Ренни - Джессика Гаджиала

Все тело Мины напряглось при этом имени, ее глаза стали активными в течение долгой секунды, прежде чем она внезапно встала, стул сильно царапнул пол.

— Нам нужно идти, — сказала она, серьезно глядя на меня сверху вниз. Затем она повернулась и пошла прочь.

Я встал медленнее, не зная, что, черт возьми, только что произошло, но полагая, что Абруццо, должно быть, плохие новости, чтобы заставить ее так сильно отреагировать. — Думаю, это намек для меня, ребята, — сказал я, пожимая плечами. — Спасибо за имя.

— Если вам нужна еще какая-то информация, — сказал Энтони, махнув рукой, и я был впечатлен тем, как тщательно он это сформулировал. Не если вам что-то нужно, а если вам нужна еще какая-то информация. С его стороны было разумно не выбирать сторону, когда шла война, зная, что он выиграет от победы любой из сторон.

— Мы ценим это. Рейн будет на связи, — добавил я, поворачиваясь и направляясь к двери.

Мина уже ушла, расположившись в работающей машине.

— Что-то ее напугало. Она выбежала сюда, крича в телефон. Сказала, что им нужно предупредить Малликов.

— Маллики? — спросил я, сдвинув брови, зная, что пропустил большую часть картины, и мне это не понравилось. — Это отстойно для человека с травмой колена, но Грасси позаботятся о тебе, — сказал я, положив руку ему на плечо, прежде чем двинуться к лестнице.

— Ты ее до смерти доведешь, — крикнул он мне, когда я направилась к машине, увидев, что Мина быстро разговаривает по мобильному.

Даже напуганная, она была чертовски идеальна.

Я собирался ее получить.

Но не раньше, чем я выясню, кто, блядь, такая семья Абруццо, какого хрена они от нас хотят и какое, блядь, это имеет отношение к гребаной семье Маллик.

Приоритеты, в данном случае, состояли в том, чтобы убедиться, что моя задница все еще дышит достаточно долго, чтобы затащить ее красивую задницу в мою постель.

Глава 3

Мина

Абруццо?

В какой долбаной вселенной был тот, кто шел к Приспешникам?

— Я сейчас позвоню Чарли Маллику, — сказала Ло спокойно, хотя я знаю, что она, вероятно, была так же напугана, как и я. — Он должен предупредить Илая.

— Разве Илай еще…

— Не с сегодняшнего утра, — оборвала она меня. — Ты сейчас возвращаешься?

— Да, Ренни только что сел в машину. Мы будем там через пять минут.

— Я буду там через двадцать минут. Джейни в больнице, но я не хочу впутывать ее в это. Вместо этого я позвоню Алекс. Нам нужны все рабочие руки на палубе, если мы собираемся выяснить, как, черт возьми, какие-то ничтожества с долбаного острова уничтожают одну из старейших организаций на побережье Навесинк.

Она закончила разговор, и я бросила свой телефон Ренни, когда я дала задний ход и выехала с пристани. — Так ты позволишь мне…

— Я хочу рассказать это только один раз, и это короткая поездка. Тебе просто придется подождать.

Я знала, что он хочет что-то сказать на это; я чувствовала, как воздух в машине становится гуще и я знала, что веселый Ренни взял короткий отпуск, и появился темный Ренни. Но на самом деле не было времени нянчиться с ним.

Мы въехали в гараж и одновременно выскочили из машины, одновременно добравшись до двери, но Ренни, несмотря на свое настроение, придержал ее для меня.

Все были в общей комнате, включая детей.

Когда дверь закрылась, голова Рейна дернулась вверх. Он смотрел на меня долгую минуту, прежде чем повернуться к Саммер и одарить ее взглядом, который сумел дать понять, что детям нужно исчезнуть.

— Давайте, ребята, пойдем посмотрим стеклянную комнату! — весело заявила Саммер, но я слышала в ее голосе напряжение. Она нервничала. И учитывая, что она была беременна, все должны были успокоиться, чтобы она и Мейз, которая также ожидала ребенка, могли закончить свою беременность с минимальным стрессом и беспокойством, насколько это возможно.

Дети вскочили, взволнованные, зная, что им обычно не разрешают подниматься туда, и это было ново. Несмотря на то, что Феррин была достаточно взрослой, чтобы одарить всех взглядом, который предполагал, что она знала, что ее прогоняют, чтобы взрослые могли поговорить, и что ей это ни капельки не нравилось.

В подростковом возрасте она собиралась стать сущим наказанием. Я надеялась, что Рейн и Саммер знают об этом.

— Хорошо, — сказал Рейн, когда остались только мужчины, а Пенни пошла с женщинами и детьми, потому что она была единственной, кто мог подняться по лестнице вместе с ними. — Что они сказали?

Я с трудом сглотнула, мне не особенно нравилось, что именно я сообщаю им эту информацию. Опять же, это было грязно. Мне никогда не приходилось иметь дело с возмущением, допросами и всем подобным. Я надеялась, что Ло притащит свою задницу, так что мне придется разбираться с этим всего несколько минут.

— Семья Абруццо.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной, — кипятился Рейн, внезапно вставая, чтобы пройти несколько футов, проводя рукой по волосам.

— Кто, черт возьми, такая семья Абруццо? — спросил Дюк, глядя на братьев.

— Помните, как Волка посадили в тюрьму? — спросил Рейн у всей группы.

— В какой именно раз? — Дюк фыркнул. Неконтролируемый характер Волка ни для кого не был секретом.

— В тот раз, когда он разорвал в клочья мать твою Лекса Кита, — сказал Рейн, внезапно прекратив расхаживать и стоя почти до умопомрачения неподвижно.

— Знаю, что Лекс Кит был подонком-насильником… — продолжил Дюк, качая головой.

— Да, был. И однажды, давным-давно, черт возьми, он связался с Джейни. Задолго до того, как они с Волком стали встречаться, но, когда она сказала ему, он потерял свою голову и был заперт за это. Но по пути Джейни вроде как слетела с катушек…

— Джейни все время слетает с катушек, — сказал Ренни, невинно улыбаясь.

— Да, нет. Она зациклилась. Приказывала нам и все такое. Это было безумие. И полицейский по этому делу, Марко, был не подкупаемый. Она была чертовски твердолобой. Никого не получалось подкупить. Джейни взяла Илая, надрала задницу Марко и выяснила, что с ним что-то не так, покопалась и поняла, что он Абруццо.

— И это плохо, потому что… — продолжал Дюк.

— Джейни просто хотела, чтобы Волк вышел из тюрьмы. Она пошла к Грасси и сказала им, что Абруццо в городе, полагая, что она создаст некоторый хаос. Вполне понятно, что Грасси не хотят, чтобы другие итальянцы вторгались на их территорию. О Марко больше никто не слышал, хотя у нас нет доказательств, что они его