Wunderland обетованная - Петр Заспа

— А это ещё что такое? — удивлённо сдвинул на затылок фуражку командир. — Густав, ты когда-нибудь что-то подобное видел?

Старший помощник приник к перископу и в свою очередь потрясенно произнёс:

— Даже не могу представить, что это может быть, герр командир.

— Отойди. — Рейнгарт вновь уставился на тёмную глыбу на фоне белого берега. — Как этот кашалот только вместился в такой узкой гавани? Чем больше я смотрю на него, тем сильнее мне на память приходит легенда о лодке-оборотне. Ты её помнишь, Густав?

— Герр командир, вы же говорили, что это байка обделавшихся надводников в Северном море!

— Я и сейчас так считаю. Гросс-адмирал Редер сутки гонялся неизвестно за кем, но так никого и не поймал. Но гросс-адмирал не может так просто жечь топливо Германии, вот его штаб и придумал сказку об оборотне. Но уж очень по описаниям похоже…

Обер-лейтенант прокашлялся в кулак и нерешительно спросил:

— Герр командир, уходим?

— Ты шутишь? Сейчас только начинается самое интересное! Обойдём бухту и всплывём у восточного берега.

— Герр командир, если вам будет угодно выслушать моё мнение, то я осмелюсь предложить сначала отправить радиограмму в Нарвик, а затем действовать по указаниям командования.

Рейнгарт отстранился от перископа и задумчиво посмотрел на старшего помощника.

— Ничему-то я так тебя и не научил. Я знаю, Густав, что ты переходил в старпомах и скоро получишь собственную лодку. Но никогда тебя не назовут Счастливым чёртом. Скорее, ты будешь осторожным пескарём. Но это не значит, что ты меня переживёшь. Такие, как правило, тонут в первую очередь. Удача отворачивается от них, потому что они ей не интересны.

Старший помощник густо покраснел и, оправдываясь, произнёс:

— Герр командир, я никогда не ставил под сомнение наше везение и ваш опыт. И вы для меня всегда были примером, но существуют определённые правила…

— Наплюй на правила. Если хочешь стать Счастливым чёртом, для начала стань хотя бы обычным чёртом, а счастье само приложится. Малый ход! Курс девяносто!

Резиновая лодка уткнулась в камни, и Рёхе первым выскочил на берег. Узкая полоска суши скрывалась от посторонних глаз стеной из нагромождения ледяных торосов. Взобравшись на самую крупную льдину, Рейнгарт осторожно выглянул. Рядом поднялся старпом и потрясенно прошептал:

— Командир, что это?

От удивления он забыл добавить обязательную приставку — герр.

— Это оборотень, — восхищённо ответил Рейнгарт. — Он всё-таки существует.

Старший помощник передернул затвор автомата и твёрдо произнёс:

— Мы должны срочно доложить в Нарвик!

— Подожди. И спрячь свою хлопушку.

— Герр командир, что там у вас? — выкрикнул оставшийся у лодки боцман.

— Тише, — Рейнгарт приложил к губам палец.

На причале громко переговаривались на незнакомом языке два моряка. Рёхе напряг слух, пытаясь разобрать слова, но они замолчали, и один вдруг пошёл в сторону берега. Командир провёл его взглядом и заметил, что дом, в котором обычно ютилась охрана, стоит без двери и с выбитым окном.

«Здесь был бой!» — подумал он.

И, будто услышав его мысли, моряк с «оборотня» прошёл рядом с их укрытием и заглянул в хижину.

— Герр командир, уходим, — прошептал старпом. — Он может нас заметить.

— Не дёргайся! Пока что заметили его мы. Да спрячь, наконец, автомат. Он нам нужен живым.

Чужак остановился и посмотрел в их сторону.

Через минуту боцман оттолкнулся веслом и стал грести в сторону стоявшей рядом лодки. Командир взглянул на лежавшего без сознания связанного моряка с «оборотня» и язвительно сказал:

— А ты сомневался! Теперь можно и радиограмму в Нарвик отправлять. Я не забуду отметить в донесении, что ты, Густав, принимал самое активное участие в захвате пленного.

Старпом покраснел и, смутившись, подёргал узлы на руках лежавшего на дне шлюпки моряка. Командир всегда с иронией относился к его осторожности и не упускал случая лишний раз подразнить Густава.

Шлюпка уткнулась в борт субмарины и навстречу потянулись руки, помогая перетащить пленного.

— Кто это? — спросил главный механик.

— Дитя оборотня! — засмеялся Рейнгарт.

— Он без сознания?

— Да! Боцман от души приложил. Хорошо, хоть не прибил.

Механик присмотрелся к пленнику и засмеялся:

— Дышит! Тащите его вниз.

Рейнгарт оглянулся на близкий берег и скомандовал:

— Нечего больше здесь смотреть. Живо все в лодку!

Спустившись последним, он захлопнул люк и крикнул с трапа вниз:

— Всем в нос! Срочное погружение! Торпедная атака!

— Герр командир, вы хотите атаковать оборотня? — спросил старший помощник.

— Ну не смотреть же на него!

— А доклад в Нарвик?

— Как же ты меня достал! Тебе бы только доклады рассылать, — недовольно проворчал Рейнгарт. — Радист! Дай бланк. Отправим донесение, пусть в Нарвике поморщат лбы, гадая, кого мы видели.

Взяв чистый лист бумаги, командир хотел отделаться сухим докладом в пару строк. Но этого показалось мало, и он принялся в деталях расписывать внешний вид неизвестной лодки. Закончил Рейнгарт информацией о том, что захватил пленного и собирается произвести торпедную атаку.

— Отправляй! — он ткнул радисту исписанный химическим карандашом бланк.

Главный механик уже перевёл лодку на перископную глубину, и командир уткнулся в тубус. Присмотревшись к чёрной полосе рядом с неизвестной лодкой, он вдруг понял, что торпедировать её не получится. Построенный немецкими инженерами бетонный причал как раз и должен был исключить такую возможность атаки лодки с моря. Располагаясь под углом, он надёжно прикрывал собой вход в бухту. Рейнгарт с досадой ударил по рукояткам перископа. Посмотреть и уйти было не в его правилах. От размышлений его оторвал голос радиста:

— Герр командир, нам ответная радиограмма!

— Так быстро? — Рейнгарт удивлённо посмотрел на высунувшуюся из радиорубки голову в наушниках. — Любопытно…

Глядя в исписанный бланк, он начал на глазах мрачнеть.

— Что пишут? — спросил старпом.

— В Нарвике такие же пескари, как и ты. Требуют, чтобы мы немедленно возвращались и не пытались атаковать неизвестную лодку. Утверждают, что она чрезвычайно опасна. Откуда нашим умникам это известно?

Рейнгарт неприязненно посмотрел на старпома:

— Густав, не пойму, зачем я поторопился с докладом? Теперь ничего не поделаешь, придётся подчиниться. Уходим!