Сладкий ужас - Марина Серова

Возраст наркомана трудно определить по его внешнему виду. Иногда потасканной морщинистой нищенке на поверку оказывается не больше двадцати, а седому болезненному старичку на пару лет больше. Но мне не встречалось до сих пор наркомана старше тридцати. Допускаю, что где-то такие и существуют, но это скорее исключение из правила.

Вся эта публика летом перебирается на юг по двум причинам: здесь можно жить на улице, не опасаясь простудиться, и раздобыть наркотики по относительно дешевой цене.

А если у тебя не хватает денег на это, то можно наняться к кому-нибудь на работу за тарелку супа и ежедневную «дозу».

В этом случае их жизнь мало чем отличается от жизни раба, но у них просто нет другого выхода. Это лучше, чем пройти через все круги наркотической «ломки». От нее они в конце концов и погибают, но оттягивают этот момент насколько возможно.

А желающих получить такую практически бесплатную рабочую силу с каждым годом становится все больше.

Молоденькие наркоманки, чудом сохранившие внешнюю привлекательность, зарабатывают себе на дозу проституцией, но чаще всего это совсем малышки тринадцати-четырнадцати лет.

Пройдя несколько километров, Раиса оказалась на окраине одного из виноградников, облюбованных для ночлега стайкой молодых наркоманов. Они никак не отреагировали на ее появление, ночные гости здесь были делом обычным.

Раиса присела к тлеющему костру и достала папиросу. Прикурив от уголька, она с удовольствием затянулась.

Около костра сидело человек пять молодых людей того и другого пола. Судя по звукам, в нескольких метрах от них какая-то пара занималась любовью, но никто не обращал на это внимания.

У одного из присутствующих была гитара, и он напевал себе под нос что-то англоязычное. Когда он заканчивал одну мелодию, кто-нибудь произносил следующее название, и он затягивал новую. Так продолжалось довольно долго.

После очередной песни он отложил гитару в сторону и лег на спину поближе к костру.

— Ты кто? — спросил он Раису.

— Странник, — ответила она и бросила в костер потухший окурок.

— Мы все странники, — улыбнулся он. — Ты откуда?

— Из Питера, — равнодушно ответила Раиса.

— Гарик, — обернулся он в сторону кустов, — тут твоя землячка пришла.

— Пусть приходит минут через пять, — ответил ему голос из кустов.

— Тут тихо? — спросила Раиса.

— Как в могиле. А кого ты боишься?

— Ну мало ли… Облавы…

— Тут тебе не Питер. Тут свобода, — ухмыльнулся он.

Компания была довольно молодой и небезнадежной. Они скорее играли в хиппи, чем были ими на самом деле. Раиса даже подумала, что кто-то из них вернется через неделю-другую к себе домой, отмоется, переоденется и отправится на следующий курс того или иного учебного заведения, а в перерыве между «парами» будет рассказывать восхищенным однокурсникам, как «круто» он провел лето.

Уж больно свеженькими и веселыми они выглядели. Наркоманы со стажем уже не улыбаются. Улыбку или смех может породить у них только внушительная доза любимого зелья. А жизнь без нее кажется бесцветной и скучной, как прошлогодняя газета.

Через несколько минут из кустов действительно вылез Гарик, за ним подтянулась его подруга, совсем еще девочка.

Гарик покопался в линялом рюкзачке и достал оттуда початую бутылку вина.

— А которая тут землячка? — спросил он и вытащил из бутылки пробку зубами.

— Привет, — не поднимая головы от земли, отозвалась Раиса.

— Вино будешь? — повернулся в ее сторону Гарик.

— За неимением лучшего, — ответила Раиса и протянула к бутылке руку.

— От лучшего и сам бы не отказался, — скривился Гарик, — но увы…

Раиса сделала из бутылки пару глотков. Вино было совсем недурное, скорее всего это было что-то наподобие «Ркацители», и приятно утоляло жажду.

В последний раз Раиса пила несколько часов назад, но не стала злоупотреблять щедростью Гарика и хотела вернуть ему бутылку.

— Да пей, у нас этого добра много, — сказал он и тут же достал из рюкзака еще одну бутылку. Отпив из нее разом чуть ли не половину, он передал остальное своей подруге. Та неумело стала пить из горлышка мелкими глотками.

Струйка стекала у нее по подбородку, и она периодически вытирала его тыльной стороной ладони.

— Вы давно тут? — спросила Раиса.

— Кто как, — ответил Гарик. — Я — второй месяц. Петруха, — он кивнул на гитариста, — недели три назад объявился.

— Чем живете?

— Чем бог пошлет, — зевнул он во весь рот. — Ты случайно не дочь миллионера?

— Случайно нет.

— А жаль. На вино нам пока хватает, а вот с едой у нас туго. А от винограда полнеют… — ткнул он в живот свою подружку. — Вон как Маришку разнесло!

Маришка довольно захихикала.

— А у тебя с собой ничего нет? — произнес глухой женский голос с другой стороны костра, и Раисе пришлось прикрыть глаза рукой, чтобы разглядеть его хозяйку.

Это оказалась очень худая девушка с длинными темными волосами, она лежала на земле, свернувшись в клубочек, и Раиса не сразу ее заметила. Она была постарше, и за ее плечами угадывалась более драматичная биография.

У Раисы в сумке было немного анаши на подобный случай, и она решила поделиться с новыми знакомыми.

— На один косяк наберу, ради знакомства, — сказала она.

— Так что же ты молчала? — вскочила с места девушка, и только теперь Раиса рассмотрела ее как следует.

Она была не просто худая, а совершенно изможденная. А при ее росте это производило зловещее впечатление.

— Полина, — нерешительно вмешалась в разговор подруга Гарика, — может, не стоит?

— Отцепись, — огрызнулась на нее Полина. — У тебя забыла спросить.

Гарик ничего не сказал, но наличие у Раисы «дури» не вызвало у него большой радости. Полина взяла у Раисы папиросы и соорудила «косяк» с ловкостью фокусника. Сделав первую затяжку, она прислушалась к собственным ощущениям.

— Нормально, — оценила она качество зелья одним словом и передала папиросу Раисе.

К ним присоединился Петруха, через некоторое время Гарик, и косяк разошелся на четверых. К нему потянулась было Маришка, но получила от Гарика по рукам.

— Да я только разочек, — обиделась она.

— Мала еще, — строго ответил Гарик и передал папиросу Полине.

Та «добила пятку», то есть докурила последнюю затяжку и с сожалением бросила окурок в костер. На нее косяк произвел самое большое впечатление. Она стала оживленной, разговорчивой и смешливой. То же самое можно было сказать и об остальных. Но через пару минут Полина снова свернулась в комочек на земле и стала ритмично раскачиваться с закрытыми глазами.