S-T-I-K-S. Человек с котом - Артем Каменистый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Конечно рядом, они стоят сразу за окраиной, там целая система позиций для разной техники. И открыто стоит, и в капонирах, и по ангарам. Говорю же, стаб дорогой и дорого охраняется. Тут и артиллерия своя, и бронетехника, и считай, что настоящая армия, а не какая-то там копеечная самооборона. Ты ведь хорошо посмотрел вокруг? Видишь? Не городок, а та еще сказка. Здесь и больница своя, и школа, и детсад, и кинотеатр работает, театр открыт почти каждый день, даже радиостанция развлекательно-новостная имеется и одна программа кабельного телевидения. И никакого беспредела, все четко по закону. Правда, законы местами гниловатые, но терпимо.
— То есть ты пописал того типа, и по закону должен за это ответить. Согласен, все правильно, но не пойму, что не так в моем предложении свалить от местной кабалы подальше. Неужели это один приличный стаб на весь Улей? Мы что, ему замену не найдем?
— Ну что ты, конечно найдем, не хуже, а то и лучше. Некоторые считают, что Улей бесконечен, всегда есть куда податься. Тут дело вовсе не в этом. Вот возьми старую жизнь. Страны самые разные были, но везде люди не просто так бегали, а при документах, то есть учтенные по бюрократии. Здешние стабы, это что-то вроде стран, документов здесь простым рейдерам не дают, но без них тяжело, как залетный народ учитывать? Сегодня ты тухлый мур и сдаешь своих внешникам, а завтра чуть в сторонку переехал, прикинулся новичком, и все у тебя хорошо. Такие кадры ни одному поселку не нужны, поэтому на всех приличных стабах держат списки.
— Про списки что-то Фарт говорил. Ну тот, из Кумарника.
— Кумарник — дешевый стаб, там списки некому держать и пополнять. В списки вносят погоняло человека, чуть описание внешности, иногда дар Улья и все такое, все косяки, за которыми замечен, и обязательно его особую карту. Далее списки расходятся по стабам и копируются. В каждом стабе пополняемая база, и туда в том числе вносят данные по долгам и прочим грешкам. Если попал в такой список с нехорошим довеском, тебе нигде не будут рады. Сказать, что тебя подставили и ты вообще ни при чем — не получится, в Улье такой номер не пройдет, свои хитрости есть, быстро на чистую воду выведут и больно накажут. Только и останется отираться на помойках вроде Кумарника, где всем на всех наплевать, и где вечером ложишься сам не зная проснешься ли поутру.
— Что-то не совсем понимаю, здесь же толпы народа, как их различать? Да тех же Рыбаков может бегать много, сам говорил. Одни гибнут, другие приходят — нескончаемый круговорот, учесть невозможно.
— Рыбаков много, а вот особая карта одна.
— Что за карта?
— Ты не знаешь?!
— Откуда мне знать?
— А, ну да, ты же валялся без памяти когда тебя ментат снимал.
— Ты о чем вообще?
— Ментат — человек с особым даром Улья. Вроде как не особо и полезный, но в крутых стабах такие котируются, на них учет завязан и не только учет. Смита видел?
— Да, я говорил с ним.
— Вот он ментат из крутых, а еще при безопасности здешней работает. Вроде не только карты делает, но и на роли ходячего полиграфа при них. То есть детектор лжи на двух ногах.
— Я так и не понял, что за карта.
— А хрен его знает, таким балбесам как мы такое не понять. Просто ментат проводит над тобой рукой и составляет то, что они называют картой. Никто кроме них не знает, что это такое, но они ее могут записывать на простую бумажку кучей черточек разной длины и точками, сам в этой тарабарщине ничего не поймешь. Надо чтобы другой ментат провел рукой над бумагой, и потом он может много чего рассказать об этом человеке и узнать его в толпе. Эту информацию можно не только в бумаге передавать, но и на дисках, флешках и других носителях. Легко каталогизируется теми же ментатами, при надобности найдут твою карту за минуту или меньше.
— А перекраситься и бороду отрастить? Узнают?
— Изменить себя так, чтобы по карте не узнавали, невозможно. Хоть рожу от макаки пересаживай, хоть бабское платье напяль, а все равно с одного взгляда мгновенно вычислят. То есть если накосячил по полной в одном стабе, в других об этом узнают, потому как карты передают с торговыми караванами, это дело пусть и не мгновенно работает, но отлажено.
— Улей вроде как бесконечен, или очень большой — ты сам говорил.
— Ага. Только чтобы добраться до стабов, где наши косяки никому не интересны, придется подохнуть не один раз, тут такие путешественники долго не живут. Да и куда податься? В какую сторону? Я не представляю. То есть дорога предстоит длинная, и на ней непременно подвернутся неприятности, мы же не в раю.
— Я понял — опасно.
— Да тут все опасно, просто надо уметь взвешивать риски. Так что ты хорошенько подумай — стоит ли нам попадать в черные списки. Взвесь.
— А я-то думал, что здесь анархии побольше.
— Анархии как раз хватает. Многие стабы на ножах друг с дружкой, то есть там, где серьезные терки с местными, к нам не будет претензий. Но учти еще одно — в Улье главное не деньги, а репутация. То есть на тебя даже в таких местах будут смотреть как на беглого должника который не может расплатиться за своих косяки. Даже если доберешься до дальних земель, где наши дела никого не волнуют, да и не знают о них, все равно к тебе будут относиться с подозрением. Ведь явно не новичок, где-то жил, так почему свалил с родных краев, какая причина? Ведь рискованное дело так далеко забираться, неспроста на такое пошел, явно в чем-то замешан. У нас одно время была своя бригада, куда такого кадра приняли. Вроде ничего плохого от него не видели, но вот чуял я, что есть за ним какая-то гниль. Так и оказалось, паскудник устроил логово на мелком стабе куда из удобных кластеров свозил свежих детей. Переродившихся сразу зачищал, а на остальных отрывался куда дольше, некоторых месяцами держал, нелегко мелкие умирали. Когда на это дело местные наткнулись, он завалил пару ребят и ушел. Да только люди решили, что такой твари негоже землю топтать, послали за ним группу от которой хрен скроешься.
— Ну и дела у вас…
— Это ты о любителях мелких деток и прочих запретных радостей? Да тут разных извращенцев пруд пруди, сам не понимаю откуда набегают. Есть мнение, что процент переродившихся среди психов меньше, вот оттого и кажется, что уродов куда больше обычного. Или сказываются условия, где контроля меньше и цивилизации почти нет, от такой свободы даже у разных латентных крышу срывает. Плюс вечные стрессы и адреналин. А может все вместе сошлось.
— Шуст, если не уходить, то как расплачиваться будем? Это же не долг, это и правда рабство получается, беспредел чистой воды, выплатить столько мы никогда не сможем, процент дикий.
— Да мой косяк, нельзя здесь ножами махать, строгий стаб.
— Ладно, насчет косяка замяли, ты говори, как выпутываться будем. Я же вижу, у тебя мысли какие-то есть, не просто так именно сейчас тему поднял.
— Ну вариантов у нас ровно три: первый — тупо сматываемся, последствия тебе уже вкратце понятны; второй — где-то очень быстро ловим тысячи полторы ловких бегунов и потрошим на спораны; третий — расплачиваемся иным образом. Вот насчет иного образа есть у местных что-то вроде каторги для таких залетчиков.