Потерянная - Катерина Марей

ото всех. Почувствовать наконец-то его тепло каждой клеточкой тела и ощутить его поцелуи на своих губах. Только вот я знала, что никогда не осмелюсь на такое. И вообще, хотелось чтобы сам Паскаль наконец-то сделал первый шаг!

Абсурд дошел до того, что я начала видеть Глеба во снах. При чем в таких снах, что поначалу мне было стыдно на утро смотреть парню в глаза. Затем я стала рассматривать его с другого ракурса и поняла, что не просто люблю… Я его хочу.

О, Господи! Как же мне было непривычно, неудобно и неуютно! Эти чувства даже несмотря на мои двадцать четыре года были для меня новы. Никогда и ни к кому я не ощущала такого.

А Глеб… Рядом с ним меня ломало от желания почувствовать его руки на своем теле, в самых укромных уголках, позволить зацеловать всю себя, но тут же щеки стыдливо полыхали огнем от одного понимания, что именно я желаю!

— Лиз, — не сводя с меня взгляда, практически прошептал мое имя Глеб, но словно в миг очнувшись от какого-то забытья, прочистил горло и уже собранно продолжил, — Нам нужно решить куда двинем в первую очередь.

— Куда угодно, — я вонзила ноготки в ладонь, лишь бы прийти в себя и снова заставить себя говорить с Глебов в подобии спокойствия, — Поехали по списку? Нам же необязательно останавливаться там надолго?

— Нет. Необязательно. Достаточно лишь оставить послание.

Рука Паскаля потянулась к листку бумаги и случайно задела мои пальцы, отчего по всему моему телу прошел разряд тока. И снова это оцепенение… Замер и парень, но уже через пару секунд Глеб все же забрал лист, и сделав вид, что совершенно ничего не случилось, зациклился на нем. А может быть для него на самом деле ничего не случилось, а я сама себе что-то надумала?

Тяжело было судить. С одной стороны я вроде бы замечала его интерес. С другой-сомневалась в том, что это не мои собственные фантазии. Ведь за столько времени, что мы были рядом он мог бы показать мне, что я для него интересна и важна? Но он молчал…

— Думаю, неплохой вариант-найти машину и быстро проехаться по городам, — продолжил Паскаль, откинувшись на спинку дивана и отпил уже остывший кофе, — Как ты на это смотришь?

— Я не против.

Конечно же, я не против! В голове в миг возникли картинки. Мы, вдвоем, наедине, в салоне машины. Так близко друг к другу. Возможно в таком замкнутом пространстве что-то поменяется между нами.

Следующие пару недель мы действительно курсировали между городами, оставляя для Смерча подсказки.

Только вот чуда не произошло и Глеб общался со мной ровно так же как общался раньше. Было обидно. Было, в какой-то мере, больно. Но что я могла? Оставалось только глотать слезы обиды, улыбаться и довольствоваться тем, что я имела сейчас.

В назначенный день мы сидели на крыше девятиэтажки и ждали. На улице уже стемнело и воздух стал прохладным. Только я этого не замечала, смотря в даль, где открывался красивый вид на огни ночного города. Было ощущение странного спокойствия. Хотя по идее я должна была находиться в предвкушении. Еще немного и я могла бы увидеть сестру, которую не видела больше года.

— Замерзла? — Паскаль, который отходил осмотреться, подошел ближе и накинул мне на плечи свою кофту.

— Спасибо, — мне была приятна его забота, хотя то, что меня трясет от холода я поняла только сейчас.

Такие моменты прослеживались на протяжении всего нашего общения. Глеб оберегал меня, заботился и зачастую эта забота была за пределами его профессиональных обязанностей. Он мог то купить для меня шоколадное мороженое, которое я любила. Или же книгу, если мы планировали провести в дороге многие часы. Закрывал в комнате окна, чтобы меня не продуло. И таких мимолетных моментов я могла назвать очень много. Почему он это делал для меня тоже оставалось загадкой, которую я не могла разгадать до сих пор.

— Не нужно было тащить тебя сюда, — поморщился парень, присаживаясь рядом со мной.

В нос тут же ударил запах его тела. Терпкий и ставший невероятно знакомым и желанным. Рядом с Паскалем мои рецепторы словно работали на износ. Я чувствовала самые незначительные запахи, ловила каждое движение парня. И иногда, кажется, понимала его без слов.

— Здесь красиво… — тихо пробормотала я, втягивая ночной воздух, прикрыв глаза.

— Красиво, но ты замерзла. Вся дрожишь.

Я резко распахнула глаза, когда рук коснулись теплые ладони. Так в детстве, на морозе папа грел нам с сестрами ладошки… Точно так же и Паскаль сложил мои ладони вместе и прижал их своими руками, стараясь согреть, нежно поглаживая подушечками пальцев. Только вот это уже и не требовалось. От касания парня по всему телу растеклась вулканическая лава. В груди зажгло, а меня внезапно бросило в жар. Пожалуйста, ну сделай еще шаг! Обними! Сделай хотя бы что-то! Но Глеб снова не почувствовал мою мысленную мольбу. Он продолжил сидеть, грея мои ладони, прикрыв глаза.

Прислушивается… Я успела выучить его. На страже моей жизни всегда. Даже сейчас Паскаль выглядел максимально расслабленно, но стоило ему услышать один единственный шорох, как в руках в секунду появится оружие.

Но пока что его ладони продолжали обжигать мою кожу, пропуская электрические разряды, которые паутиной расходились по всему телу. Интересно, а сам Глеб чувствует это?

Я почувствовала напряжение Паскаля на мгновение раньше, чем услышала как скрипнула дверь на крышу. Мгновенно страх пропитал все тело. Выпустив мои ладони, Паскаль медленно поднялся на ноги, достав пистолет.

— Прячься, — практически безмолвно отдал приказ Глеб, слегка обернувшись ко мне.

Об этом мы договорились заранее и я заставила себя скользнуть за трубу, где села, закрыв уши и зажмурившись.

Но выстрелов не раздалось. Зато послышался смех парней. Осознание медленно, но верно достигло мозга. А потом догадку подтвердил и сам телохранитель.

— Лиз, выходи, — голос Глеба был расслаблен и весел, — Свои.

Практически бегом я бросилась в сторону, где слышался парень.

— Лиза! — на шею, чуть не сбив меня с ног, бросилась…Зоя?

Но почему?

Я обняла сестру, разглядывая парней. Смерч! Но с ним же должна быть Кира!

— Я так соскучилась, — смеясь, заявила Зоя, продолжая крепко прижиматься ко мне.

— Как же ты выросла! — отмахнувшись от вопросов, на которые мне ответят позже, я переключилась на сестренку.

От тринадцатилетней девочки не осталось и следа, а передо мной стояла красивая девушка. Не было больше угловатого подростка. Передо мной стояла красавица под стать своей семье. Под стать нашей маме.

— Офигенная