О тирании. 20 уроков XX века - Тимоти Снайдер

Разумеется, Великобритания оказалась втянутой в военные действия только потому, что руководство Польши в сентябре 1939 года выбрало путь сопротивления. К октябрю открытое вооруженное сопротивление было подавлено. К 1940 году характер немецкой оккупации в Варшаве стал полностью очевиден.

Тереза Прекерова в тот год должна была закончить школу. Имение ее семьи отобрали немцы, семья была вынуждена переехать в Варшаву и снимать жилье. Один из братьев Терезы погиб в сражении, двое находились в немецких лагерях для военнопленных. Варшава была сильно разрушена немецкими бомбардировками, во время которых погибло около 25 тысяч человек.

Тереза, еще очень молодая девушка, выделялась на фоне друзей и родных своей реакцией на окружающий ужас. В то время, когда самым естественным было заботиться о себе, она заботилась о других. В конце 1940 года немцы начали строить гетто в контролируемой ими части Польши, и уже в октябре евреев Варшавы и ближайших областей обязали переселиться в определенный район города. Один из братьев Терезы дружил до войны с еврейской девушкой и ее семьей. Теперь Тереза наблюдала, как люди вокруг словно не замечают исчезновения из их жизни друзей-евреев.

С большим риском для себя и не говоря ни слова своей семье, Тереза более десятка раз посещала Варшавское гетто в конце 1940 года. Она носила еду и лекарства знакомым и незнакомым евреям. К концу году ей удалось убедить подругу своего брата бежать из гетто. В 1942 году Тереза помогла бежать ее родителям и брату. Тем же летом немцы провели в гетто операцию под названием Grossaktion, в ходе которой 265 000 евреев вывезли на фабрику смерти в Треблинке и еще 10 380 евреев уничтожили в самом гетто. Тереза спасла семью от верной смерти.

Впоследствии Тереза Прекерова стала заниматься историей Холокоста, писала о Варшавском гетто и о других людях, помогавших евреям. Но о себе самой она предпочитала молчать. Когда через много лет ее попросили рассказать о собственной жизни, она сказала, что считает свои действия нормальными. С нашей точки зрения, ее действия представляются исключительными. Она сопротивлялась.

Виктор Клемперер, литературовед еврейского происхождения, обратил свое филологическое образование против нацистской пропаганды.

Он заметил, как язык Гитлера отрицает легитимную оппозицию: слово народ всегда означало одних людей в противоположность другим (американский президент употребляет это слово так же), встречи лицом к лицу всегда были противостоянием (по словам нашего президента, победой), а любые попытки свободных людей взглянуть на мир иначе становились очернением лидера (или, как это формулирует президент, клеветой).

В наше время политики скармливают свои клише телевидению, где их повторяют даже те, кто хочет с ними поспорить. Телевидение стремится противостоять политической речи посредством передачи изображений, но смена кадров мешает сфокусироваться. Все происходит быстро, но на самом деле ничего не происходит. Каждый сюжет в телевизионных новостях — самый важный, пока его не замещает следующий. Волны бьются о нас одна за другой, но мы не видим океана.

Усилие, необходимое для осознания формы и смысла происходящего, требует слов и понятий, которые ускользают от нас, когда мы находимся под гипнозом визуальных стимулов. Потребление телевизионных новостей порой немногим отличается от наблюдения за человеком, рассматривающим картину. Мы считаем этот коллективный транс нормой. Мы постепенно поддались ему.

Более полувека назад классические романы о тоталитаризме уже предупреждали о господстве телеэкранов, преследовании книг, сокращении словаря и связанных с этим трудностях мышления. В романе «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери, опубликованном в 1953 году, пожарные ищут и сжигают книги, в то время как большинство граждан смотрит интерактивное телевидение. В «1984» Джорджа Оруэлла, вышедшем в 1949-м, книги находятся под запретом, а телевидение двустороннее, что позволяет правительству круглосуточно следить за гражданами. Язык визуальных медиа в «1984» крайне ограничен, он лишает людей понятий, необходимых им для осмысления настоящего, памяти о прошлом, предположений о будущем. Одной из задач режима становится дальнейшее обеднение языка путем постоянного удаления слов из каждого нового издания официального словаря.

Вероятно, нельзя вовсе избежать экранов, но в двумерном мире мало смысла, если мы не можем защититься от него мысленным щитом, выкованным где-то за его пределами. Когда мы повторяем те же слова и фразы, что появляются в ежедневном медиапотоке, мы соглашаемся с отсутствием более широких рамок. Чтобы такие рамки возникли, нужно больше идей, а для того чтобы появилось больше идей, нужно читать. Поэтому изгоните экраны из своей комнаты и обложитесь книгами. Герои Оруэлла и Брэдбери не могли себе этого позволить — но мы пока еще можем.

Что читать? Любой хороший роман оживляет нашу способность к осмыслению неоднозначных ситуаций и оценке намерений окружающих. «Братья Карамазовы» Достоевского и «Невыносимая легкость бытия» Милана Кундеры сегодня вполне подойдут. Роман Синклера Льюиса «У нас это невозможно», пожалуй, не самое великое произведение искусства, «Заговор против Америки» Филипа Рота лучше. Повесть о тирании и сопротивлении, известная миллионам юных американцев, — «Гарри Поттер и дары смерти» Дж. К. Роулинг. Если вы, или ваши друзья, или ваши дети первый раз не прочли ее в этом ключе, то стоит перечитать.

Вот некоторые тексты политической и исторической направленности, которые освещают затронутые нами темы: «Политика и английский язык» Джорджа Оруэлла (1946), «Язык Третьего рейха» Виктора Клемперера (1947), «Истоки тоталитаризма» Ханны Арендт (1951), «Бунтующий человек» Альбера Камю (1951), «Порабощенный разум» Чеслава Милоша (1953), «Сила бессильных» Вацлава Гавела (1978), «Как быть консерватором, либералом и социалистом одновременно» (How to Be a Conservative-Liberal-Socialist) Лешека Колаковского (1978), «О пользе бедствий» (The Uses of Adversity) Тимоти Гартона-Эша (1989), «Груз ответственности» (The Burden of Responsibility) Тони Джадта (1998), «Обычные люди» (Ordinary Men) Кристофера Браунинга (1992), «Все неправда и все возможно» (Nothing Is True and Everything Is Possible) Петра Померанцева (2014).

Христиане же могут обратиться к главной книге, которая никогда не устаревает. Иисус проповедовал, что «легче верблюду сквозь игольное ушко пройти, чем богатому войти в Царство Божье». Нам следует быть скромнее, «ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится». И, конечно, нам следует позаботиться отличением правды от лжи: «и познаете истину, и истина сделает вас свободными».