Потерянные поколения - Ив Престон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тайны для нас слишком большая роскошь.
Мой взгляд падает на небольшую фотографию в незатейливой рамке на столе у Мики. Гаспар, я и Микелина на осеннем празднике в прошлом году.
Сразу бросается в глаза, что Гаспар и Мика брат и сестра: у обоих смуглая оливковая кожа, темные, почти черные волосы и карие глаза. Я стою между ними, и на их фоне выгляжу совсем… блеклой. Вспоминаю, как в тот праздничный день Мика билась с моими тонкими и непослушными русыми волосами, пытаясь уложить их хоть в какое-то подобие прически.
Я слышу, как Мика что-то роняет, пытаясь достать коробку с верхней полки шкафа. Наконец ей это удается, и она вытаскивает из коробки настоящее сокровище.
– Туфли. На каблуках. На дежурство, – замечаю я вслух, наблюдая за тем, как она бережно затягивает ремешки. – Ты для кого так прихорашиваешься?
– У нас на уровне сегодня проверка лечебных модулей. Из Корпуса придет их главный доктор, Константин. – Микелина в сотый раз поправляет волосы и мечтательно улыбается. – Все медсестры в восторге от него, ты бы его видела, Арника! Иногда я даже подумываю согласиться на перевод в Корпус, но… – Она вздыхает. Мика хорошая медсестра, и Корпус уже давно ее приметил, но она не хочет оставлять Гаспара.
– Ты слишком хороша для них, – улыбаюсь я.
Микелина смеется вместо ответа, а затем становится серьезной.
– Ты ведь присмотришь сегодня за моим братом? Не хочу, чтобы Гаспар много времени проводил в общем блоке силентов.
– Что-то не так?
Мика хмурится.
– Другие силенты… Он все меньше и меньше похож на них, ты заметила? – Ее лицо проясняется. – Сегодня в столовой я смотрела на твою группу. Ты меняешь своих силентов, Арника. Они… Они выглядят живее. Особенно Гаспар. Он улыбается мне, представляешь? Легко, едва заметно – но он улыбается, я вижу это! И еще знаешь, в последнее время мне стало казаться… – Она глубоко вдыхает, затем продолжает: – Мне стало казаться, что я вот-вот услышу его голос.
– Мика… – Даже не знаю, что сказать ей сейчас.
Она делает шаг ко мне, всматриваясь в мои глаза.
– Гаспар… Ваши тренировки идут ему на пользу. Благодаря тебе он словно… просыпается. Поэтому я прошу тебя… Продолжай в том же духе, потому что это ему помогает.
Я обнимаю Микелину. Кажется, что она готова расплакаться.
– Тогда приготовься сводить синяки.
* * *
Обычно я иду впереди, а Гаспар следует за мной. Сегодня он обходит меня и оборачивается: догоняй. Принимаю вызов и ускоряю шаг. Так, обгоняя друг друга по очереди, мы добираемся до оранжереи в восточном атриуме.
В бункере, который мы называем Свободным Арголисом, оранжерея – мое самое любимое место. Оранжерея намного просторнее, чем Просвет, хотя и занимает меньшее количество уровней. На потолке размещены световые панели, которые заменяют растениям солнце.
Я глубоко вдыхаю и закрываю глаза. Здесь просто потрясающий воздух. Такой чистый, такой свежий… И легкий запах цветов. Мы с силентами иногда работаем здесь, пару дней в месяц. Будь моя воля, мы бы все время проводили только в оранжерее. Я вижу, как они меняются здесь, среди цветов и деревьев. Думаю, это место напоминает им о прежней жизни. Сколько бы ни говорили, что у силентов нет воспоминаний, я не верю в эту ерунду.
