Книги онлайн и без регистрации » Романы » Снегопад чудес - Влада Орлецкая

Снегопад чудес - Влада Орлецкая

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 28
Перейти на страницу:

— Вот, Аня, выбрала я себе в мужья крепкого мужика, думала, что буду за ним как за каменной стеной. Так меня этой стеной и накрыло, — говорила Маша подруге. — Я-то думала, мужчины как рассуждают: я сильный, значит, буду заботиться о тебе. А оказалось: я сильный, значит, заставлю тебя заботиться обо мне. Такая вот у них простая логика.

Второго раза ей не понадобилось, чтобы понять, с кем она имеет дело. Маня быстро собрала вещи и вернулась к родителям. Ее старики отнеслись к решению дочери с пониманием. Она и по сей день жила с ними, благо что квартира была трехкомнатная, и всем хватало места.

Была у нее, правда, еще одна попытка устроить свою судьбу. Пару лет назад Маня сошлась с мужчиной, но впоследствии он начал проявлять недовольство по поводу места работы жены. Маша тогда уже трудилась в таксопарке, и ему казалось, что она напропалую крутит с водителями. Такой уж сложился у людей стереотип.

Для того чтобы понять безосновательность его подозрений, надо было хоть раз побывать в конторе, где работала Маня. Строгая хозяйка запрещала водителям под угрозой увольнения входить в диспетчерскую, подвозить диспетчеров после смены, а самим диспетчерам вменялось в обязанность сдавать свои сотовые телефоны охраннику. На все служебные телефоны была установлена прослушка, а в помещении диспетчерской находились видеокамеры. Конечно, кто очень хотел, тот обходил запреты, но не такова была Маня. Она придерживалась того мнения, что, мол, на мужа надейся, а сама не плошай, и дорожила своей работой и репутацией. Однако для ее супруга все это выглядело не очень убедительно. Гордая Мария не стала его разубеждать, а просто снова собрала вещи и вернулась к родителям.

Работа в таксопарке Мане очень даже нравилась. График сутки через трое позволял ей одновременно и зарабатывать деньги, и посвящать больше времени сыну. К тому же она дослужилась до должности старшей по смене, и за это ей платили приличную надбавку. Маня работала в паре еще с одной женщиной, и они могли спать по очереди на диване, который стоял в диспетчерской. Помещение, не в пример другим конторам, было уютным, современным, с кулером, микроволновкой и небольшим холодильником. Маня рассудила, что ни один муж, будь он хоть золотым, не стоит того, чтобы лишиться такого удобного во всех отношениях места.

Анна познакомилась с Хворостенко в университете, на подготовительных курсах. С тех пор они стали не разлей вода, помогали друг другу чем могли, отмечали вместе праздники и проводили отпуск, если он у них совпадал по времени.

— Елена Аркадьевна приедет? — поинтересовалась Маша, помогая Анне накрывать на стол.

— Конечно. Бабуля уже звонила, предупредила, чтобы ждали с минуты на минуту.

— Обожаю ее. У тебя мировая бабка…

Елена Аркадьевна, родная бабушка Анны и соответственно мать Людмилы Сергеевны, была для молодых женщин третьей подружкой. Ей минуло семьдесят пять, но она молодилась: ухаживала за собой, хорошо одевалась и вела активную жизнь. Зимой бабуля каталась на лыжах и коньках, летом — на велосипеде. При этом она курила крепкие сигареты с мундштуком, в праздник не пренебрегала рюмочкой другой хорошего коньяку и виртуозно ругалась матом, употребляя ненормативную лексику с поистине дореволюционным шиком. Своего зятя она называла не иначе как старым дураком, несмотря на то что Владимир Яковлевич был на двадцать лет ее моложе. Тот платил теще взаимностью, утверждая, что старуха еще простудится на его похоронах. Но Елена Аркадьевна такой возможности и не исключала. Они почти не встречались, а когда встречались, то не разговаривали.

