Шпионами не рождаются - Игорь Атаманенко

— Я дипломат, — заявил Курусу и трясущимися руками предъявил свою аккредитационную карточку.

— В таком случае, — заявил лжемайор, — я обязан сообщить о вашем задержании в МИД…

Подняв трубку телефона, он стал наугад вращать диск.

— Не надо! — покрывшись испариной, взмолился японец. — Пожалуйста, не надо никуда звонить. — И, указывая на «патронташ» с часами и золотыми изделиями: — Забирайте все… Здесь целое состояние!

В это время один из оперов навел на него фотоаппарат и сделал несколько снимков.

Все поняв, Курусу окончательно сник.

— Часики и золотишко нам не нужны, — примирительно сказал Маслов, — но договориться сможем…

Вербовка состоялась.

Тут же в квартире Эдиты японец в подтверждение своей готовности сотрудничать с правоохранительными органами СССР (какими конкретно, Курусу еще не знал) собственноручно описал известные ему подробности кражи уникальных бриллиантов из квартиры народной артистки СССР дрессировщицы Ирины Бугримовой.

Покончив с сочинением на заданную тему, иностранец поинтересовался, как подписывать его.

— Да чего там… подпишите его одним словом: Самурай! — бодро ответил Маслов и добавил: — Чтоб никто не догадался… ни сейчас, ни впредь! Не возражаете?

Нет, японец не возражал. Любовь зла… Он лишь на секунду задержал взгляд на лице генерала, улыбнулся своей догадке и сделал решительный росчерк.

Перед тем как выпроводить «новобранца» за порог, Маслов детально проинструктировал его о способах связи, обусловил дату и место следующей встречи.

Как только за новоиспеченным агентом закрылась дверь, генерал отправил Эдиту на кухню разбинтовываться и готовить кофе, а сам нетерпеливо сгреб со стола ворох исписанных бумаг и стал вчитываться в каракули японца, более похожие на иероглифы, чем на кириллицу.

Через минуту Маслов схватил трубку и набрал номер прямого телефона Андропова. Вовремя вспомнил, что перед ним не защищенный от прослушивания аппарат городской АТС, в сердцах швырнул телефонную трубку, чертыхнулся и, наспех попрощавшись с агентессой, опрометью выбежал из квартиры.

В тот же вечер Маслов доложил Председателю подробности проведенной вербовки и содержание сообщения, представленного Самураем.

На следующее утро Андропов уведомил Леонида Ильича о «грозящей ему опасности» и заручился его поддержкой в реализации своих планов: под предлогом проведения оперативных мероприятий по защите чести семьи и как следствие — престижа державы Андропов получил карт-бланш на разработку связей Галины Леонидовны, первой в числе которых значилась Светлана Щелокова…

Таким образом, Генсек фактически жаловал Андропова грамотой, позволяющей бесконтрольно держать «под колпаком» самого министра внутренних дел!

Брежнев так и не понял, какую злую шутку сыграл с ним Андропов, получив из его рук исключительное право разрабатывать окружение Галины Леонидовны. Впрочем, Леонид Ильич в то время уже мало что понимал…

Я близко познакомился с Борисом Буряце в 1977 году в Мисхоре, когда по заданию посла выезжал на два дня в Крым. Раньше мы нередко встречались на «бирже» в Столешниковом переулке, но представлены друг другу не были.

Общаясь с постоянными клиентами «биржи», я, как правило, представлялся жителем Ташкента, и мое «среднеазиатское» происхождение ни у кого не вызывало сомнений, так как по-русски я говорю с акцентом, присущим выходцам из указанного региона. Но там, в Мисхоре, я почувствовал, что Борису должен открыть свой реальный статус и свое имя. Почему? Чтобы установить с ним более тесные деловые отношения, так как его я всегда считал одним из основных игроков или, скорее, законодателей цен на «бирже».

Борис оценил мою откровенность, и во время общения со мной всегда старался отвечать тем же.

В кругах деловых людей, которые занимаются операциями с валютой и драгоценностями, Буряце известен под кличкой «Борис Бриллиантович». Думаю, что основанием для этого послужила его страсть к драгоценным камням вообще и к «брюликам» в частности. Не исключено, что «Бриллиантовичем» его называют еще и потому, что дела, которые он проворачивает с «камушками», поражают воображение.

Он постоянно носит золотой перстень с бриллиантом в четыре карата, на шее у него — толстая крученая золотая цепь с огромным крестом из платины, который украшен бриллиантом в шесть карат. Он не расставался с этими украшениями и, даже купаясь в море, никогда их не снимал.

Я спросил Бориса, как это он не боится появляться на людях, таская на себе целое состояние. Он засмеялся и указал на приближающуюся к пляжу белую «Волгу».

— Вон, видишь, — сказал он, — катит моя мадам. Она везет мне обед, смену белья, а заодно — смену охранников. Эти, — Борис указал на сидевших поблизости двух громил, которые, в отличие от нас, несмотря на испепеляющее солнце, не снимали рубашек, под которыми бугрились пистолетами кобуры — мне надоели!

Когда подъехала «Волга», я был ошеломлен, увидев, как из нее вышла… Галина Брежнева, которую Буряце за глаза назвал «мадам». Я встречал ее у нас в посольстве на дипломатических приемах и поэтому хорошо знаю в лицо.

Я догадался, что в роли телохранителей, на которых указывал Борис, выступают сотрудники правительственной охраны, приставленные к дочери вашего Генерального секретаря, но я никак не мог понять, что может быть общего между нею, дочерью первого лица великой страны, и спекулянтом «брюликами», каким я знал Буряце.

Возможно, мои размышления отразились на моем лице, потому что Борис поспешил объяснить, что Галина безумно влюблена в него.

— А вообще, — сказал он, — моя мадам — женщина с «заскоками», тем более у нее начался климакс, ведь она на пятнадцать лет старше меня, ей уже почти пятьдесят и она уже стала бабушкой.

— Ну так брось ее, какие проблемы? — сказал я. — Ты же молод, красив, с твоими деньгами, твоей внешностью и умом любая понравившаяся тебе женщина почтет за счастье быть твоей подругой!

Подумав, Борис ответил:

— Видишь эту штуку? — Он сжал рукой висящий на груди платиновый крест. — Это — моя мадам. Тяжело таскать на шее такую дорогую вещицу, но зато прибыльно и престижно… Где бы я ни появлялся с этим крестом, все почтительно расступаются и места, предназначенные для избранных, достаются в первую очередь мне!

На Западе, Курусу-сан, говорят: «Если вы видите, что ваш банкир выпрыгивает из окна десятого этажа, бросайтесь за ним — это прибыльно».

Я руководствуюсь той же логикой. Поэтому, несмотря на все причуды и истерики мадам, я готов пойти за ней в огонь и в воду — куда угодно ей…

Кстати, вот это, — Борис вновь дотронулся до болтающегося у него на груди креста, — я приобрел по настоянию и с помощью мадам. Она толк в таких вещах знает и собирает их…