Всадник - Юрий Валерьевич Литвин

войны, чтобы не отправлять на защиту отечества своего законного наследника. О нем сейчас рассказывать мне не хочется. Не сложилось, бывает…

Со временем мои опасения по этому поводу подтвердились, так как меня зачислили в гвардию.

– Ничего,– ответил я и прикусил язык. Дурацкая все-таки привычка все время к месту и не к месту выражать свои мысли вслух. Тем более, когда их нет. Как учит нас история и наставники, эта привычка еще никого никогда не доводила до добра, впрочем, если не считать пресловутых гусей, которые, якобы спасли Рим. Хотя и ненадолго. Тем более что потом их наверняка съели, как я подозреваю.

Вообще, писателей я считаю еще глупее обычных философов, за то, что они не только извлекают из себя время от времени разные глупости, но еще берут на себя смелость эти глупости переносить на страницы книг, в тайной надежде, что кто-нибудь когда-нибудь этот бред будет читать.

Я тяжело вздохнул и покосился на Джереми, тот, кстати, был обычным философом и никогда ничего не записывал, наверное, не умел. Я же иногда совершал такой грех, и стало мне стыдно.

Хотя… Писатели, вот кто настоящие ловцы человеческих душ! Сидит себе, понимаешь ли, человек, вроде бы все ничего, книгу читает, ан нет, чего! Нет его здесь, был, да весь вышел. Разум его витает в местах иных и весьма отдаленных.

Это как любители трав. Рвань, голь, извращенцы, но взгляд неземной! Обкурятся всякой дурью и витают по своим неведомым мирам. Так и ты уважаемый читатель…

Тут Джереми произнес:

– Итакдалия…

И я фыркнул, вызвав недоумение окружающих. Вот всегда он так! В самом неподходящем месте. Я всегда фыркаю, когда он так говорит, и гад это знает. Он прямо раздувается от гордости, ну чистый индюк!

Вот и сейчас… Любит он людей в неловкое положение ставить, а шутка-то сама по себе плохонькая, так себе. Просто однажды наш великий и ужасный папа на чуть менее великом, но не менее ужасном дворянском собрании позволил себе дать нам повод поизгаляться в остроумии. Перечисляя наших потенциальных врагов в борьбе за европейские сферы влияния, он, будучи в неком раздражении, произнес вполне невинную фразу:

«Надоели мне тут все ваши Австрии, Англии и так далее…» При этом он сморкался в платок, и окончание фразы несколько смешалось.

Под «и так далее», он имел ввиду одно небольшое государство в центре континента. С нашей легкой руки, разумеется, за ним тут же было закреплено новое название. Впоследствии у Итакдалии появились свой флаг, герб и гимн. Имя это стало нарицательным и использовалось нами как сигнал для начала беспричинного веселья в самых неподходящих для этого местах. Как сегодня, например…

Я огляделся, присутствующие смотрели на меня весьма прохладно. Немудрено, о хорошем вкусе они могли только мечтать.

Герцогиня была в немыслимых мехах и кажется в парче, хотя не могу об этом уверенно утверждать, ибо в подобных вещах разбираюсь слабо. Весьма возможно, что называлось все это великолепие иначе, но било по глазам до мозгового озноба. Я посочувствовал несчастным тараканам, когда прикоснулся губами к ее холодной руке с длинными узкими пальцами. В них чувствовалась несгибаемая сила и бесконечная уверенность в собственной правоте. Не люблю таких женщин! И вообще никаких не люблю.

… Прощай унылая звезда!

Привет уютная постылость!..

Кто же это сочинил? И я снова покраснел, ибо вспомнил, что иногда еще балуюсь рифмованием слов, а так же то, что меня ждет Лиз.

– …приветствовать вас …– донеслось откуда-то из созвездия Андромеды, и я прислушался. Герцогиня де Лонгвиль изволила говорить, не разжимая губ и глядя на нас с Джереми как-то странно, то ли с презрением, то ли с легким отвращением. Впрочем, я повсюду таскался с этим бездельником, и в глазах герцогини он был не более чем моя тень. Поговорив еще немного в общих чертах, свою прислугу правда она, наконец, отослала.

"Ну и черт с ней…"– подумал я и от нечего делать стал слушать. А послушать было про что…

Эта дама делала упор на международное положение. Ну, наверное, ей так интересней. Наша несчастная Франция, как мне кажется, становиться еще несчастней из-за таких вот дамочек, когда они лезут в политику. Нет, я ни в коем случае не считаю, что политика является сугубо мужским занятием, я вообще считаю, что уважающий себя мужчина может и себе и подобным дамочкам найти более полезное и менее обременительное применение, но, увы, увы … Жизнь диктует свои законы, а дуракам, как известно законы и вовсе не писаны…

Ладно, я несколько отвлекся, послушаем, чем нас будут развлекать на сей раз, надеюсь. Что не тараканами. Но я ошибся, тараканы как раз полезли из всех щелей, они состояли из букв и складывались в слова, и источником их был как раз рот герцогини, или ее чрево. Она и впрямь была похожа на одного чревовещателя, я его на ярмарке видел. И говорили они одинаково, не разжимая рта. Чертовски неприятное зрелище доложу я вам…

Я обвел глазами пространство в поисках Леко и его поддержки, но милейший Джереми спал, имеет он такую скверную привычку спать стоя, не закрывая к тому же глаз, тоже мне ярмарочный типаж. Ну и черт с ним, я снова попытался прислушаться к герцогине. Благо пространное вступление подходило к концу.

– Увы, молодые люди, – вещало ее чрево,– я думаю, что для вас не секрет то, что королевская власть ныне настолько непрочна, что держится лишь на нас, на тех, кто в сии смутные времена сохранил понятия чести и преданность монарху, ибо…– тут она сделала многообещающую паузу, и я понимающе кивнул, за что удостоился благосклонного кивка,– как вы прекрасно понимаете, монархи имеют способность меняться, – снова пауза, – на других монархов, и лишь мы …

« Вечны»,– закончил я про себя, но не угадал.

– … лишь мы настоящие дворяне, по сути, и являемся истинными символами королевской власти, ибо король без своих преданных придворных…гол…

« Эко, она закрутила!» – я просто восхитился столь шикарным выводом, – « Совсем из ума выжила женщина! Вот оно следствие серьезных занятий политикой. Сначала оголтелый монархизм, потом осознание собственной значимости в истории Франции, а потом климакс и маразм… Надо будет непременно довести сию оригинальную мысль, до Дже, он оценит ее по достоинству…»

Я сделал серьезное лицо. Потому что герцогиня нахмурилась.

– И я надеюсь, что вы мой дорогой виконт…

« О! Это что-то новенькое. Дорогим меня еще не называли, максимум любезным!»

– … проникнетесь ситуацией. Так сказать всей важностью