Перелом во времени - Джули МакЭлвен

* * *

У графини были те же серо-голубые глаза и светлые волосы, как и у ее брата. Теперь, однако, когда им обоим было за пятьдесят, волосы приобрели серебряный блеск. И, в случае герцога, сильно поредели на макушке.

– Это сумасшествие, Элдридж.

– Кейро, прояви благоразумие…

– Благоразумие? Как, скажи на милость, твою идею с опекунством Кендры Донован можно называть благоразумной? Хватило того, что леди Ребекка наняла ее своей компаньонкой! Какого черта леди Ребекка не забрала тогда эту особу с собой, когда уехала домой?

Кендра сжала губы, чтобы сдержать выпад в свою собственную защиту. Леди Этвуд раздраженно шагала кругами по ковру в кабинете, она не хотела и слушать о решении герцога. Одно то, что она произнесла слово «черт», показывало степень ее страданий – в эту эпоху это было вульгарное ругательство, которое никогда бы не сорвалось с губ леди и не произносилось в присутствии леди.

– Она тебя околдовала, Элдридж, как такое вообще могло прийти тебе в голову… да ты просто спятил! – Леди Этвуд продолжила в гневе дальше: – Подумай о своем титуле, нашей семейной родословной!

– Моя дорогая…

Графиня развернулась и прожгла Кендру взглядом.

– Мисс Донован, пришло время говорить начистоту. Скажите на милость, как вы внушили эту возмутительную мысль моему брату?

Герцог вздохнул.

– Это моя идея, Кейро.

– Говорю же, она опутала тебя каким-то заклинанием.

– Не говори глупости. Не существует таких вещей, как заклинания или что-то в этом духе. Присутствие мисс Донован в замке обязательно вызовет сплетни. Эта мера должна остановить любые злобные россказни, пока не поздно.

– Того же можно достигнуть, просто прогнав ее. Отправь ее в одно из твоих владений. Или снова найми ее служанкой.

– Мне нужна помощь мисс Донован в лаборатории, и я не хочу, чтобы при этом подорвалась ее репутация. Все, довольно дискуссий. – Редкая стальная нотка обнаружилась в голосе герцога, напомнив Кендре снова о силе, которую он старательно скрывал. – Я принял решение.

Леди Этвуд бросила еще один испепеляющий взгляд на Кендру. Затем она тяжело вздохнула.

– Ты всегда был эксцентричен, Берти.

– А ты, как всегда, снисходительна.

Графиня пропустила мимо ушей этот сарказм.

– Если ты настаиваешь на том, чтобы сделать эту… эту американку членом нашей семьи, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.

Это заставило Кендру нарушить молчание.

– Что вы имеете в виду?

– Что я имею в виду, мисс Донован, так это то, что я больше не могу игнорировать ваше шокирующее незнание светских манер. Я отдам должное своей семье, придав вам городской блеск. Буду очищать вас, пока не засверкаете. Вы умеете вообще танцевать? Не помню, чтобы вы выходили танцевать на приеме.

Кендра подумала о замысловатых движениях, требующихся от танцоров в эту эпоху, об элегантных конфигурациях, поклонах и реверансах.

– Нет, но…

– Тогда вас нужно научить. Я найму вам танцмейстера.

– О боже…

– И положим вашему богохульству конец прямо сейчас. Не думайте, что я не заметила, как вы выражаетесь, – ваше откровенное отсутствие благолепия!

– Я не Элиза Дулитл, – гневно заметила Кендра, отчаянно посмотрев на герцога. Но он на нее не смотрел, он снова с ненормальным интересом изучал свою трубку.

Паника заставила ее сердце бешено биться. Она отказывалась, полностью отказывалась, чтобы из нее лепили, формировали, выдавливали или выбивали кого-то, кем она быть не хотела. Боже, разве она не проходила все то же самое со своими родителями? Доктор Карл Донован и доктор Элеанор Янке по большей части зачали ее только для того, чтобы совершенствовать собственную философию позитивной евгеники. Первые четырнадцать лет ее жизни представляли собой тщательно продуманную систему обучения, образования и тестирования. У нее была отличная память, не совсем эйдетическая, но близкая к ней, которая позволяла ей показывать хорошие результаты во время тестов, но ей немного не хватало до уровня гениальности, к которому стремились ее родители. Она сумела поступить в колледж в четырнадцать, но во время одного из редких приступов смелости она сказала родителям, что хочет больше независимости и возможности преследовать свои собственные интересы, а не идти по заготовленной ими узкой дорожке.

Она не ожидала, что в ответ они отрекутся от нее и исчезнут из ее жизни.

Воспоминание того, как просто они ее бросили, до сих пор заставляло сжиматься ее желудок. Это было хорошее напоминание, что полагаться она могла только на себя.

– Кто такая, скажите на милость, Элиза Дулитл? – Леди Этвуд посмотрела на нее с подозрением. – Какая-то американка?

Кендра в отчаянии ущипнула себя за переносицу. Она никак не могла объяснить, что Элиза Дулитл – это персонаж пьесы, которая будет написана почти что через сто лет.

– Я не хочу здесь находиться, – пробормотала она, больше себе, чем кому бы то ни было еще.

– Берти, эта особа хочет вернуться в Америку, – сказала графиня. – Забронируй ей проезд на одном из твоих кораблей, и забудем про это сумасшествие.

– Кейро…

Элдридж не договорил, он испытал облегчение, когда дверь открылась и дворецкий Хардинг приблизился к нему с достоинством, держа в руке серебряный поднос, на котором был один лишь конверт.

– Простите, ваша светлость, но это письмо было доставлено в срочном порядке, – сказал он.

– Спасибо, Хардинг. – Элдридж взял конверт кремового цвета. Задумчиво нахмурившись, он сломал красную печать, когда слуга кратко поклонился и покинул кабинет так же тихо, как вошел.

– Боже праведный. – Элдридж немного выпрямился, пробегаясь глазами по письму снова и снова.

– Что такое, Берти? – спросила его сестра.

Он поднял на них взгляд, в котором читался ужас.

– Нам нужно срочно ехать в Лондон.

– Что? Почему? Что случилось? – спросила Кендра, сделав шаг в его сторону.

– Прошлой ночью убили леди Довер.

Графиня сжала руками горло.

– Боже мой. Как это?

– Не сказано.

Его сестра нахмурила свои тонкие брови, растерянно уставившись на него.

– Это, конечно, ужасно… но как это связано с тобой, Берти? Ты ведь едва ее знал.

– Я не знал, да. – Он остановился, его взгляд встретился со взглядом Кендры. – Но Алек знал… и его обвинили в убийстве.

В замке Элдридж постоянно что-то происходило, но новость об их отъезде в Лондон поставила всех прямо-таки на уши. Леди Этвуд занялась подготовкой прислуги, которая должна была их сопровождать, размещением в чемоданах одежды и чистого белья, а также всего самого необходимого в дорожных сумках. Не желая ждать, пока это будет выполнено, герцог вызвал карету для себя и Кендры, чтобы они могли выехать в Лондон сразу же. Его сестра с прислугой должны были последовать за ними.