Бабуля была известной личностью. Да не только в Новосибирске, но и в обеих столицах, и даже за пределами страны. В юности она всерьез увлекалась фотографией и впоследствии превратила это свое хобби в весьма доходную профессию. Со своим старым «ФЭД»-ом она объездила весь Союз и страны Варшавского договора; ее снимки размещались в популярных изданиях, на ее персональных выставках постоянно толпился заинтересованный народ, а однажды ей даже предложили контракт с одним зарубежным глянцевым журналом, имевшим мировую известность. Согласие работать на это издание было сопряжено с выездом из страны, поэтому бабуля благоразумно от контракта отказалась. Впоследствии она нисколько в этом не раскаялась.

— Поймите, девочки, — объясняла она мотивы своего поступка Анне и Маше, — у меня в ту пору и здесь все складывалось преотлично. Я всегда была склонна считать, что, где ты родился, там и сгодился. И потом, чего я не видела в этих заграницах? Пришло время, и теперь у нас тоже полно разных педиков да прочего срама. Как говорил мой любимый Геночка Хазанов, всегда хотели их по хлебу перегнать, а перегнали по разврату.

Бабуля и сейчас не сдавала передовых позиций и порой не брезговала съемками для рекламных агентств. Она даже сделала портфолио Ярослава и отправила фотографии по электронной почте в какие-то модельные компании. Ей очень хотелось устроить судьбу «правнука», но пока от потенциальных работодателей не было ни ответа, ни привета. Елена Аркадьевна не огорчалась. Она периодически, по мере взросления малолетней модели, обновляла фотографии и посылала их вновь. Сейчас бабуля уже пользовалась современной фотоаппаратурой. Ее старый «боевой» товарищ «ФЭД» уже давно ушел на заслуженный отдых и стоял дома на почетной полке, рядом со старыми дипломами и иконой Божьей Матери.

У бабули имелся фантастический красный «Москвич» пятидесятых годов. Вообще-то, изначально он был белым, но Елена Аркадьевна, из любви к красному колеру, отдала автомобиль на перекраску. Свое раритетное авто она называла любовно «Мося». Собственно, из-за происшествия с ее Мосей она так и не приехала к внучке на 8 Марта, хотя собиралась.

— Аннушка, мой ангел, — говорила тогда бабуля в трубку сотового телефона, само собой красного, своим удивительным «контральто» с легкой хрипотцой. — У меня форс-мажор. Какой-то педераст с фальшивыми правами на своей сраной «тойоте» помял у Мосеньки дверцу. Я, конечно, расстроилась. Мой ангел, надеюсь, ты простишь меня, одинокую старуху в маразме…

В Мосе за пятьдесят лет эксплуатации, кроме кузова, уже не осталось ничего родного. Внутри она была отделана натуральной кожей и деревом. Мотор и тот поставили от иномарки. Денег, вложенных в его непрерывный ремонт, с лихвой хватило бы на покупку относительно нового автомобиля, но бабуля и слышать об этом не хотела. Кто-то из родных глумливо пошутил, что придется им, наверное, хоронить Елену Аркадьевну в кожаном салоне ее ненаглядного, обожаемого Моси. Впрочем, бабуля уверяла всех, что это произойдет еще очень не скоро, поэтому не стоит особенно обольщаться и терзаться напрасными ожиданиями. Свою квартиру на проспекте Дзержинского она завещала старшей внучке.

Анна вышла на балкон. Это был такой своеобразный ритуал: бабуля подъезжает к подъезду, сигналит, выходит из своего агрессивно-красного авто и машет Анне рукой. Вообще-то, в подъезде внучкиного дома давно установили домофон, и можно было воспользоваться им, как это делали все цивилизованные люди, но тогда это было бы неинтересно. Бабуля обожала всевозможные ритуалы и церемонии, как если бы она выросла под сводами Букингемского дворца.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 28
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?