Ворон Клара и яблочный год - Марина Аромштам

– Это ещё что за чёрт? Ты ж говорил, у них нет собаки? – сердито спросил невысокий.

– Ну, говорил… Нет собаки. Где ты увидел собаку?

– А эта тварь? Хуже собаки! Вон как орёт. Всех перебаламутит. Это что ли, ворона?

– Скажешь тоже – ворона… Тут три вороны в одной.

– Щас как двину – тогда пошутишь. А ну быстро к забору! Чё-ё-ёрт! Она нападает!..

– Эй, куда?! Бейсболку отдай! Отдай, говорю, зверюга!

– Вот я ей вмажу сейчас… – Невысокий стал что-то вытаскивать из кармана.

– Брось, Сивый, шуму будет…

– Шуму будет… А то нету шума! Она ж не даст нам спокойно уйти… – Невысокий прицелился.

Раздался сухой щелчок. Клара метнулась в сторону, по-прежнему громко крича, завалилась на бок, рванулась к Яблоне и не села – рухнула в крону, продолжая кричать.

– Да заткнёшься ты, тварь? Дрыда, ты её видишь?

– Вон, в самой гуще. Сидит, как в форпосте. Вишь ты, зверюга с мозгами!

– Сейчас я мозги-то ей вышибу…

Невысокий снова прицелился – злобно, медленно, точно…

– Мама?.. – тихо спросило Яблочко.

– Да, – ответила Яблоня.

По стволу, по ветвям, по листьям пробежала крупная дрожь. Черенок отломился, в воздухе что-то хрустнуло, надломилось – и Яблочко бросилось вниз.

Щелчок так и не раздался.

Зато, надрываясь, сработала сигнализация…

– Карл! Как поживаете, Дерево?

После долгой зимы птицу вынесли в сад погулять.

– Клара, как же я рада вас видеть! Вам удобно – на нижней ветке?

– Можно подумать, я могу выбирать, – ворчливо заметила птица и потянула крылья. Левое плохо двигалось. Но ей было очень удобно. – Ну а как поживает порросль?

– Здравствуйте, тётя Клара! У меня уже почки набухли! У меня будут листики!

– И у меня!

– И я!

Чуть поодаль, среди подпорок, тряпочек и верёвочек, росли пять маленьких саженцев.

– Листики… Экая невидаль… Третий год – и всё листики, – птица была так растрогана, что решила ворчать.

– Их недавно привили, Клара. Так что листики – это серьёзно.

– Наконец-то! У кларры-карл… А что ещё можно сделать? Как добавить ума порросли из огрызка? Тут нужны ррадикальные методы. Хирургическое вмешательство…

– Клара, саженцы выросли из семян, – спорить с птицей Яблоне не хотелось: она по ней так соскучилась. Но ради справедливости…

– Между пррочим, замечу, Дерево… Вот вы такое большое. Раскинули руки по сторронам, занимаете столько места… А ваши семена? Прямо хоть в лупу разглядывай… Это прросто безумный прроект – что-то из них выращивать. Такое могли придумать только юные натюрралисты – в первую очередь, та престарелая особь. Теперь они только и знают, что носятся с этой порослью. Вот я смотрю, окопали их в первую очередь. Столько внимания каким-то тощеньким пррутикам.

– Вы же знаете, Клара: это очень хороший сорт. На яблонях этого сорта вызревают крупные яблоки, – сказала Яблоня с гордостью. – Крупные и красивые.

– Да, карл-у-кларры. Случается… Бывают и очень кррупные… Кстати, у нас маленькая неприятность. Или вы уже слышали?

– Что? Что случилось, Клара?

– Снова олимпиада – и снова вторрое место. Олимпиада, Дерево, – это очень серьёзно. Особенно – по математике. Особенно – междунарродная. Вот я и думаю, карл… Может, мы с вами что-то не ррассчитали? Может, не очень правильно распорядились ресурсом?.. А, вон и юный натюрралист! Он идёт вас окапывать…

Небо над садом сияло солнцем. Сырая от снега земля впитывала тепло. В воздухе было разлито радостное напряжение.

Ворон Клара умолкла и стала дышать весной.

Между прочим…

Между прочим, у яблок есть память. Они помнят весну, помнят, как были цветками.

Разрежьте яблоко поперёк – и убедитесь сами.

© М. Аромштам, текст, 2016

© В. Калныньш, макет и оформление, 2016

© В. Коротаева, иллюстрации, 2016

© «Время», 2016

Электронная версия книги подготовлена компанией Webkniga.ru, 2016

ЭТО СКАЗКА О ТОМ, как возникла письменность

Когда-то я работала в школе учителем начальных классов. Довольно долго работала – без малого двадцать лет. Естественно, я учила детей читать и писать. Но мне всегда хотелось, чтобы чтение и письмо были для них не просто трудными упражнениями, которые почему-то так важны для учительницы, мамы и бабушки. Мне хотелось, чтобы дети почувствовали «волшебность» того, чему они учатся.

А разве это не волшебство – делать слышимое видимым? Мы что-то сказали, произнесли – и звуки сказанного почти сразу растаяли, «умерли». Но если мы их запишем, то сможем «вернуть их к жизни» в любой момент, когда захотим.