Свора девчонок - Кирстен Фукс

Бея остановилась. Мы оказались около домика, в который прошлой ночью сложили свои рюкзаки. Дверь была открыта, хотя Инкен ее запирала.

Остальные девочки подлетели к нам как стая канареек – желтые пледы развевались у них за плечами. Они запыхались, а то, что Мимико здесь не оказалось, совершенно никого не успокоило.

– И кто же это кричал? – спросила Красавица. Она огляделась, посмотрела наверх – как будто там кто-то мог быть, вниз – словно и под землей надо было проверить. Казалось, она слегка не в себе. Потом эта девчонка снова плюнула через плечо. Это что, что-то магическое?

Больше всего нас беспокоило, что пропали вещи. Моя куртка, мои джинсы, причитали все… пока не увидели кровь… На полу домика блестела большая темно-красная лужа. Про куртки и джинсы тут же забыли. Сомнений не было: это кровь. Свежая кровь. Или все-таки нет?

На стенах красовались две большие надписи и несколько символов поменьше. Все коричневые. И поблекшие. Это уж точно кровь. Только старая. Не с этой ночи. Надпись на задней стене была видна сразу от входа. Она гласила: Братья греха. Первые буквы слов богато украшены завитушками, как монограмма какого-нибудь знатного семейства. Похоже, здесь кровью брызгали по шаблону. Из аэрозольного баллончика с кровью, что ли? А существуют ли вообще аэрозоли с кровью? Раньше такие вопросы мне бы и в голову не пришли. Обычно я сразу все смотрю в интернете. Нехватка информации ужасно мешает думать. Получается, что не думаешь, а только предполагаешь, пробираешься на ощупь. Всё равно как ехать по незнакомому лесу без нормальной карты.

Вторая надпись была на боковой стене над окном, тоже буквами с завитушками: «Орден зладейской низозти».

На надписи что-то блестело. В слове «зладейской» поверх «а» было нарисовано «о». Второе «з» в «низозти» зачеркнуто и рядом подписано «с». Эти буквы были свежими. Здесь и орфографию защищают кровавыми методами. Это делало ситуацию гораздо менее жуткой. Сатанисты со слабостью к правописанию – это почти как вампиры с брекетами. Но все же вопрос, откуда взялась эта кровь, оставался.

Одни девочки сделали пару шагов внутрь, другие толпились у входа, а я стояла позади всех и смотрела через головы. На грязном линолеумном полу виднелись грязные следы. Я смогла различить минимум пять разных рисунков протектора. А еще была половинка следа – кровавая. Отпечаталась только передняя часть ботинка.

– Нога дьявола! – воскликнула Красавица и тут же прикрыла рот рукой.

– По крайней мере, мы имеем дело не с вампиром, – заметила девчонка в клетчатых штанах и широко улыбнулась. – Вампир не стал бы так транжирить вкусную кровь, правда?

– Ты-то наверняка хорошо в вампирах разбираешься. С такими-то зубами!

Ощущения от шуток трехлошадной девицы – как если лизнуть колючую проволоку под напряжением. Ссориться с этой остромордой совсем не хотелось.

– Ты что, шутить пытаешься? Постарайся лучше дерьмом притвориться. Это у тебя могло бы неплохо получиться. – Очко явно в пользу девчонки с и правда очень большими зубами. Из ее огромных резцов можно было бы плитку для ванной сделать. Рот у нее едва закрывался, но это ей нисколько не мешало: она постоянно лыбилась, как будто ее внутреннее радио передавало одну юмористическую программу за другой. Она мне нравилась. У нее были хвост, ямочки на щеках и вот такие вот зубы.

– Черт! Мимико пропала, а вы тут цапаетесь! – подала голос маленькая Антония.

– Она дело говорит, – согласилась Бея.

Я присмотрелась к крови: она ниоткуда не вытекала и никуда не текла. Нигде не было ни брызг, ни потеков. Просто такое спокойное озерцо крови. Объемом по крайней мере… Такое мне сложно оценить. Если, например, вылить четыре пакета молока, получится лужа размером… Черт, понятия не имею, есть ли для этого какая-то формула? Литры на свертываемость равно площадь? И вообще, ведет ли себя кровь так же, как молоко? Я закрыла глаза и представила себя дома на кухне. Там у нас легко моющийся пол. Я мысленно открываю холодильник, достаю четыре пакета молока. А потом еще два. Силой мысли открываю их и опрокидываю один за другим на пол, который моя мама единолично выбрала, а папа единолично уложил. Уже из трех пакетов получилась лужа сравнимой величины. Предположим, что кровь гуще, сказала я себе. Тогда, наверное, здесь литра четыре крови. В среднем человеке крови от пяти до шести литров. Значит, это как если бы один тут полностью истек кровью или двое – наполовину. А где Мимико? И прежде чем моя воображаемая мать прибежала на воображаемую кухню, схватилась за голову и начала ругаться, девчонка с большими зубами толкнула меня в бок:

– Эй, ты спишь?

Я покачала головой и прошептала:

– Здесь наверняка не случилось ничего страшного. Просто кто-то вылил ведро с кровью. Может, даже не человеческой.

– Правда? – прошептала она в ответ. – Ты считаешь?

– Посмотри: никаких брызг, никаких других следов.

Она кивнула. Вся ее мимика выражала одобрение.

– Точно!

Мне вдруг стало тепло и хорошо.

– Я – Рика.

– А я – Шарлотта.

– Чарли, – улыбнулась она. – Окей! – и пожала мне руку.

Когда все девчонки вышли из домика, я сделала полшага внутрь и еще раз огляделась. Поставила ногу рядом со следами – явно больше, чем мои. А у меня ноги не маленькие. От внешнего края шли косые штрихи, внутри еще пара прямых линий. Потом – что-то вроде сот. Рисунок вроде знакомый… Это же конверсы! Черт, вот бы сейчас забить в поисковик «подошва конверсов, изображения»! А так пришлось снова закрыть глаза и мысленно двинуться по воображаемому коридору в нашем воображаемом доме. Поднять свои воображаемые конверсы и посмотреть на подошву… Точно: штриховка, линии, соты. Я знала!

Ну прекрасно, только определить человека по конверсам совершенно невозможно. Это как искать травинку в стоге сена. Иголку и ту найти легче.

Я подошла вплотную к луже крови посреди помещения. Лужа крови, поиск по изображениям. Свежая кровь, фото. Как быстро свертывается кровь? Отличается ли свиная кровь от человеческой по цвету?

От размышлений меня оторвала Бея.

– Решила полизать? Чтобы выяснить, употреблял ли кто-нибудь из этих сатанистов-кроликодавов алкоголь? Пошли отсюда, у нас собрание или типа того.

И она зашлепала наружу. На ней были конверсы. Серые. Почему она не в трекинговых ботинках? Это же стояло в списке из письма чуть ли не первым номером!

Выходя, я увидела над дверью еще один рисунок кровью. Кролик. Он был нарисован пальцем. Приехали! Отпечатки пальцев! Что дальше?

«Сатанисты-кроликодавы», сказала Бея. Но она же до этого не заходила внутрь, а снаружи рисунка не видно. Тут я вспомнила еще кое-что: Бея разбудила меня сообщением, что наши вещи пропали. Значит, она знала об этом прежде, чем мы здесь оказались! Я забарабанила указательным и средним пальцами по верхней губе. Вот это настоящая головоломка…