Великий посланник - Александр Башибузук

- Четыре сотни как минимум, – равнодушно сообщил Логан, невозмутимо полируя кусочком замши свой меч.

- А нас рать.

- Ваше сиятельство? – вытаращил глаза скотт. Несмотря на то, что я частенько употребляю русские выражения, братец Тук, никак не может к этому привыкнуть и каждый раз искренне удивляется.

- Плевать, говорю, – пояснил я и тут же проорал, обращаясь к дружинникам. – А ну укрылись! Сейчас обстрел начнется.

На остальных драккарах исправно продублировали команду. Впрочем, в ней особой нужды не было – все надежно укрылись за павезами и так прекрасно понимают с чего начнется бой.

Об борта и щиты защелкали стрелы. Из луков стреляли жиденькие группы легковооруженных воинов впереди строя мурман. Никакого вреда кроме беспокойства они нам не нанесли, впрочем, кого-то на соседнем драккаре все-таки зацепило. И нехрен орать, сам виноват дубина стоеросовая.

Гулко затрубил рог, строй качнулся, с каждым шагом ускоряясь, двинулся вперед, дружно взревел и перешел на бег.

Так... где-то с полсотни метров. Пора!

- Давай...

Луиджи вздернул вверх и замахал древком с моим личным вымпелом.

Тут же затренькали арбалеты стрелков, в свою очередь, заглушенные хлопками аркебуз[14]. А потом, позади нас рявкнули фальконеты на коггах...

Когда ветерок снес дым, стало ясно, что как минимум треть пришлых отправились в Вальхаллу, или вот-вот готовятся туда отбыть.

Свинцовые жеребья[15] из двадцати орудий выкосили практически весь центр мурманского строя, а арбалетчики с аркебузирами здорово проредили остальных, но, черт побери, это их не остановило. Мухоморов обожрались, что ли? Хотя, определенный резон в такой тактике есть. Если отступят, то во время следующей атаки опять попадут под картечь, а так орудия не успеют перезарядиться.

Сука, хорошо идут...

Когда я первый раз увидел такую картинку, признаюсь, едва не навалил в шоссы[16] с перепуга. Правда тогда, при Нейсе, нас атаковали не несколько сотен, а несколько тысяч германских кнехтов. Но ничего, со временем пообвыкся. Хотя, до сих пор сердце екает. Еще бы, оскаленные в дикой ненависти рожи, с каждой секундой нарастает гул и топот – зрелище, блядь, эпическое.

Последний залп мои стрелки сделали почти в упор. Сделали и ушли на корму для перезарядки. Не добегая нескольких шагов, мурмане метнули копья и сулицы, а потом полезли на корабли.

Дальше началась банальная резня. Пришлых сшибали с бортов целыми гроздьями, но они все перли и перли.

Рев, дикие проклятья, хрипы умирающих людей, звон оружия, одуряющий смрад крови и внутренностей – берег стал напоминать настоящий филиал ада.

Основной удар приняли два центральных драккара, которые обороняли мои дружинники. Первый ряд работал мечами и топорами, из-за их спин пришлых мурман доставали алебардами и копьями. На несколько минут наступило шаткое равновесие, наконец, аркебузиры разрядились во второй раз, навал стал ослабевать, но тут в атаку пошел еще один отряд. Впереди его несся косматый как медведь гигант в шкурах на голом теле и со здоровенным молотом в руках, а за ним с десяток воинов размерами поменьше, но, судя по богатой экипировке, из числа предводителей нападавших.

В здоровяка не мешкая всадили пару болтов, но он только завыл и не снижая хода взлетел на драккар по образовавшейся у борта горе трупов. Братья-фламандцы Ханс и Петер Вюльверты, дружно хекнув насадили его на копья, а бургундец Жан Пулен, по прозвищу Нос, добавил алебардой. Этого хватило, с такими ранами не живут, но великан перед тем как сдохнуть все-таки успел махнуть своим молотом и раскидал дружинников. В брешь тут же ринулись мурмане.

Первого, седобородого и широкого как шкаф старика с секирой в руках, я свалил из пистолей, Логан снес еще одного, подрубив тому ноги, но из-за его спины вывернулся высокий стройный воин и с пронзительным визгом закрутился словно волчок, работая одноручными топорами в обеих руках.

Умело разбросав дружинников по сторонам и ошарашив скотта по забралу, он выскочил прямо на меня, но поскользнулся на мокрой от крови палубе и упал на колени.

Я не стал играть в благородство – опрокинул его навзничь ударом колена, добавил саблей по башке и с разгона врубился в свалку.

Мы их таки сбросили с драккара, а потом для супостата наступил отдельно взятый локальный армагедец. В ход пошли ручные гранаты. Ничего особенного, обычный глиняный шар с порохом, армированный железными полосками. Много шума и дыма, довольно посредственный урон, правда, взрываются они довольно эффектно. Их у нас очень мало, прохлопал я ушами при сборах, поэтому приказывал приберечь на крайний момент, вот аркебузиры и решили, что он настал. А один из них, найду кто – от души награжу стервеца, вдобавок закинул за борт десятифунтовый бочонок пороха с заткнутым в горловину коротким фитилем.

Садануло, конечно, порядочно. Попалило и оглушило не только вражин, но и многих своих. Это оказалось последней каплей – пришлые дрогнули и побежали. И конечно же, попали на отходе под картечь с коггов – метр Пелегрини, как всегда, сработал виртуозно.

Таким моментом грех не воспользоваться.

- Какого хрена стоим, желудки. Вперед, вперед, мать вашу за ногу!!! – проревел я и первым спрыгнул с драккара.

Дальнейший ход событий оказался очень прогнозированным. Деморализованный противник всегда легкая добыча. Враг силен своей сплоченностью, без нее, даже при личном героизме отдельных персонажей, все быстро превращается в побоище. Бегущих мурман рассекли на группы, частью изрубили, а частью взяли в плен. Около полусотни все-таки ушли в лес, но я приказал их не преследовать – это уже не моя проблема.

Вот что за жизнь, я спрашиваю? Думал березками полюбуюсь, родным воздухом подышу, с бабами русскими хороводы повожу, а оно вон как обернулось. Ну и пусть, все-таки, в первый раз за все это время настоящую Родину защищал.

Полная Виктория, однако, победа далась нам дорогой ценой. Мурмане потеряли убитыми двадцать два бойца, еще пятеро совсем плохие, вряд ли до утра доживут. Почитай треть выбыла из строя. Моих дружинников легло десять человек, к счастью, обошлось без тяжелых, а легко раненых почитай каждый. В том числе и я. Какая-то сука в свалке саданула по плечу, доспех не пробило, но хожу перекошенный словно Квазимода.