Трудно быть мачо - Андрей Кивинов

– Что случилось, Слава? – воскликнул генерал.

– Кажется, коньячок у вас не французский… В печень дал. Не распрямиться.

Через неделю Вячеслав Андреевич все же распрямился и приступил к работе. Естественно, перед этим устроив обязательный банкет по поводу вливания в коллектив. И заодно, дня рождения, пришедшегося на это же время. Генерал подарил ему традиционную коробочку и, отведя в сторону, выпил с ним один на один.

– Вот тут тебе, Славик, удачи желали, здоровья, счастья… Херню, в общем, всякую. А я тебе, как законченный реалист, честно и откровенно пожелаю материальных благ. Все мы скоро будем старенькими. Всех нас будут возить в колясочках, если доживем. Так вот тех, у кого много благ – будут возить быстро, а тех, у кого мало – еле-еле, ха-ха-ха… Ностальгия то по погонам пока не мучает?

– Есть немного.

– Пройдет… Чепуха это все. Ностальгируют те, кому плохо живется сейчас.

Коробочку Чернаков оставил в сейфе.

До сегодняшнего дня особых претензий руководство «Планеты» ему не предъявляло. Даст Бог, и не предъявит.

Хотя поначалу было трудновато. Брошкин, обиженный на несправедливое увольнение, о тонкостях ремесла не поведал, приходилось самому шишки набивать. Коллектив охраны большой, четверть сотрудников – женщины, попробуй, найди подход к каждому, чтоб люди берегли хозяйский товар, как собственные кошельки. Кого-то пришлось выгнать, кого-то, наоборот, по кепочке погладить. Естественно, возникли трения и обиды на деспотизм. Но в итоге, все устаканилось. Ее высочество безработица воспитывала народ лучше любого партийного собрания. Не хочешь работать – мы никого не держим, желающих на твое место много.

Обойдя зал и поздоровавшись с ночной сменой, отдыхавшей на своих местах, Чернаков вновь скрылся в подсобных помещениях и поднялся к себе на третий этаж. Забрал из специального ящика перед дверью журнал учета происшествий и отчет за сутки. В предпраздничные дни магазин торговал до десяти вечера, а Вячеслав Андреевич покидал рабочее место в половине восьмого. Все, что случалось позднее, старший смены фиксировал в журнале. Старший дежурил круглосуточно, потом получал два выходных. В девять он придет на пересменку и доложит обо всем лично. Сейчас старший смены завтракал в кафе для сотрудников.

Чернаков поднес к панельке электронный бейдж, дверь небольшого кабинета отворилась, пропуская хозяина. Сняв пальто, хозяин подумал, что неплохо бы поставить еще один обогреватель. Центрального отопления бережливые хозяева сюда не провели, и, несмотря на теплый декабрь, за ночь температура опускалась до десяти градусов. А если морозы под тридцатник врежут? Можно заливать пол и катиться на коньках.

Вообще, обстановка в кабинете была офисно-казенной, никаких излишеств. Шкаф, стол, стеллаж с пухлыми папками отчетов, сводок и нормативных документов, небольшой телевизор, компьютер. Из украшений – схема эвакуации при пожаре, календарь с фотографией «Планеты-Хауз», и миниатюрные, но самые настоящие хоккейные краги, висящие над вращающимся креслом. На столе четыре монитора, в которых можно увидеть практически любой уголок магазина. И даже (Тс-с-с-с! Совершенно секретно!) служебные туалеты. Такие же мониторы стояли в помещении старших смены, но они в отличие от начальника за уборными наблюдать не могли.

Чернаков в свое время убедил Аршанского в необходимости оснастить сортиры секретными «глазками», найдя там пару использованных шприцов с характерными следами бурой жидкости. Персонал в «Планете» трудился разношерстный, попадались и зависимые от тяжелых наркотиков. К тому же, именно в кабинках гальюнов нечистые на руку работники прятали под одежду украденный с прилавков товар, а звенящие бирки отрывали и спускали в канализацию. Аршанский поначалу замахал руками.

– Вы что, Вячеслав Андреевич! Это ж не этично! Ладно, в кафе или на складах, но в туалете? А если узнает кто? Это ж скандал! По судам затаскают!

– Во-первых, Илья Романович, как показывает мировой опыт, в вопросах безопасности этично все, во-вторых, мы никому не скажем, в-третьих, если кто случайно и заметит, заявим, что это ошибка проектировщика. Следить за оперативной обстановкой в гальюнах буду лично я, а меня ничем не удивишь.

– Но я же тоже хожу в туалет!

– Камеры установим так, что унитазы в объектив не попадут. Можете облегчаться спокойно.

В итоге Аршанский согласился. Чернаков пригласил знакомого инженера, и тот под покровом ночи сделал черное дело. Вячеслав Андреевич сдержал слово – унитазы в объектив не попали. На всякий случай инженер дал подписку о негласном сотрудничестве с ФСБ, проще говоря, стукачестве. Если общественность вдруг узнает о «глазках» в сортирах, она тут же узнает о тех, кто «помогает» самому популярному в народе ведомству. Для страховки над унитазами были повешены предупредительные таблички «Внимание, в туалетах ведется скрытое наблюдение!». Естественно, все восприняли их как хохму, но в случае провала всегда можно на них сослаться. Какая хохма? Все серьезно! Не нравиться – милости просим на улицу, в платный сортир.

Туалетная слежка оправдала затраты на ее установку. Месяц назад Чернаков пресек продажу двух кило «стекла» – наркотических пилюль, добавляемых в лимонад для придания последнему особых вкусовых качеств. Очень популярная дурь в ночных клубах. Выпиваешь и ни в чем себе не отказываешь. Один из продавцов торговал ей прямо в «Планете», в качестве прилавка выбрав туалетную кабинку. А о «несунах» и говорить нечего. Вячеслав Андреевич набил руку, вернее, глаз и без труда отличал человека, честно справляющего нужду, от воришек, прячущих в нижнем белье товар. Последних брали на специальной «рамке» для персонала, и они долго ломали голову, где могли засветиться.

Иногда в кабинках занимались любовью по-походному, но в такие моменты Чернаков, без промедления отключал монитор, не мешая людям. Любовь не влияла на безопасность, зато поднимала у сотрудников рабочее настроение. Пускай занимаются. Производительность труда повысится.

Что казалось «секреток» в торговом зале, то денег на их установку Чернаков не жалел. Естественно, хозяйских денег, хотя хозяева, несмотря на масштабы предприятия, придерживались правила – где можно не платить, лучше не платить. И средства на безопасность выделяли с огромным скрипом, слышимом даже в паре кварталов от «Планеты». Приходилось убеждать и доказывать математически. В итоге «секреток» натыкали столько, что без проблем можно было проследить за человеком, идущим по залу в любом направлении, да еще с разных точек.

Вячеслав Андреевич уселся за стол, достал из ящика упаковку просроченного анальгина. Проглотил пару таблеток. Голова немного гудела. Накануне заскочил в клуб ветеранов милицейского райотдела, называемый в народе «Клубом Черных Подполковников». Раз в неделю вышедшие в отставку или на пенсию коллеги и их бывшие начальники собирались в бане, парились и жадно общались о театральных премьерах, книжных новинках, модных выставках, интернетовских сайтах и политике. Иногда наизусть читали стихи, в основном незабвенного Баркова. В процессе обсуждения кто-нибудь бросал условную фразу «Ну, что?», после чего на столе вырастала горка из купюр мелкого и среднего достоинства, которую через минуту обменивали у банщика на водку и символическую закуску. Стихи заканчивались, начиналось «Гип-гип-ура-а-а!»