из рукавов нелепой широкой рубашки торчат "аристократические", а по-простому - худые запястья. Правая рука перемотана повязкой, грудь под рубахой, судя по тому, как она топорщится - тоже. Ноги не вижу, но, наверняка, тоже тощие. Какой-то нескладный, что ли - кости , вроде, есть, а мясо категорически в дефиците.

Тёмные волосы, густые брови, серые глаза на осунувшемся поцарапанном лице. И вот эти-то самые глаза совершенно выпадают из всего его побито-субтильного облика. Жёсткие глаза сильного человека. Настороженные и цепкие, однако, явной агрессии в мой адрес в них не было.

И тут я поняла, что он и сам едва держится на ногах. Ибо, не в силах больше нависать надо мной, парень осторожно, неестественно-криво присел на дурацкий чуркообразный табурет, опираясь на здоровую руку.

- Что ты - придурок. - немного осмелев, без задней мысли повторила, как и просили, я.

- За придурка... - потом поговорим. Что ты до этого сказала?

- Воды дай (после "придурка", обращаться к незнакомцу на "вы" казалось как-то нелогично) - язык к нёбу прилипает. Пожалуйста. Есть?

- Есть. - он встал и, заметно хромая, медленно прошёл в угол за кроватью.

Послышался звук переливающейся воды, от которого горло перехватило жадным спазмом. Господи, в тот момент я думала лишь о том, что вообще фиолетово на все трагедии и непонятки мира - лишь бы он скорее дотелепался ко мне со стаканом.

Руки ходили ходуном, поэтому он взялся поить меня сам. А-а-а! Какое блаженство может испытать человек, когда влага начинает размыкать и охлаждать склеенный лютой жаждой рот. Сразу стало легче. Вода, конечно не была "живой", чтобы моментально поднять немочь, которой я сейчас являлась, с койки, но в голове прояснилось, зрение окончательно наладилось, дышать стало значительно свободней, а главное, организм перестал орать о том, что хочет пить, мешая сосредоточиться.

- Ну? - с невесёлой усмешкой вновь спросил он, когда я оторвалась от глиняной миски и кивнула, что достаточно.

Восстановив дыхание и поводив во рту языком, окончательно избавляясь от вязкости, изо всех сил напрягла память - да я что, помню что ли, что ляпнула в тот момент? Отвела от собеседника взгляд, и он упёрся в свечку. И стол.

- Что за хрень, вроде, твою дивизию. - тут же вспомнила я, - Это что, так важно?

- Во-от. Твою дивизию. Фуф! А то я, грешным делом, подумал, что совсем чайник потёк. Как тебя зовут, и что здесь происходит? - тут же напористо спросил он.

- Ты меня спрашиваешь? - от возмущения едва не задохнулась. Нет, ну честное слово, совсем обалдел мужик, - Вообще-то это ты меня сюда притащил. Чего тебе надо, любезный? - скорректировала я первое определение, хотя использовать хотелось именно его.

- Ясно. Никогда не любил блондинок. Блондинка - это диагноз. - самым наглым образом заявил тот,

- Во-первых, я - шатенка. Во вторых, оставь в покое блондинок и отвечай на вопрос.

В ответ собеседник уставился на меня странным взглядом и замолчал.

- Что? - не выдержала я.

- Уверенна в том, что ты - шатенка? - совершенно по-идиотски спросил он. Я аж растерялась.

Молодой человек, вы к тому же ещё и дальтоник?! - я раздражённо-скептически хмыкнула и потянула руку к волосам.

Голова, которая погано гудела и ныла в районе затылка, оказалась обмотана какой-то тряпкой. Нащупав в переплетении волос и ткани прядь, демонстративно потянула ему на обозрение. А она всё тянулась... и тянулась... и тянулась. Пшенично-золотистый спутанный, простите, локон не моих волос.

Более того, рука, которая его держала - тоже была не моя, - тонкая, с короткими ногтями без признаков маникюра, бледно-синюшного оттенка. Мозг отказывался принимать сей факт. Снова дико захотелось забиться в угол.

- Я - Таня. Татьяна Николаевна Морозова. - пытаясь сбросить наваждение, уже без всяких просьб и вопросов непонятно кому - себе или мужчине - сообщила я, как пионер у доски заученный стишок, - Мне сорок шесть лет, проживаю в городе Красноярске, вчера была на юбилее одного высокомерного буржуя и...

Мужик смотрел на меня так, будто я его сейчас расчленяю без наркоза.

- Меня убили. - сама не веря в то, что произношу, закончила я, - Вроде. Или ранили?

- Убили. - твёрдо сказал он.

- Тебе-то откуда знать? - разозлилась я, - Живая ведь.

- Знаю. Потому, что "важный буржуй" - это я. И меня тоже убили. Из-за одной дурной бабы. Не догадываешься, о ком это?

- Высокомерный... - автоматически поправила я, пытаясь втиснуть в мозг то, что он сейчас сказал.

Голову нестерпимо сдавило спазмом.

- Так, подожди, подожди... Ты - ?..

- Саша. Александр Владимирович Соколов.

- И ты...

- Да. Мне пятьдесят пять, я успешный и богатый человек. В здравом уме и трезвом рассудке. Теперь я в этом абсолютно уверен - парами с ума не сходят. Хотя, честно сказать, не уверен, что это лучше сейчас, чем безумие. Тогда имелось бы хоть какое-то рациональное объяснение.

- Чему? - как полный дундук, спросила я. Внимание совершенно расфокусировалось и гонялась за отдельными разбегающимися паззлами информации, пытаясь согнать всё в одну картинку.

- Таня! Очнись! - он приблизился и демонстративно поводил ладонью перед моим лицом, - Мы в фантастической ж...

Нужно было собраться, встряхнуться, прийти в себя - я вновь попыталась сесть, ибо серый мрачный потолок в данный момент издевательски закачался надо мной. Стало только хуже.

- Лежи, говорю, у тебя сотрясение.

Я даже спорить не стала. Обмякла и прислушалась к ощущениям - тупо ныло всё тело. Не моё. В смысле, сама боль - тупая, приглушённая, пока не тронешь какое-то отдельное место. Чуть острее горела левая рука.

Лежать было жёстко, к тому же от постели, как бы это поделикатнее выразиться, дурно пахло. Разило, короче самым жестоким непотребным образом. Да и, кажется, не только от постели.

-Не о том думаешь, Таня-а-а. Всё потом.- психанула сама на себя, -Что здесь вообще за чертовщина творится?

- Ну, какие будут версии? - спросил компаньон по несчастью.

- Подожди. Опиши мне меня.