Путь к сердцу мужчины - Кира Муромцева

Нет, все-таки, надо было узнать его имя — отчество. А то как-то слишком неудобно, угрожающе улыбаться незнакомому, пусть и красивому мужику. Ай, на крайняк отыщу тут себе запасной вариант. Судя по Гоше и его начальнику, мужики тут, как на подбор.

—Ладно,— потер переносицу Завьялов.— Будет вам пропуск,— я радостно подскочила, но меня тут же одернули.— Завтра.

—А…— начала я.

—А сегодня Вы пойдете домой,— закончил за меня мужик.— И если поспешите,— он бросил короткий взгляд на наручные часы.— То встретите свою любовь на КПП.

Мне не нужно было повторять дважды. Я радостно хлопнула в ладоши и, окрыленная прекрасной новостью, что не зря наводила красоту и все-таки увижу Гошу, быстренько выбежала из кабинета. И кто сказал такие глупости, что на каблуках бегать неудобно? Главное, ведь, с целью определиться, и все пойдет, как по маслу.

Уже у выхода вспомнила, что фамилию Георгия мне так и не сказали, но тут же отмахнулась от идеи вернуться и спросить. У меня еще куча времени, чтобы разведать такие мелочи.

—Где он?— запыхавшись, влетела я к уже знакомому окошку, с рыжей мордашкой внутри.

—Кто?— удивился Илюша, хватаясь за сердце.— Напугали, блин.

Это я умею, этого у меня не отнять. Вон, как маньяк бежал, теряя тапки. А я всего лишь хотела большой и чистой любви, для себя любимой. Пойдет, безусловно, и грязная. Я, девушка не сильно то и гордая, моющее средство возьму и вычищу, чего уж там. Это, всем знаменитое Фейри, жир на животе не растворяет, а любовь, думаю, с легкостью отчистит.

Осмыслив, что мои мысли решили, будто их хозяйка Газманов, и стали скакунами, отмахнулась от Скороходова, и в совершенно расстроенных чувствах плюхнулась на подоконник. Итак, что мы имеем: торт сгинул в жарких объятиях Завьялова, красоту навела зря, еще и фамилию так и не удосужилась узнать.

Эх, Валя-Валя. Сколько я учила тебя уму — разуму, сколько уговаривала ничего и никогда не планировать, а вон оно как получилось. Втрескалась в незнакомого мужика, вспомнила, что не только кондитер, но еще и обалденная баба, и понеслась. Аки кошка мартовская, ей Богу.

Скомкано попрощавшись с Ильей, вышла на улицу и глаза к серому небу подняла.

Вот сейчас для пущей драматургии ливень пойдет, да гроза начнется, а потом, придя домой, ты будешь слушать сопливые песенки про любовь и жрать ведрами мороженое. Женская сущность, во всей красе, так сказать.

Как это себя, любимую, не пожалеть? А то, что по сути, мужик то незнакомый, и думать о тебе забыл,— не важно. У тебя же уже в голове свадьба, дом, орава малышни, как в любимых книжках.

Я тряхнула головой и недовольно фыркнула. Нет, раскисать-не мой профиль. Забыл? Напомним! Не захочет вспоминать,— заставим! Смелость города берет, а этого уж мне не занимать. Бабкина порода.

Голову подняла, грудь вперед, попу назад, губы в улыбке растянула и походкой от бедра, навстречу приключениям. То бишь домой, родная, домой. Тебя там булочки и пироженки заждались.

Рядом, не спеша, проехал автомобиль, заставив меня повернуться и обомлеть, от навалившегося счастья.

Я даже ускорила шаг, чтобы поравняться с машиной и заглянуть в окно. За рулем сидел Гоша, плечом придерживая мобильный телефон и что-то бурно объясняя собеседнику. Видимо, поэтому и скорость сбросил, плетясь как черепаха.

Азарт хищницы довольно заурчал и выпустил коготки, готовясь к атаке. Ну, родной, держись! Я уже в подробностях придумала план дальнейших действий.

Скорость у него маленькая, а судя по развивающейся беседе, еще не скоро увеличится, так что, затормозить успеет, а даже если и нет… что же, на благо хорошего дела не жалко и сломать что-то.

Руку, например. Я мечтательно закатила глаза, представив, как он меня жалеет, отвозит в больницу, приглашает в ресторан, чтобы загладить свою вину… Однако, мечты мечтами, а уповать остается только на госпожу удачу.

Авто остановилось на пешеходном переходе, пропуская галдящую стайку карапузов с воспитателем, и плавно тронулось с места. Теперь оставалось дело за малым: прыгнуть прямо под колёса и разыграть такую жертву, что рядом, сто процентов должны появиться люди, держащие в руках, по меньшей мере, премию Оскара или что там за самая крутая кинопремия?!

Выпрыгнула я, и правда, эффектно. Зажмурившись от страха(все же едущая на тебя машина приносит мало удовольствия), упала на капот, порвав колготки на коленях, и сползла вниз, закатив глаза. Эх, жаль костюмчик был мой любимый, но игра, явно, стоила свеч.

Гоша побледнел, словно призрака увидел, резко затормозил, отбросил мобильный и выскочил из авто, огласив общественность емким, а главное, описывающим абсолютно все, словом:

—Бл*дь!

А я что? Лежу, стону, и жду, когда этот недогадливый соизволит помочь пострадавшей. То бишь, мне.

Соображал Георгий недолго. Видно, все же сказалась СОБРовская подготовка. Подошел, склонился надо мной, всем своим внушительным видом вселяя благоговение. Не, ну не мужик, а сказка!

Главное, не выдать себя раньше времени, и, подглядывая из полуприкрытых век, не моргать. Иначе, все жертвы будут насмарку.

«Сказка», к тому времени, опустился рядом со мной на колени, взял мою руку своей лапищей и приложил пальцы к запястью, проверяя пульс.

Я картинно застонала, мол, вот такая я больная, слабая, и жду, когда меня спасут.

Правда, многострадальные колени все же были содраны и болели, но все это пустяки, в сравнении с теми электрическими разрядами, которые ударяли при каждом его прикосновении. Теперь я понимаю Литвинову с ее: «я летаю — я в раю…»

—Девушка,— меня аккуратно взяли за плечи и потрясли.— Девушка, вы меня слышите?

«Слышу-слышу» — голосом зайца из «Ну, погоди!», отозвался внутренний голос.

А вот мой голос ничего не ответил, только издал какой-то непонятный страдальческий звук, и я открыла глаза, из-под длинных ресниц наблюдая за Георгием.

Все, теперь уж окончательно и бесповоротно влюбилась!

—Сейчас я отвезу вас в больницу, слышите? Руки, ноги шевелятся?

И руки и ноги шевелились, что я тут же продемонстрировала мужчине. После чего попыталась привстать, но сразу же была обнята за плечи.

—Нет — нет. Со мной все в порядке,— прохрипела я, голосом умирающего лебедя, и откинулась ему на руку, незаметно выпятив грудь вперед.

—Вы уверены?— протянул подозрительно Гоша, прищурившись.

Вот я, милый, уверена на все двести процентов, но тебе это знать необязательно.

—Просто отвезите меня домой,— все, теперь точно несите мой премию Оскара! Прямо сейчас!

Вон даже окружившие нас люди прониклись. Особенно бабулька, которая тут же принялась причитать:

—Ироды проклятущие! Люди добрые, посмотрите, что делается! Понакупали свои гробы на колесах! На людские деньги и убивают нас. Скоро в дома приходить будут, стрелять, да насиловать!