Наследник для Лютого - Алиса Франц

Рита и Макар рука об руку справлялись со всеми трудностями. Конечно, у них бывали ссоры и расставания, иногда Макар уходил из дома, но всегда возвращался. В итоге пара воссоединилась, и они снова зажили душа в душу.

Думая о том, какие отношения я хотела бы иметь с мужчиной, я без колебаний ответила: такие, чтобы мой избранник не побоялся встретиться с трудностями лицом к лицу ради счастья быть рядом.

Однако счастье не было вечным...

Макар и Рита погибли в автокатастрофе. Они отмечали день рождения друга, на природе за городом, и возвращались домой очень поздним вечером.

За рулём сидел Макар. Рита была на заднем сиденье, рядом с именинником. Они вылетели на встречную трассу, прямиком под колёса огромного Камаза. В аварии не выжил никто из легкового автомобиля.

Полицейские, проведя расследование, выяснили, что Макар был выпившим и, по всей видимости, просто уснул за рулём.

Его назначили виновником трагедии. Но в тот момент мне было решительно всё равно, кто прав, а кто виноват.

Тогда мне едва исполнилось девятнадцать лет, а Тимофей, у которого были проблемы со слухом, остался без родителей.

Первой моей мыслью было обратиться за помощью к родителям Макара. Я надеялась, что их чёрствые сердца смягчатся, когда они узнают о трагедии. Но эти ужасные люди лишь выделили денег на похороны Макара и потребовали с меня потом предоставить им чеки, чтобы подтвердить все расходы, до последней копеечки.

На мою просьбу помощь Тимофею, они жёстко отказали и сказали, что виной гибели Макара была Рита.

На тот момент мне не разрешили оформить опеку над племянником.

Тимофея отправили в детский дом, а я билась не один год с органами опеки, чтобы вытащить племяша из стен казённого дома, где каждый ребёнок был глубоко несчастен, а дети с изъянами — в особенности.

Я понимала, что у меня нет возможности опускать руки и плыть по течению. Всегда чувствовала, что обязана вытащить Тимофея. Все мои мысли были только об этом.

Я усердно училась в педагогическом институте, на бюджетной основе, получая стипендию, подрабатывала всюду, где только можно, чтобы сэкономить, получить лишнюю копеечку и отложить её ради будущего.

У меня не хватало времени ни на отношения с парнями, ни на развлечения.

Я пыталась встречаться с симпатичными, понравившимися мне парнями. Но отношения заканчивались на втором или третьем свидании.

Кто-то был слишком напорист и мгновенно пытался запустить свои руки мне под юбку и даже глубже, прямиком в нижнее бельё. Другим не нравилась моя зацикленность на племяннике и катастрофическая загруженность.

Когда мои сверстницы активно цепляли парней, выходили замуж и рожали детей, я засыпала и просыпалась лишь с одной мыслью и ради её достижения была словно автомат, заряженный энергией и работоспособностью на восемнадцать часов.

Самые «крепкие» и длительные отношения у меня получились с Антоном и те были фиктивными.

Всё ради Тимофея.

Спустя годы я наконец-то смогла вытащить его из детского дома и почувствовала огромное облегчение.

В тот момент я видела жизнь в ярких красках, жила сегодняшним днём и почти не задумывалась о будущем. Я представляла свою жизнь в радужном цвете.

Эйфория продлилась недолго. Выяснилось, что Тимофей не получал надлежащего лечения. Попросту говоря, его слухом и здоровьем в детском доме никто не занимался, и ситуация ухудшилась.

Передышка была короткой, и для меня началась новая гонка на выживание. Нужно было собрать деньги для проведения операции на слух для Тимофея.

И снова я попыталась не опустить руки. Ведь Тимофей был рядом, в доме, где он рос, я водила его в ту же школу, где работала сама учительницей в старших классах.

Я воспряла духом и решила, что справлюсь, будучи уверенной, что нет неразрешимых проблем, есть недостаточно сильные старания и желание выкарабкаться наверх.

Но у судьбы на этот счёт были свои планы. Коварная судьба подставила мне новую подножку, на этот раз действительно опасную для жизни.

Беда пришла с той стороны, с которой я никак не ожидала подвоха и собиралась в скором времени расстаться раз и навсегда.

Фиктивный муж Антон обеспечил мне кучу проблем.

На меня накатила чёрная меланхолия. Всё, чего я когда-то добилась, начало казаться незначительным.

Мои успехи были лишь иллюзией, а правда в том, что я — лишь одна из миллионов жителей нашей большой страны, в которой мы не живём, мы выживаем. День изо дня. День изо дня.

Мы радуемся крошечным моментам: хорошим оценкам детей, платью, купленному на распродаже со скидкой девяносто процентов, чисто убранному подъезду и вопремя подоспевшей, набитой до верху маршрутке…

Но это мелочи и ерунда, не стоящая ровным счётом ничего, когда приходит некто — большой и сильный, ворочающий миллионами, и одним словом показывает ничтожность существования.

Ещё никогда прежде я так остро не ощущала свою беспомощность в мощном и безжалостном водовороте жизни.

Всё, чего я достигла, всё, чем я гордилась, потеряло смысл и ценность.

Имели значения лишь деньги.

Деньги, которых у меня не было.

Я пыталась собраться с мыслями и найти выход, прокручивала все события и варианты.

Но я словно пыталась собрать пазл вслепую в беспросветной темноте, что, конечно, было обречено на провал.

Обстоятельства, в которых я оказалась, были чудовищными.

От тягостных мыслей у меня сильно разболелась голова. Я поняла, что едва не заснула, находясь в сидячем положении, с адской головной болью.

Я вытерла слёзы с лица и огляделась по сторонам. Глаза не сразу привыкли к темноте. Я поняла, что уже довольно поздно и даже телевизор отключился сам, сработав на таймере автоматического отключения.

Племянник Тимофей спал, уронив кудрявую голову на подлокотник кресла. Нужно было встать, но у меня сильно затекла нога, и я её совсем не чувствовала. Точно так же я не чувствовала в себе сил и смелости разобраться с ситуацией.

Об Антоне я практически ничего не знала.

Я не лезла в его жизнь и не расспрашивала о близких друзьях и знакомых. Сам Антон был выходцем из детского дома.

Возможно, именно там, в стенах казённого заведения, он и научился врать, обманывать честных людей на каждом шагу и быть подлецом.

Я снова набрала его номер: сначала один, потом второй. Всё было безрезультатно.

Когда в ноге началось острое покалывание, я поняла, что кровообращение восстановилось, и я смогу встать без проблем. Не стала будить Тимофея, а подхватила его на руки и с некоторыми усилиями перенесла мальчугана в спальню. Всё-таки Тимофею было уже полных восемь лет, и он был довольно рослым.