Год 1942 - "учебный" - Владимир Бешанов

У советского руководства были более серьезные дела. 1 мая 1942 года Верховный Главнокомандующий обратился к вооруженным силам с приказом № 130, в котором говорилось:

«Несомненно, прежде всего, что за этот период фашистская Германия и ее армия стали слабее, чем 10 месяцев тому назад… Войне не видно конца, а людские резервы на исходе, нефть на исходе, сырье на исходе. В германском народе все более нарастает сознание неизбежности поражения Германии.

…Что касается немецкой армии, то, несмотря на ее упорство в обороне, она все же стала намного слабее… Ее старые опытные генералы вроде Рейхенау, Браухича, Тодта и других либо убиты Красной Армией, либо разогнаны немецко-фашистской верхушкой. Ее кадровый офицерский состав частью истреблен Красной Армией, частью же разложился в результате грабежей и насилий над гражданским населением. Ее рядовой состав, серьезно ослабленный в ходе операций, получает все меньше пополнений…

Несомненно, во-вторых, что за истекший период Красная Армия стала организованнее и сильнее, чем в начале войны… Красная Армия добилась перелома в ходе войны и перешла от активной обороны к успешному наступлению на вражеские войска… Все это говорит о том, что Красная Армия стала организованнее и сильнее, ее офицерские кадры закалились в боях, а ее генералы стали опытнее и прозорливее.

Приказываю… Всей Красной Армии добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев».

До начала Харьковской операции оставалось десять дней. С середины мая должен был начаться отсчет «могучим ударам» по «озверелым врагам» и неудержимое движение советских войск к западным границам СССР. Но, по иронии судьбы, именно май ознаменовал собой начало целой серии катастрофических поражений Красной Армии.

Крупной неудачей обернулась Ржевско–Вяземская операция Калининского и Западного фронтов, в Мясном Бору началась агония 2-й ударной армии, войска Крымского фронта почти полностью были уничтожены стремительным контрнаступлением Манштейна. Войска Юго–Западного фронта, наступая на Харьков, сами залезли в мешок как раз тогда, когда немцы стремились его ликвидировать. Все это создало благоприятные условия для стратегического летнего наступления вермахта на южном направлении.

Пришлось товарищу Молотову срочно собирать чемодан, садиться в стратегический бомбардировщик и лететь на поклон к капиталистическим дядям…

ГЕРМАНСКОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ

Поражение под Москвой действительно потрясло Гитлера. Еще бы, стратегия блицкрига потерпела крах, парад на Красной площади откладывался на неопределенное время. Но вождь априори не может ошибаться. Поэтому были определены виновные - «стихийные силы природы» и генералы, «постоянно встревавшие» в гениальные планы фюрера.

Генерал-фельдмаршала Браухича пришлось отправить в отставку. Непосредственное руководство сухопутными силами Гитлер взял на себя. «Последствия этого решения, - по мнению Типпельскирха, - оказались гибельными для дальнейшего ведения войны и для самой сухопутной армии. Однако в тот момент решение Гитлера было единственно возможным и обещало успех. Он привел армию к Москве, он один обладал силой внушения, необходимой, чтобы воодушевить армию. Он пользовался полным доверием войск. Поэтому его решение вызвало энтузиазм. Даже те представители высшего командования, которые критически относились к его руководству прошедшими операциями, понимали моральное значение этого решения Гитлера».

Первым делом фюрер отдал приказ о запрещении всякого самовольного отхода. Он тоже помнил историю Великой армии Наполеона и больше всего опасался, что войска вермахта, ни материально, ни психологически не подготовленные к боевым действиям в суровых зимних условиях, разочарованные в обещанном им быстром окончании войны, сломаются физически и морально - тогда их будет уже не остановить, отступление превратится в бегство, фронт окончательно рухнет. Позднее фюрер признался маршалу Антонеску, что вооруженные силы находились на краю «наполеоновской катастрофы». В этих условиях «стоп-приказ» Гитлера, с тактической точки зрения примитивный и негибкий (как и сталинский «Ни шагу назад!»), по общему признанию, сыграл положительную роль: Восточный фронт устоял; благодаря жестким мерам фюреру удалось «предотвратить превращение оперативной неудачи в моральное поражение», а немецкий солдат «после всех совершенных им героических усилий, после испытаний, выдержанных в обстановке, противоречащей всяким тактическим принципам, и после успешного отражения натиска противника… проникся верой в самого себя и в превосходство своего командования…»

Одним словом, с кризисом под Москвой Гитлер справился. Его личная репутация как «величайшего полководца всех времен» (все диктаторы - непременно великие полководцы) осталась незапятнанной. Правда, от всех этих хлопот «аккумулятор германского народа» заработал идиосинкразию. «У него физическое отвращение к снегу и морозу», - отметил в своем дневнике доктор Геббельс.

Неудачи в России не проникли глубоко в сознание немцев еще и потому, что с декабря 1941 года начались крупные успехи японцев на Тихоокеанском театре, выдвигаемые на первый план Министерством пропаганды. На радостях Гитлер и Муссолини тоже объявили войну Америке, хотя «Стальной пакт» их к этому и не обязывал. Возможно, фюрер лелеял надежду на то, что японцы в качестве ответного жеста выступят против СССР, но те предпочли отделаться выражениями благодарности. Тем не менее вступление Японии в войну оказало Германии большую психологическую поддержку и имело важное военное значение. Считалось, что Соединенные Штаты теперь надолго будут отвлечены на решение собственных проблем и не смогут оказывать существенной помощи Великобритании и Советскому Союзу, что, в свою очередь, отдаляло решение вопроса об открытии второго фронта в Европе.

Одним словом, немцам казалось, что у них еще есть время для окончательного решения русского вопроса. С другой стороны, решение этого вопроса именно в 1942 году стало насущно необходимым, ибо теперь странам «Оси» и их союзникам противостояли 75% населения, промышленности и сырья всего мира. Гитлер понимал, что это последняя возможность Германии выиграть войну, далее поражение Третьего рейха просчитывалось чисто арифметически.

Поэтому еще в то время, когда немецкие войска из последних сил отбивали наступление русских, фюрер занялся разработкой планов летней кампании. На этот раз было ясно, что для достижения победы над Советским Союзом путем одновременного наступление на трех основных стратегических направлениях сил не хватит. Сводка германской армии от 30 марта 1942 года показывала, насколько дорогой ценой были оплачены зимние бои. Из 162 действовавших на Восточном фронте дивизий только 8 были пригодны для наступательных действий, еще 50 дивизий могли пойти в бой после краткосрочного доукомплектования, основная масса могла использоваться только для оборонительных целей. В 16 танковых дивизиях осталось всего 140 исправных танков.

Провал «молниеносной войны» поставил Германию перед перспективой войны затяжной, требующей колоссальных средств, материальных и людских ресурсов. К такой войне не были подготовлены ни вооруженные силы, ни экономика. Разрыв между постоянно растущими потребностями фронта и ресурсами страны, а также состоянием военного производства все более увеличивался. Ранее установленный уровень выпуска военной продукции не соответствовал масштабам разворачивающихся военных действий и не покрывал расходов вермахта.