Идущие за кровью - Дмитрий Леонтьев

* * *

Я позвонил Лене из телефона-автомата.

— Ещё раз поздравляю, — нарочито весело сказал я. — Желаю всего-всего-всего…

— Русаков, ты ненормальный?! — спросила она. — Ты знаешь, который сейчас час?

Взглянув на часы, я вздрогнул и соврал:

— Они у меня стоят… Леночка, солнышко, мне очень нужно поговорить с твоим новым мужем. Позови Славу к телефону.

— Я позову, — многозначительно пообещала она. — Но то, что он тебе скажет, будет и от моего имени… Подожди, я сейчас попытаюсь его разбудить…

— Слушаю, — услышал я минутой позже сонный голос.

— Привет, это я. Решил поздравить тебя со свадьбой. Долгих лет, счастливой жизни и тому подобная ерунда… Слава, я к тебе с просьбой. Ты крутишься во всем этом продающе-приобретающем мире, и я хотел узнать, нет ли у тебя, часом, каких-нибудь знакомых антикваров. Мне нужна кое-какая информация конфиденциального характера…

— У меня в башке гудит… Который час?

— Ещё рано… Вечер… Что-то около двенадцати.

— Уф-ф… Ничего не соображаю. Мне казалось, что в полночь мы только разгулялись… Что ты хочешь?

— Антиквара. Знакомого. Спросить.

— Консультанта или практика?

— А совместить нельзя? Мне нужна информация о действующем рынке.

— Они вряд ли станут особо распускать языки. Сам понимаешь, какое дело. Антиквариат, как и валюта, стоит с законом по разные стороны.

— Вот потому тебя и прошу нас свести. Человек, о котором я хочу узнать, уже умер, так что…

— Хорошо. Завтра в десять тебя устроит? Позвони мне, я дам тебе номер телефона и предупрежу этого человека о твоём визите. А вы уж сами договоритесь — где и когда… О, мама мия!..

— Что такое? — насторожился я.

— Я только что посмотрел на часы… И у меня появилась одна мысль…

Не дожидаясь, пока он её выскажет, я быстро повесил трубку…

На следующее утро он всё же закончил свою мысль. Волей-неволей, я был вынужден её выслушать, и, когда он поостыл, я получил номер телефона некоего Исаака Минеевича Фридмана, коллекционера и эксперта в области антиквариата. Далее я всего за каких-нибудь полтора часа сумел объяснить недоверчивому Исааку Минеевичу, кто я такой и кто меня рекомендовал, получил адрес и отправился на встречу.

Исаак Минеевич был точной копией той самой статуэтки, которую вчера просил меня подержать Петров, только увеличенной в «оригинале» в сотню раз. Маленький, пузатый, с огромной, непропорциональной головой, которая венчалась столь же огромной залысиной, и к тому же завёрнутый в какой-то диковинный халат, весьма напоминающий древнегреческий хитон.

Маленькие черные глазки старого антиквара цепко ощупали моё лицо, долго и пристально изучали удостоверение, и только после этого мне было наконец разрешено переступить порог квартиры. Комната, в которую меня пригласили, не уступала по роскоши и обилию антиквариата квартире Ватюшенко. В силу служебной необходимости я был вынужден разбираться в некоторых видах живописи и скульптуры, по крайней мере, в их оценочной стоимости, и сумел по достоинству оценить титанический труд, который потратил Фридман на сбор своей коллекции. К тому же, как я подозревал, передо мной была лишь малая и, скорее всего, далеко не лучшая её часть.

— Итак, молодой человек, вас интересует Семен Викторович… Покойный Семен Викторович, — поправился Фридман. — Сразу хочу предупредить, что знал я его отнюдь не близко.

