Краткая история. Монголы - Джордж Лейн

Для большинства кочевников принадлежность к племени была основой их силы и идентичности, а верность своему хану была непоколебимой. Тэмуджин знал это и смог использовать чувства преданности и сплоченности в своих интересах. Но когда-то племя Тэмуджина бросило его семью в беде, что позволило ему поставить под сомнение основы общественного устройства и посмотреть на все незашоренным взором, без эмоциональных наслоений закостенелой тысячелетней традиции.

Племена отчаянно защищали свою независимость, каждый вождь обычно противился созданию надплеменных властных структур (только если объединение не сулило исключительных выгод), поэтому на более высоком уровне организации степное общество было крайне разобщено. Богатство, как правило, измерялось количеством голов скота, защита и накопление которого были главными заботами племени. Вступление в союз, конфедерацию или иное надплеменное объединение мотивировалось защитой или накоплением богатства. Чингисхан с самого начала отличался тем, что смог сформировать действительно единое и сплоченное надплеменное объединение из столь враждебной и взаимно подозрительной массы воинственных племен.

Племена тюркомонголов XII века можно разделить на чисто скотоводческие, занимавшиеся выпасом крупного рогатого скота и овец, и племена лесных охотников и рыболовов. Менее многочисленных лесных охотников можно было встретить вокруг Байкала, у истоков Енисея и в верховьях Иртыша, тогда как скотоводы заняли земли на юге, от предгорий Алтая до озер Хулун-Нур и Буйр-Нур. Однако лесные охотники могли выращивать скот и пасти овец, да и скотоводы не гнушались собирать урожай и обрабатывать землю, а всех их объединяла страсть к охоте. Воистину охота, называемая нерге или баттуе, играла чрезвычайно важную роль в жизни всех тюрко-монгольских племен. Целями организованной облавной охоты были дикие ослы, антилопы, кабаны и прочая дичь, снежные барсы, а также представители враждебных племен. Лассо, луки и стрелы, копья – применялся широкий спектр орудий. Нерге служило и развлечением, и средством военной подготовки, добыча шла в пищу и запасалась на зиму, и в такой охоте принимало участие все племя. Лошади, коровы, овцы, козы и верблюды выращивались, чтобы обеспечить основные потребности племени в пище, а коров, коз, верблюдов и лошадей использовали также в роли вьючных и тягловых животных. Овцы были источником не только пищи и шерсти, но и кожи. Забой скота производился в начале зимы, после чего мясо консервировалось или замораживалось на несколько долгих зимних месяцев.

Скотоводы перемещались из одной горной местности в другую несколько раз в год. Корма запасали редко, а размеры стада ограничивали дистанцию перемещений. Выбирать участок для стоянки нужно было тщательно, особенно зимой, чтобы удовлетворить потребности в пище всех животных стада, и размер стада часто был основной проблемой. Кочевники были готовы к тому, что легкий доступ их животных к пастбищам может быть нарушен в любой момент, и враждебно реагировали на любые препятствия на своем пути. Скрепя сердце они принимали капризы погоды и периодические природные катаклизмы, когда реки выходили из берегов, или камни срывались со скал, или землетрясения разрушали их пастбища, но, если препятствие было создано людьми, они единодушно отстаивали свои права, широко применяя насилие.

На самом деле рассказы об этом насилии часто были вымышленными. Степь и землепашцы поддерживали симбиотические взаимовыгодные отношения, а живущие на границе миров уйгуры, кидани или чжурчжэни осторожно знакомили кочевое общество с некоторыми «излишествами» и преимуществами спокойной оседлой жизни. Насилие направлялось преимущественно на своих же коллег-кочевников, каждый из которых привык подозревать соседа в желании сунуть свой нос в чужую жизнь и стадо. По мере того как разрастались кланы и увеличивались стада, неизбежно возникавшие конфликты создавали еще одну проблему. Основной единицей тюрко-монгольского общества был патриархальный клан, разделенный на несколько субкланов. Все они были строго экзогамными, то есть невест необходимо было искать за пределами своего клана. Там, где атмосфера не располагала к сотрудничеству, этот хлопотный обычай мог усугубить проблему: если невест не отдавали добром, их забирали силой. Похищение невест порождало множество тяжелых конфликтов, переходивших из поколения в поколение, в числе которых и вражда между меркитами и борджигинами (кланом Тэмуджина), которая едва не поколебала стабильность глобализованного мира XIII века.

Однако при других обстоятельствах обмен невестами мог использоваться и для укрепления межплеменных союзов. Многоженство было распространено среди тех, кто мог себе это позволить, хотя женщины обычно пользовались очень высоким статусом в тюрко-монгольском обществе. Согласие на брак если и требовалось, то, как правило, со стороны клановых старейшин, а брачный союз рассматривался как коммерческое или политическое соглашение или договор. Несмотря на многоженство, первая жена сохраняла статус главной независимо от своих отношений с мужем. Докуз-хатун (ум. 1265) нарушила эту традицию. Она не была первой женой Хулагу, но оставалась главной и пользовалась его уважением, хотя не имела детей. Она принимала участие в поддержании большого и влиятельного орду вплоть до их смерти в 1265 году. После смерти мужчины его состояние доставалось – уникальный монгольский обычай – младшему сыну главной жены, который считался хранителем очага и дома, отчигином. Несмотря на то что племя Тэмуджина – борджигины – когда-то обладало высоким статусом и влиянием, после смерти его отца Есугея все надежды занять достойное положение пошли прахом, и маленькая семейная группа вынужденно влачила жалкое существование на берегах Онона.

Кереиты долгое время были очень могущественным племенем. Хотя по происхождению они были тюрками, со временем их стали воспринимать как монголов. С 1000 года, по утверждению Бар-Эбрея, многие из них начали переходить в несторианство. Они занимали территории в верховьях Орхона и, по рассказам, распространили свое продолжительное влияние в степи в значительной степени за счет того, что рассчетливо выдавали дочерей – широко востребованных невест – замуж за представителей других племен. К западу от кереитов жили найманы, другое могущественное племя, чьи земли простирались от озера Зайсан до верховья реки Селенги и от озера Убсу-Нур на севере до реки Черный Иртыш на юге. Найманы с большой неохотой подчинились Чингисхану. Как известно, хан Кучлук (ум. 1218) из их правящего клана предпочел подчинению бегство и изгнание. Тесные связи Кучлука с соседями-уйгурами способствовали его перемещению в полукочевые и урбанизированные западные регионы[35].

Когда Тэмуджин был молод, власть в степи принадлежала татарам и меркитам. Меркиты были охотниками, жителями леса, и обитали к юго-востоку от Байкала вдоль низовий Селенги, а татары, пользовавшиеся покровительством императоров Цзинь, жили на востоке, к югу от озера Буйр-Нур. Татары привлекли внимание Цзинь тем, что казались потенциальной, если не реальной угрозой. Воинственность татар и репутация их бойцов обеспечили им видное место в истории завоеваний и варварства Евразийской степи. Имя «татары» стало общим для всех тюрко-монгольских племен, и это отождествление пережило как самого Чингисхана, так и все его попытки подавить использование термина.