Когда только стала Смотрителем, я проводила все свое свободное время в Архиве: мне хотелось больше узнать о силентах. Архив создавался задолго до того, как воздух отравил процин, поэтому о силентах там нет ни слова. Но из медицинских книг и журналов я узнала, что вызываемые процином изменения в организме – это разновидность деменции, синдрома, при котором происходит деградация способности мыслить. Я читала о болезнях, сопровождаемых деменцией, и поражалась, насколько их проявления сходны с состоянием силентов – и как много у них различий. Еще я запомнила одну статью, о терапии музыкой: для больных включали музыку, которая им когда-то нравилась, и такие сеансы улучшали их состояние.
Они узнавали музыку – вот что важно!
У силентов есть одна особенность – у них хорошая двигательная память, память тела. Их легко научить выполнять какую-нибудь несложную механическую работу. Но благодаря Гаспару я обнаружила нечто интересное.
Это произошло случайно, еще когда я только начала работать с силентами. Мы убирали опавшую листву в оранжерее. В руках у силентов были безопасные грабли, и мы с моей напарницей позволили себе немного расслабиться. Один из силентов случайно чуть было не задел Гаспара длинной рукояткой граблей. Тот среагировал мгновенно – и совершенно неожиданно.
Я видела такое только в Корпусе. Когда была маленькой, я жила на другом уровне. Там иногда проходили тренировки рекрутов, и я бегала смотреть на них. Особенно мне нравились спарринги с деревянными шестами – это было похоже на какой-то волшебный танец, за которым я, затаив дыхание, могла наблюдать часами. Поэтому когда Гаспар поставил блок, встав в защитную позицию, я сразу узнала эти движения. Личный профиль Гаспара был поврежден во время Бунта малодушных, но часть информации удалось восстановить, и я узнала, что брат Мики раньше занимался боевыми искусствами. Нашлась даже фотография: юный Гаспар широко улыбается в камеру, поправляя воротник спортивной куртки. На куртке изображен тигр – символ его школы. Увидев снимок, Мика пришла в восторг; в тот же вечер она где-то раздобыла цветные нитки и попробовала вышить на рабочей форме Гаспара тигра. Гаспару понравилось, хоть получилось и не очень похоже.
В свои шестнадцать лет Гаспар был чемпионом города. Но почему-то этого оказалось недостаточно, чтобы его защитили от воздействия процина.
Мы выходим к берегу искусственного озера, и я достаю из тайника наши шесты. Гаспар становится напротив. Мы кланяемся друг другу.
Все начиналось… неуклюже. Я пыталась повторять атакующие движения, подсмотренные у рекрутов Корпуса. Наверное, это очень забавно выглядело со стороны – четырнадцатилетняя коротышка прыгает вокруг человека больше нее раза в два и охаживает его палкой.
Не скажу, что с тех пор сильно выросла – сейчас Гаспар выше меня примерно на голову, – а тогда я и вовсе была ему по плечо. Поначалу он не всегда отвечал на мои удары, мог просто застыть на месте, с отсутствующим видом. Но день за днем его защита улучшалась, движения становились четче и собранней.
Когда же Гаспар перешел в атаку, отбиваться пришлось уже мне. Спустя столько лет его тело вспомнило, как нужно двигаться. Он менялся буквально у меня на глазах. И не важно, что первое время я не выдерживала его ударов, некоторые из которых были даже весьма болезненными, поскольку Гаспар не сразу смог подстроиться под такого мелкого соперника. Результат того стоил.
А потом тренировки и для меня стали необходимостью. Я осталась единственным Смотрителем на целую группу. Нина, моя напарница, ушла в Корпус, даже не предупредив меня.
Через неделю я потеряла первого силента. Лара, пожилая женщина с длинной косой, едва тронутой сединой. Мы проходили через Просвет, где ремонтировали перила, и я слишком поздно заметила, что Лара подошла к самому краю балкона. Я тогда проплакала всю ночь. Моя мама тоже погибла из-за невнимательности Смотрителя, а я допустила смерть Лары, которая тоже была чьей-то матерью.