Шаг навстречу - Кэрол Маринелли

– Я просто… – Элла не могла подобрать слова. – Я переживаю.

– Неужели?

По его интонации она поняла, что он ей не верил. И все же это было правдой. Элла вышла из лифта в легком смущении.

Войдя в номер, Санто первым делом схватил со столика стопку свежих газет. Просматривая их одну за другой, он кусал губы. Элла огляделась – завтрак еще не принесли. Она не удержалась и взяла со столика глянцевый журнал. Наверное, Алессандро был прав, решив уединиться на яхте. Ему лучше не видеть того, что писали в прессе.

Глядя на одну фотографию, Элла издала протяжный стон. На ней была изображена Тейлор Кармайкл, танцующая с бутылкой виски в руке. Ее туфли были отставлены в сторону, и по всему было видно, что она совершенно пьяна. Незнакомый мужчина как будто пытался увести ее от фотографов, он крепко сжимал ее запястье. И этот мужчина был не Санто. Съемки следующего эпизода были запланированы на завтра, и прессу интересовало, как ведет себя на Сицилии голливудская звезда. Конечно, такое поведение могло испортить репутацию и фильму, и его создателям.

Час от часу не легче.

Однако злоключения с фильмом могут подождать до завтра. А сейчас нужно как-то помочь знаменитому продюсеру, избитому и страдающему похмельем.

– Примите душ, – предложила Элла. – А я подожду завтрак.

– Я не голоден. – Это был фирменный ответ Санто в минуты нервного срыва. – Мне нужно выспаться. Спасибо за помощь.

Элла не стала настаивать. В конце концов, она ему не мать. Да и мать Санто едва ли стала о нем беспокоиться. Единственное, что волновало ее в жизни, – это модные шмотки и маникюр.

– Тогда просто примите душ. А если вы не хотите есть, то я съем пару бутербродов. Умираю с голоду.

– Пожалуйста.

Санто снял пиджак и направился в ванную. Минуту спустя раздался стук в дверь. Горничная вкатила в номер столик с завтраком.

– Спасибо, – сказала Элла, наливая себе кофе.

Она продолжила просматривать прессу в поисках самых неприличных подробностей. Их было предостаточно. Еще бы – журналистам выдался шанс обмусолить жизнь двух самых известных семей Сицилии. Но время шло, а Санто не выходил из ванной. Первой ее мыслью было, что он уснул и будить его не стоит. Однако еще через десять минут она осторожно постучала в дверь:

– Завтрак принесли!

Ответом ей было молчание.

– Санто! – Она постучала еще раз. – Ответьте.

Ничего.

– Санто! – выкрикнула она с надрывом.

Ей уже стали представляться завтрашние газеты с новостями еще более сенсационными, чем сегодня. В эту секунду она по-настоящему испугалась.

– Санто! – кричала она, дергая ручку двери. – Если вы не ответите, я выломаю дверь.

Молчание.

Сердце выпрыгивало у нее из груди. Она кинулась к сумочке и вывалила все ее содержимое на кровать. Последней выпала монетка и покатилась по полу. Дрожащими пальцами Элла подняла ее и вставила в щелку замка.

– Санто! – выкрикнула она еще раз и, не услышав ответа, поняла, что у нее нет другого выхода.

Картину, открывшуюся ей в ванной, Элла будет помнить до конца своих дней.

Санто лежал в пенной воде, голова откинута на край ванны. Она отказывалась в это верить: Санто Корретти, знаменитый кинопродюсер, известный своим строптивым нравом, такой самоуверенный и нахальный, которого, казалось, не интересует ничего, кроме его собственных фильмов и любовниц, лежал перед ней в ванне, а по его щекам текли слезы.

Санто сам не мог вспомнить, когда плакал последний раз. Он не плакал, даже когда один за другим умерли его отец и любимый дядя. Он не плакал, когда умер его дед. С самого детства он знал – слезами горю не поможешь. К тому же его мама, Кармела, постоянно повторяла, что мужчины не плачут. Его отца, Карло, слезы тоже только злили, как и любое другое проявление слабости.

Но сегодня в нем что-то надломилось.

– Оставь меня, – еле проговорил он.

Элла видела, что плечи его трясутся.

– Я не могу уйти.

В ее контракте не было ни слова о том, что ей нужно бросать своего начальника по первому ее слову. Нет, она не оставит его просто так. Вместо этого она подошла к нему и присела на краешек ванны. Лицо Санто было того же цвета, что и пена в ванне. Он был небрит, и Элла видела синяки на его груди. Первый раз в жизни она видела Санто Корретти таким. Он был разбит морально и физически.

Как часто она думала о том, испытывает ли этот человек хоть какие-то чувства. Его красивые глаза, казалось, не выражали по жизни ничего, кроме откровенной похоти. Но сейчас в них читалось совсем иное.

Санто сделал глубокий вдох и наконец произнес:

– Я не уверен, что он справится.

– Алессандро? – переспросила Элла. И, придав голосу уверенности, добавила слова, произнесенные этим утром самим Санто: – Он тертый калач. Он справится.

Только сейчас Санто открыл глаза. Сейчас, с синяками и разбитой губой, он казался ей особенно привлекательным. Она смутилась.

– С ним все будет хорошо, – повторила она.

– Если бы дело было только в нем, – сказал Санто. – Ты наверняка уже догадалась, что случилось прошлой ночью.

– Честно говоря, нет. – И поскольку Санто молчал, она спросила: – Так что же все-таки случилось?

От мрачной ухмылки на его лице Элла содрогнулась.

– Это семейные дела, – проговорил он. – Мне сложно об этом говорить.

Элла предпочла не настаивать. Она примерно знала положение дел в их семье и понимала, почему он не хочет распространяться об этом. В конце концов, она тоже ни разу не обмолвилась о своей семье.

Она осмотрела ванную. Как можно было навести здесь такой беспорядок за столь недолгое время? Вещи и полотенца были разбросаны по полу, а в раковине лежали несколько тюбиков и зубная щетка.

– Я знаю, – сказал Санто, как бы читая ее мысли. – Беспорядок.

Она посмотрела на него, и их глаза встретились. Обычно в такие моменты она сразу отводила взгляд – ей было тяжело смотреть в его глаза. Создавалось впечатление, что он читает ее, как раскрытую книгу. Но сейчас она видела в этих глазах такую сильную боль и досаду, что едва не расплакалась сама. Ей хотелось сказать ему, что она знает это чувство – когда человек, который должен любить тебя, причиняет тебе невыносимую боль. Но она удержалась. Жизнь научила ее думать прежде, чем говорить.

Элла понимала, что он, возможно, хочет побыть один. И все же не уходила. Что-то удерживало ее с ним. Она засунула руку под воду и потянула за цепочку. Вода стала уходить, и Элла отвернулась. Вряд ли ее взгляд мог смутить Санто Корретти – скорее, она сама стеснялась увидеть его обнаженное тело.