За десять минут - Кьяра Гамберале

– Да уж, конечно.

Коротко и ясно, за исключением одного: я никогда этого не делала, не просеивала муку, не взбивала яйца, не знаю, как выглядит золотистая корочка… Но ведь в правилах игры «Десять минут» не сказано, что новые дела должны всегда идеально получаться, главное – их сделать.

Даже сходить в супермаркет и купить продукты для определенного блюда – для меня в новинку. Подхожу к холодильной камере с яйцами – выбор невероятный. Мое внимание привлекла упаковка с мультяшной курицей на картинке. Вот то, что мне нужно! Улыбка милой наседки в платочке вселила веру в успех. В выборе остальных продуктов решающее значение также имела упаковка. Как бывшая анорексичка, я изучила содержание калорий в «Нутелле», и в какой-то момент мне даже хотелось послать все к черту и отказаться от идеи суперкалорийного десерта. Но я взяла себя в руки и положила последний ингредиент своего будущего кекса в тележку.

Родриго вернулся ночью, около четырех, потому что его группа давала концерт.

– Что ты делаешь? – спросил он, увидев меня неподвижно сидящей на кухне.

– Смотрю на кексы.

– На них надо не смотреть, их надо есть. Ты не знала?

– Мне кажется, они созданы именно для того, чтобы ими любоваться. Они очаровательны.

– Кексы как кексы… Что в них особенного?

– Их сделала Я.

– Поклянись.

– Честно, Я.

«В холодильнике у Кьяры ничего нет, кроме света», – посмеивался надо мной Родриго. Это правда. Но сегодня за дверью холодильника оказались четыре яйца, почти целая пачка масла и неполная бутылка молока. Лицо Родриго засияло довольной улыбкой. Он достал молоко, взял две чашки, вилки и салфетки. Поставил разогревать мои кексы.

– В жизни нужно попробовать все. Смелее.

Наверное, нужно было положить меньше сахара. Трудно понять, где я ошиблась. На сайте www.buttalapasta.it советовали взбивать белки до «крепкой пены снежного цвета», знать бы, что это значит.

Мы с удовольствием жевали кексы, посмеиваясь над их видом, потому что одни были похожи на лапоть, другие – на сардельку, некоторые – на кучку шоколадной грязи. Но все же это были настоящие кексы, пусть уродливой формы и с комочками плохо перемешанной муки внутри, но удивительно вкусные.

Джанпьетро был прав. Надо было сказать тогда мужу: «Дорогой, ты меня бросаешь ради той, которая умеет готовить кексы? Посмотри, я тоже могу научиться. Дай мне только десять минут».

7 декабря, пятница рассвет 7:24 – закат 16:39

Как всегда, в пятницу явился Ато.

– Вы расстались, потому что ты хотела детей, а он нет?

В последние месяцы этот вопрос мне задавали чаще всего.

– Нет, совершенно не поэтому.

Это верно, но отчасти.

Верно потому, что мой биологический будильник пока молчит. Но в то же время я чувствовала, что мне и Моему Мужу чего-то не хватает. Наша связь была непрочной и могла разорваться в любое мгновение, что, собственно, и произошло.

– Ты стала невыносимой, – постоянно твердил он.

– Ты тоже, – упреком на упрек отвечала я.

– Ты больше.

– Нет, ты.

– Любимая, а может, пошлем их к черту?

– Кого?

– Этих «я» и «ты». Где же наше «мы»?

– Что ты имеешь в виду?

Трудно объяснить, но это «мы» может обозначать все что угодно, только не лето в Нью-Йорке, проведенное с Сиобан за бокалом мохито.

Когда мы были подростками, эгоцентричными, как и все остальные наши сверстники, даже тогда мы понимали, что слово «я» вредит нашим близким отношениям. Поэтому мы заставляли друг друга чаще говорить «ты», что сдерживало и уравновешивало наш подростковый эгоцентризм. Но со временем слово «ты» превратилось в оружие для упреков: Ты не понимаешь, Ты не представляешь, Ты – это не я, Ты невыносим, Ты невыносима.

Но пора вернуться к Ато.

Это очень интересная история, и мне нужно ее рассказать. Город Молодых Людей – об этой необычной программе воспитания сирот и трудных подростков я узнала, работая над Моей Рубрикой «Воскресные обеды». «Семья – это место, где создают семью», – утверждал Джон Патрик Карролл-Аббинг, основатель необычного братства. В 1953 году он создал общину из подростков, которые по той или иной причине потеряли семью. «Наше братство дает возможность молодым людям, циничным, а иногда и жестоким из-за пережитого негативного опыта, научиться трудному искусству жить вместе в мире, во взаимоуважении и свободе. Наше братство – место, где каждый сможет понять причину своей асоциальности, и найти в себе силы ее победить, и изо дня в день подниматься, расти, идти вперед, – говорил Джон Патрик Карролл-Аббинг. – Общепринятые методы воспитания молодежи чаще всего сводятся к созерцанию и подражанию нам, взрослым, наше социальное поведение становится для них примером и моделью для подражания. Но мы забываем, что молодым людям надо дать возможность принимать самостоятельные решения, рисковать и учиться на собственных ошибках, почувствовать ответственность за свои действия».

Свою теорию воспитания Джон Патрик Карролл-Аббинг смело и настойчиво воплощал в жизнь. В стенах своего братства он собрал ребят от двенадцати до восемнадцати лет с тяжелым прошлым за плечами – сирот, лишившихся родителей во время военных конфликтов, политических беженцев, бездомных, трудных подростков. Он дал им крышу над головой, позаботился об их образовании, но самое главное – он внедрил особую форму самоорганизации. Ребята жили по принципу государственного устройства: на ежемесячных собраниях граждан маленького государства избирались мэр и его помощники со своими полномочиями и определенной сферой деятельности, за которую каждый нес личную ответственность. Маленькое государство на окраине Рима, на улице Пизана, просыпалось на рассвете, и каждый его гражданин приступал к своим делам, излечившись от черной чумы прошлого и устремив взгляд вперед с надеждой на светлое будущее.