Лицо войны - Алексей Бобл

Вахтенные стояли на прежних местах, лишь рулевой слегка согнулся над панелью, положив руки на рычажки. Впередсмотрящий держал у лица бинокль.

Я взглянул сквозь щели прикрытых бронеплитами окон рубки на залив и охнул от неожиданности. Как именно и откуда выстрелили по фрегату охранения, засечь не удалось. Но последствия… Я невольно шагнул ближе к окнам, наблюдая за тем, как на корпусе сторожевика, на месте центральной надстройки, разрастается облако бело-сизого пара, внутри которого посверкивают голубые искры.

Фрегат вздрогнул и разломился на две части. Нос и корма задрались к небу.

Вспышка слева отвлекла мое внимание от сторожевика. Если бы сам не испытал однажды на себе действие портала, не смог бы догадаться, в чем дело. А вот Босквил, похоже, не понял, что произошло. Или растерялся.

Я кинулся к выходу, как только в небе перед нашим кораблем прорезалось рваное сияющее окно и из него вылетела ракета. Вертолетоносец оснащен достаточным количеством систем ПВО ближнего радиуса действия, но что-то мне подсказывало, что, если даже собьют ракету, дальше нынешней отметки на карте Персидского залива корабль не уйдет.

Первого бота-штурмовика, шагнувшего навстречу, преграждая дорогу к выходу, я вырубил ударом руки. Врезал костяшками пальцев в кадык. Услышал хруст, почувствовал боль – похоже, сломал фалангу большого пальца о воротник бронежилета, прикрывавший шею штурмовика. Никогда такой удар нормально не получался. Вечно с большим пальцем была проблема, слишком сильно отводил в сторону. А тут пришлось все исполнить на скорости – хорошо, не промахнулся.

Второй непись уже вскинул оружие. И тут снаружи загремели трещотки-скорострелки комплексов ПВО. Только, как я и предсказывал, это не помогло спасти корабль от удара, да и слишком поздно, на стороне атакующих была внезапность.

Пол под ногами вздыбился. Штурмовик не успел выстрелить, провалился спиной в дверной проем, я за ним. Следом раздались скрежет, пронзительное шипение и хлопок, саданувший по ушам так, что я оглох.

Штурмовик врезался спиной в переборку, я – плечом в него. Мгновение длилось ощущение невесомости, а потом мы съехали по переборке на пол, потому что многотоннажная махина корабля ухнула в воду, выровняв положение. Я завертел головой, сидя на заднице спиной к проему, непись остался висеть на стене. Из груди у него торчал изогнутый обрубок трубы или кабелегона – распушенные, испачканные кровью провода сыпали искрами.

Я оглянулся на дверной проем и что было сил оттолкнулся ногами от стены, съезжая в коридор, чтобы не попасть под брызги черной дряни, пробившейся через окна на мостик.

У меня вновь появился слух. Вместе с осколками стекла, шипением и треском в коридор вынесло Босквила. Генералу было уже не помочь: ядовитое облако пара поглотило его по пояс, разъедая тело. Казалось, налившиеся красным глазные яблоки вот-вот выскочат из орбит. Бывший замкомандующего армии «Ворнет» разевал в предсмертных судорогах рот, пытаясь что-то сказать. Но я двигал ногами и руками как заведенный, быстро смещаясь спиной в сторону лестницы.

Пол слегка накренился, ладонь оскользнулась, и я скатился по ступеням, несколько раз больно ударившись затылком о выступы. Оказавшись на площадке между пролетами, вскочил.

Вполне возможно, от чудо-оружия «Трайбека» респаун не поможет. Во всяком случае, испытывать действие оружия на себе, не будучи уверенным, что воскресну в точке сохранения, не хотелось. Нужно срочно придумать, как себя убить.

Я уже пожалел, что вырубил первого охранника, – а всего-то требовалось отскочить в сторону и подставиться под пули.

Под ногами мелькали ступени, как назло, на пути никто не попадался. Я выбежал на летную палубу, когда та резко накренилась, схватился за рукоять распахнутой двери. Нос корабля неумолимо задирался вверх, корма и вовсе отсутствовала. Ее будто откусил морской змей исполинских размеров, внезапно вынырнув из глубин Персидского залива.

Облако пара позади корабля, куда угодила ракета, почти развеялось, но палубу и часть надстроек ядовитой жижей залило основательно. В некоторых местах черные лужи, напоминавшие разогретый гудрон, пузырились, издавая чавканье, продолжали пожирать обшивку. Утопиться мне не судьба, стоит разжать пальцы – вляпаюсь в отраву.

Сбоку раздался скрежет, я повернул голову на звук. Чудом уцелевший на посадочном месте вертолет напротив надстройки сдвинулся в мою сторону. Было непонятно, почему машина до сих пор не сорвалась в кипящее облако газов за кормой.

Лопнул и просвистел перед лицом крепежный трос с балкой шасси – вот что удерживало машину на месте. Словно конь, которому подрубили передние ноги, вертушка носом рухнула на палубу, чертя по ней полукруг, поползла в нескольких метрах от меня к корме.

Задние шасси по-прежнему удерживали тросы и закрепленные под колесами «Ка-28» «башмаки». Я бы мог кинуться под многотонную машину, чтобы раздавила меня, но крен был столь велик, что, оттолкнувшись от стены, мне суждено было оказаться внизу раньше, чем сорвется вертолет.

Я подтянул ноги к животу, уперся в стену, прикидывая шансы.

Нет. Ничего не выйдет. Не допрыгну. Кабина уже смотрела носом в воду, вертолет замер. Зазвенели от натуги тросы на задних шасси. Один неожиданно лопнул. Машина качнулась, хвостовая балка с горизонтальными рулями дернулась в мою сторону. И тут лопнул последний трос.

«Ка-28» упал боком на палубу. С хрустом сломалась пара лопастей соосных винтов. И я прыгнул, толкнувшись изо всех сил.

Плоскость горизонтального руля ударила в плечо. Я полетел вниз, обгоняя вертушку, с ужасом глядя, как приближается кипящая жижа, стреляющая синими искрами. В последний момент удалось сгруппироваться – хотелось хоть немного побороться, хоть как-то спастись, уцепившись за палубу, притормозить падение.

На миг меня ослепило солнце, но потом его заслонил надвинувшийся корпус «Ка-28». Вертолет крутануло надо мной, уцелевшая лопасть винта с присвистом рассекла воздух и вошла мне в шею.

Свет померк.

Кажется, умирать уже входит в привычку.

Я сидел на земляном полу в подвале дома Али и потирал шею, которую пару мгновений назад перерубило лопастью винта.

Удалось выбраться из очередной передряги невредимым, уже хорошо. Вопросов, правда, прибавилось. Прибавилось столько, что разгребать предстоит долго.

Усмехнувшись нелепости словосочетания – в моем-то положении вообще сложно понять, существует ли этот пресловутый «конец», – я встал, разминая шею рукой, но тут же замер, напряженно прислушиваясь к звукам снаружи.

Похоже на шорох шагов и голоса. Неужели?.. Нет, ауткомовские вертушки вернулись на корабль, приземлились при мне, тогда… А вдруг, пока я беседовал с Босквилом, потом с Кило, последний отправил штурмовые группы обратно?

Я поискал взглядом что-нибудь похожее на оружие: палку, нож, что угодно, чем можно обороняться. Но кроме древнего громоздкого модема, который можно унести, оборвав провода, в подвале ничего не нашлось.