Я понимающе покачал головой и подтвердил:

— Я тоже. И вот теперь, Исаак Минеевич, я хотел бы задать несколько вопросов как один плохо знавший Ватюшенко человек — другому плохо знавшему Ватюшенко человеку… Разумеется, я не буду даже спрашивать о ваших предположениях относительно того, кто мог его убить. Вы этого не скажете. Но меня интересует вопрос: за что его могли убить? И здесь вы можете оказать мне весьма существенную помощь. Мне необходимо знать, какие именно раритеты могли вызвать интерес у лиц, способных ради их приобретения пойти на заказную кражу, окончившуюся так печально… Если, конечно, это была заказная кража. И на что могли польститься обычные «домушники», если в данном случае заказ отсутствовал.

— А простите за нескромность, молодой человек… Какой мне смысл вообще отвечать вам, как вы думаете?

— Тот же, по причине которого вы согласились встретиться со мной, Исаак Минеевич, — безопасность. Убит человек, занимавшийся антиквариатом. Несомненно, обладавший связями, рынком сбыта и возможностями. Довольно известный в вашей среде деятель. И если причиной его смерти послужило ограбление (а у меня достаточно мотивов думать именно так), то может оказаться, что наводчик, или заказчик, находится непосредственно среди людей вашего круга, Исаак Минеевич. А это значит, что Ватюшенко может оказаться не последней жертвой. Так почему бы вам, с моей помощью, не обезопасить себя и ваше дело от подобного риска? Я ведь не требую от вас невозможного. Минимальная информация о самом Ватюшенко и как можно более объёмная — об имевшихся у него ценностях.

— Очень не люблю иметь дело с милицией, — признался Фридман. — Но я также не люблю эти проклятые таблетки, которыми меня пичкают врачи уже пятый год… Не люблю, а без них никак… Но перед тем как я принялся глотать эти отвратительные пилюли, я спросил врача: «Доктор, не дадут ли эти лекарства побочного эффекта?»

— Мы с вами видимся первый и последний раз, — заверил я. — Я слишком маленький сотрудник, чтобы часто иметь дела подобного масштаба и быть вынужденным обращаться к столь крупным в своём мире дельцам, как вы. А к тому времени, когда я «вырасту», вы уже уйдете на спокойный и заслуженный отдых. Так что…

— Но меня могут превратно понять коллеги. Деловая репутация стоит очень дорого… В нашем деле она — бесценна.

— А вы собираетесь им рассказывать о нашей беседе? — «удивился» я.

— Молодой человек, — улыбнулся Фридман, — у вас случайно не было в роду евреев?

— Нет.

— Тогда вы, должно быть, находитесь в звании не меньше «капитана» и прослужили в сыске не менее пяти лет?

— Это равноценно? — рассмеялся я. — Да, я — капитан.

— Мы друг друга поняли… Что ж, я поделюсь с вами моими скромными знаниями. Семен Викторович был человеком не бедным и опытным. С кем попало он дел не имел. Были у него и серьёзные покровители… Где-то там, «наверху». «Стаж» подобной работы у него невелик, он занялся антиквариатом профессионально совсем недавно, а, как вы знаете, самые опытные профессионалы учились именно в «добрые, застойные» годы… Но недостаток «профессиональных навыков» Семен Викторович компенсировал знаниями, хваткой и характером. Его былая профессия воспитала его довольно приёмлемо для успешной карьеры в деловой сфере. И что самое главное — у него были огромные познания в области антиквариата. Он знал столько, что порой удивлял даже меня, а я уже давно ничему не удивляюсь. Он не поддерживал дружеских отношений ни с кем… Но это вполне обычное явление, где дело касается денег. Сперва деньги, потом дружба. Связи — да, дружба — нет… Это мешает бизнесу. Но коллекция у него была замечательная… Но не здесь. Вы знаете, что у Семена Викторовича два дома за границей? Один в Германии, где находится второй — я не знаю… Вот там он и держал основную часть своего состояния. То, что вы видели у него в квартире — крохи. Не большой резерв для обмена и продажи. Когда ему удавалось приобрести ценную вещь, он немедленно переправлял её за границу… И не спрашивайте меня — как…