Танцы марионеток - Елена Михалкова

– Уроды… – пробормотал Тогоев себе под нос и тутнеожиданно осознал, что ему так не понравилось. Эти двое разговаривали с ним наравных.

Олег Борисович любил мысленно наблюдать со стороны за собойи какими-нибудь визитерами: он знал, что производит впечатление не слишкомсерьезное, и тем приятнее был контраст между его легкомысленной персоной иуважительным, зачастую подобострастным поведением гостей. Тогоев любилпаясничать, изображая из себя маленького человечка с большими возможностями, иего самолюбие чрезвычайно грела мысль, что все вокруг прекрасно понимают, в чемзаключается игра.

Но Илюшин и тот, второй, фамилию которого Олег Борисович,конечно же, не запомнил, не стали играть по предписанному им сценарию.«Шестерки», нанятые для несложной работы, вели себя не как наемный персонал,легко заменяемый другим, таким же, может, чуть пониже классом, а как люди,которые чего-то стоят. Хотя всем было ясно, что они не стоили ни-че-го.

– Все чертова демократия, – зло бросил ОлегБорисович, убежденный сторонник монархии. – Развелось, понимаешь, всяких…Забыли свое место.

Хруцкий терпеливо ждал за его спиной, ничего не говоря –привык, что шеф часто разговаривает сам с собой и собеседник ему не требуется.

– Поналезла шантрапа в Москву с окраин Родины… –бормотал Тогоев, забыв, что сам приехал в столицу пятнадцать лет назад. –Раньше бы их всех быстро к ногтю прижали за неуважение.

Впрочем, поразмыслив, он решил не портить себе настроение.Найти дочь было важнее.

– Скажешь Костику, чтобы предоставил этим всюинформацию, – распорядился он. – Что там им понадобится… Фотографии,с кем она общается, что носит….

Виктор негромко кашлянул.

– Что такое? – спросил Тогоев.

– Они еще не дали согласия.

Тогоев обернулся, недоверчиво уставился на Хруцкогомаленькими глазками. Люди приезжали к нему домой, он ввел их в курс дела,назвал весомый гонорар… Что им еще нужно?!

– Что значит «не дали согласия»? – взъярилсяон. – Да кто вообще…

Визгливый голос прервался на полуслове. Тогоев легко выходилиз себя, но быстро успокаивался, а фирменные вспышки «тогоевского» гнева онустраивал только для зрителей. Сейчас стараться было незачем.

– Ладно, – покладисто проговорил он. –Мальчики-мальчики-мальчики… Думают они, значит? Пускай думают.

Офис сыщиков, в шутку именуемый Сергеем Бабкиным «штабом»,находился в квартире Илюшина. Солнце заливало комнаты, выходившие окнами напарк, над голыми деревьями которого шныряли мелкие воробьиные стайки. Макар селв кресло перед ноутбуком, Сергей по обыкновению растянулся на диване, ворочаяшеей вправо-влево и прислушиваясь к устрашающему хрусту позвонков.

– Что скажешь? – поинтересовался он.

– Подожди… – Илюшин сосредоточенно смотрел вмонитор. – Да, конечно, это именно тот Тогоев, о котором я и думал.

Он откинулся на спинку кресла и выбил пальцами четкуюбарабанную дробь по столешнице:

– Владелец заводов-газет-пароходов.

– Брось! – приподнялся на локте Бабкин. –Олигарх? Что-то не похож…

– Да нет, про газеты и пароходы я преувеличил. А вотзаводы у него имеются. Три штуки: в Подмосковье, в Ростовской области и подКалининградом.

– Спиртное?

– Вовсе нет. Химические реагенты, минеральные удобренияи все, с ними связанное.

Сергей нахмурился, припоминая.

– Было какое-то уголовное дело, кажется… То ли онеуплате налогов, то ли о дочерних фирмах, не помню точно.

– Да, год назад, – подтвердил Илюшин. – Ничемне закончилось. Но к нам это не имеет отношения. Для нас важно, что ОлегБорисович, шестьдесят восьмого года рождения, разведен и действительно имеетдочь двадцати с небольшим лет. Впрочем, я и не сомневался, что он говоритправду. Девица, похоже, рассорилась с ним и решила проучить любимого папу. Илипросто проявила характер.

– Такая-сякая, – басом пропел Сергей, –сбежала из дворца. Такая-сякая, расстроила отца! Почему мы не согласилисьсразу? Не вижу в деле ничего сложного.

– Меня смущает сам Тогоев, – помолчав, призналсяИлюшин. – У него в анамнезе криминальное прошлое, к тому же он похож назаконченного невротика…

– У девяноста процентов наших крупных бизнесменовстарше тридцати лет в анамнезе криминальное прошлое, – удивленнооткликнулся Бабкин. – А добрая их половина – кладезь для психиатра. Тебячто-то насторожило в разговоре? Тогоев врал?

Сергей знал о способности Макара «отключать» слух, улавливаяэмоции собеседника по его мимике и жестикуляции, и был уверен, что на первойвстрече с потенциальным клиентом Илюшин ее использовал.

– Нет, иначе бы я сразу отказался. – Макаротрицательно качнул головой, но пауза перед его ответом не осталась Сергеем незамеченной. Бабкин вскинул брови, вопросительно глядя на напарника.

– Я помню, как меня провел Ланселот[1], –неохотно пояснил Илюшин, на короткое время утратив обычную самоуверенность.

– Тот прирожденный лжец, – отмахнулсяБабкин. – Один просчет не считается. А отказываться от дела без причины непойдет нам на пользу…

Сергей не добавил «отказываться от гонорара», но Илюшин егоотлично понял.

– Хорошо, – согласился он. – Сегодня соберемдополнительную информацию, а завтра ты возвращаешься к Тогоеву, расспрашиваешьего помощника о предпринятых мерах розыска и узнаешь все о девице. Если вдругвсплывут принципиальные для дела сведения, о которых заказчик умолчал,позвонишь мне.

Пухлый парень с розовыми, как недозрелые райские яблочки,щеками внимательно следил за тем, как Бабкин осматривает комнату. Парня звалиКостиком, и был он ровесником Сергея, хотя выглядел на добрых десять летмоложе.

Костик наблюдал за сыщиком так, как физически слабый человекнаблюдает за физически сильным, то есть с глубоко скрытой завистью и выпяченнымчувством умственного превосходства. Бабкин при расследовании старался поощрятьэто чувство в собеседнике, потому что человек, ощущающий себя на голову вышеоппонента, всегда расслабляется, и из него можно выжать то, чего он сам подоброй воле не отдал бы. Это правило Сергей вынес из хорошего старого фильма инеукоснительно ему следовал.

С Костиком оно сработало. Из получасового разговора с нимБабкин узнал не очень много, но вполне достаточно, чтобы принять окончательноерешение: за дело нужно браться. Помощник Олега Борисовича рассказал, чтонастоящая фамилия Юли не Тогоева, а Сахарова, по матери, что в Москве у нее нетак много знакомых, к которым она могла бы податься, денег на съем квартиры удевушки нет. А то, что дочь Олега Борисовича до сих пор не нашли, характеризуетне укромность выбранного ею нового места жительства, а методы работы службыбезопасности.