Темный эфир - Анна Терешкова

Что, к демонам Бездны, происходит? Магия вышла из-под контроля? Я слишком много использовала сил? Вознесение? Нет, это точно не оно, не так о нем рассказывали Иса и Мали! Враг? Это неведомое мне заклятие?

Пентаграмма вспыхнула черным, завибрировала, когда надо мной сформировалась капля света! Та вспыхнула и разлетелась в две стороны, будто крылья раскинула. И в одно мгновение все стихло, оставив за собой лишь запах гари. Не знаю, сколько я пролежала на тлеющей траве, пребывая в полном недоумении, но лучше бы оставалась в горизонтальной плоскости. С трудом поднявшись на ноги, попыталась рассмотреть последствия магической бури, но мир совершил кульбит и поплыл волнами…

Бормотание! Размеренное и неразборчивое. Кто-то усиленно продолжал бормотать рядом со мной, действуя на нервы. И магия. Светлая, демоны Бездны ее слопай!

Память услужливо преподнесла события ночи в четких и ярких красках. Но, как и тогда, картинка не складывалась воедино. Может это все-таки была атака и сейчас меня добить пытаются?

Я дернулась, захрипела от боли. Открыла глаза, но тут же сомкнула веки от слепящего солнца. Следом пришло отнюдь не радостное понимание: атакующее заклятие отказывалось формироваться в ладони!

— Не двигайся!

Приказ. Тихий, но твердый.

Их двое. Этот и тот, нет, та, что продолжает размеренно бормотать, связывая слова светлой магией. Целительное заклинание и еще что-то…

— Приходит в себя? — послышалось со стороны.

Третий!

— Диэса немного помогла ей восполнить силы, — слышу ответ того, кто сказал мне не двигаться.

Что здесь происходит?

Я снова попыталась открыть глаза, но результат был тем же.

— Эй, слышишь меня? — снова он.

— С-слышу, — ответила, немного помедлив.

Горло саднило, жутко хотелось пить и если тело казалось тяжелым, будто свинцом налито, то говорить было вполне сносно.

— Ты уже обращалась?

Вопроса не поняла, да и не сразу сообразила, что он был задан мне, но вопрос повторили снова.

— Ты уже обращалась?

— В кого?

— В единорога!

— Знаешь, я вот как-то сомневаюсь, что мой организм к этому предрасположен, — раздраженно огрызнулась на сарказм незнакомца.

— Шуток не понимаешь? Я о драконе спрашивал.

— О каком драконе?

Я все так же не понимала, о чем он лопочет. Снова шутка или этот тип меня просто из себя вывести хочет?

— Элай, кажется она не в себе, — мягко одернул его голос третьего незнакомца.

Бормотание Диэсы прекратилось. Я почувствовала светлый поток магии, на душе противненько, темный эфир беснуется, но вот телу тепло-тепло стало. Я же на траве провалялась до самого утра, а в горах ночью и в рассветных сумерках холодрыга настоящая. Без всяких защитных заклятий и охранок, как я только не окочурилась?

— Почему так долго?

— Ну, знаешь, считывать информацию с эфира не так-то просто, тебе ли не знать, особенно, когда Шивьен еще и попеременно целительство использует, — возмутилась Диэса.

Да кто им позволил лезть в душу темной ведьмы?!

— Хватить ныть, — одернул ее Элай. — Докладывай.

— Я с самого начала говорила, что ничего не выйдет. На эфире защита, считать информацию без разрешения девчонки не получится. Она была наполовину опустошена, полагаю, проводила какой-то ритуал. Но что странно… так это ее магический фон.

Это я-то странная? Если верить ощущениям, меня окружают: светлый маг, темная эльфийка и светлый дракон. Вот это по-настоящему странная компания. К слову светлая магия, которая меня согрела, исходила от приятеля Диэсы и Элая.

— Я ничего не заметил, — вклинился в разговор этот самый приятель.

— Это практически неощутимо, а может мне и вовсе показалось.

— Что? — нетерпеливо спросил Элай.

— Капля света в темном эфире. Она мелькнула в магическом фоне всего на мгновение.

— Так она полукровка? — задумчиво проговорил Шивьен.

— Эм, я вообще-то еще здесь, — решила напомнить о своем присутствии.

Не то складывается такое впечатление, словно группа адептов дает анализ трупу на месте преступления.

— Пришла в себя?

— А я никуда и не уходила, — фыркнула в ответ.

— Так поведай нам, что здесь произошло?

Глаза немного привыкли к свету, да и силы начали возвращаться. Я, наконец, рассмотрела нежданных гостей. Первым кого увидела, был Элай. Он стоял возле меня на одном колене, опираясь на него рукой. Короткие светлые волосы, темно-янтарные глаза. Острые скулы, прямой нос, красивые губы, на которые я некстати засмотрелась. Не могу судить о росте, но, кажется, он высокий.

Диэса, как и большинство темных эльфиек с серебряными волосами и темной кожей, но глаза бледно-голубые. Редкое отличие, которое встречается в клане Фибьер из восточных земель.

Ну, точно же, Диэса! Диэса Мракинберг! Младшая дочь нынешнего советника короля темных эльфов. Вот уж что действительно странно. Она империей ошиблась?

Третий, который светлый маг, невысокий, может моего роста, стройный, с копной пшеничных волос по плечи, светлыми глазами и очень красивым миловидным лицом. Его вид и мягкий голос сразу же располагают к себе. Эдакий небожитель. Ручки тянуться, прикоснуться хочется.

— Ты его загипнотизировать пытаешься?

— Что? — непонимающе отреагировала я на хмурый вопрос Элая.

Маг улыбнулся, ласково так, аж сердечко забилось чаще.

О Мать Тьмы! Какое к демонам сердечко? Я головой, что ли, приложилась, раз моей темной душеньке ЭТОТ миленьким кажется?! Ведьма угомони фантазию. Он просто улыбнулся! Ты тоже такой функцией обладаешь.

— Прекращай скалиться и отвечай на вопросы! — одернул Элай, закрыв мне обзор «небожителя». — Что здесь произошло? Это Интэрон?

Вознесение на ведьминском.

— Или убийство дракона?

— Убийство? — я чуть воздухом не поперхнулась.

На что это он намекает?

— Сам же знаешь — это Интэрон. У следа насильственной смерти другой фон, — подал голос маг.

— Ну, так что? — он намеренно проигнорировал слова приятеля.

— Ни то, ни другое, — резко ответила не сводившему с меня глаз Элаю. — Я не полукровка, не дракон и уж точно их не убивала. Я — темная ведьма! — гордо заявила, вздернув подбородок.

В состоянии полулежа, гордость моя выглядела не слишком внушительно, так что я решила подняться.

После моей третьей попытки принять вертикальное положение, Элай раздраженно потер переносицу, как-то уж слишком тяжко вздохнул, будто это означало высшую степень его недовольства, взял меня за руку и потянул на себя.